«Веду бой!» 2012. Вторая Великая Отечественная
Шрифт:
— «Господин из Берлина» — Томпсон?
— Не факт. Полных данных на «немецкого гостя» мы пока не получили. Ни по своим, ни по эсвээровским каналам. Миссия Томпсона, как вы знаете, провалилась в сорок третьем. Так что это мог быть кто-то еще из тогдашней номенклатуры Вильгельмштрассе. Лично я его не видел, не успел… — на последних словах голос заместителя министра иностранных дел внезапно сел. Он невидяще взял стоявшую на столике бутылку с минералкой и, чуть не промахнувшись мимо, наполнил стакан. Лоб его покрылся мелкими бисеринками пота.
— Успокойтесь, Сергей Алексеевич! И продолжайте, пожалуйста.
Рябков залпом выпил воду, на мгновение
— Похоже, это моя вина. Только моя. Не стоило спрашивать Гюнтера, в чем, по его мнению, может быть смысл визита германского эмиссара и насколько серьезны намерения и позиции тех, кто договаривался с ним об организации встречи. Когда он начал отвечать, Александра Михайловна несколько изменилась в лице и, извинившись, покинула комнату. Я тогда еще подумал: «Неудивительно. Странно, что она вообще в семьдесят лет так хорошо выглядит и может исполнять свои обязанности». А через минуту мы услышали выстрел. Негромкий, как воздушный шарик лопнул. В сердце…
— То есть она решила, что мы пойдем на переговоры?
— Вероятно, да. А что она еще могла ожидать от представителей буржуазного государства? От нас с вами. Они страну на дыбы подняли, против половины мира выстояли, а мы… — Глаза человека, еще недавно считавшегося одним из самых успешных представителей России на международной арене, холодные и расчетливые по определению, — а какими еще могут быть глаза карьерного дипломата? — затянулись влагой.
— Плохо. Очень плохо. Нет, не то, что случилось, — здесь вашей вины нет. Мы слишком… другие, старикам нас не понять. — Лицо главы государства закаменело, скрывая рвавшиеся наружу эмоции. Лишь повышенный тон голоса выдавал его чувства. — Отвратительно то, что нас считают способными договориться с нацистами. Это мнение нужно переломить. Любой ценой.
Война.
По радио обсуждают только ее. Даже тема переноса отошла на второй план, мол, мистика — мистикой, а фашисты — вот они. Новости самые разные — кто говорит, что немцы чуть ли не до Киева прорвались, кто, наоборот, что «бравый вермахт» поставлен в коленно-локтевую позу, а доблестная Российская армия проводит операцию «Надругательство». Официальные же сводки говорят, что «фронт стабилизирован». Подозреваю — врут все, если не умышленно, то по незнанию. Ночью вообще кошмар был — передавали, что на Берлин сброшена атомная бомба… Я даже немного поседел, пока перепроверял на других частотах. Слава богу, утка оказалась. Ядрен батон, это… в общем, игравшие в Фоллаут меня поймут.
И что интересно, народ даже сплотился… на нас, вон, косо поглядывают, «галактеко опасносте», то есть Родина в беде, а они на Восток едут… Ну-ну. Патриотизм — это штука заразная, конечно, но вот суровые реалии жизни показывают, что правы чаще циники, а не патриоты. И как законченный циник я везу свою семью подальше от доброго дяди Путина и страны победившего тоталитаризма. Впрочем, я буду счастлив, если окажусь не прав насчет перспектив СНГ. А пока вперед в Таиланд.
Волгоград нас встретил неприветливо. Иришкину семью мы не нашли — давно как переехали, а на ночной заправке нарвались на группу патриотически настроенных скинов, которым не понравились латвийские номера нашей «Тойоты». Правда, обошлось без приключений — Макс объяснил им, что их энергию лучше направить на фашистов, а не на братьев-славян. Бритоголовые
— Ну что?
— Глухо, — ответил я, не отрываясь от прицела. — Никого нет. Ни ментов, ни машин, ни пограничников. Видно, внутриэсэнгэшные границы сейчас по-барабану. Кстати, я идиот — не мог додуматься купить бинокль и пялюсь сейчас в оптику, как снайпер-недоделок. А мы сейчас, как на ладони, — кругом степь, и хрен где спрячешься.
Стас заржал в ответ.
— Чего смеешься?
— А вот, — он достал из-под полы полевой бинокль.
— Собака, что ты раньше не сказал? А если бы там кто-то был и засек меня с пушкой?
— Да не ссы, я, перед тем как тебя разбудить, провел рекогносцировку.
— Твою мать, какого х…
— Такого, ты, салага, даром что в своей Пиндосии в тир ходил, воевать ни хрена не умеешь. Вот я тебя и натаскиваю.
— Ну, блин, а предупредить? — поинтересовался я все еще несколько повышенным тоном.
— Леша, заткнись, — перебила меня жена, — Макс прав. Он хоть отслужил, а мы с тобой — офисные хомяки, так что лучше поблагодари его.
— П…ц. Макс, спасибо. Предлагаю дождаться сумерек — еще полчасика, и нагло пересечь государственную границу Казахстана.
— Одобряю, — ответил брат.
— Ну и молодцы, — расщедрилась Ира на похвалу, — Леша, раз ты потешил уже свое мужское эго, иди сюда, тренироваться менять памперсы.
— А знаешь, вот кончатся памперсы, и все — стирай пеленки или экстренно учи Майю ходить на горшок.
— П…ц, — резюмировала моя благоверная.
— Не ссыте. Ваши памперсы через год шведы изобретут.
— Хренасе, Макс. Откуда сведения?
Нет, он, конечно, далеко не дурак, но вот эрудицией кузен никогда не блистал.
— Ну не все тебе быть в семье самым умным, — сказал брат и удалился, наслаждаясь произведенным эффектом.
Против обычного во вторник разбудило меня радио. Маленький «Грюндиг» выдавал на средних волнах Гимн Союза, может быть, и России, но слов спросонья я разобрать не мог, а в голове крутилось «сплотила навеки великая Русь…». Да и не выучил я нового текста, принципиально, одного того, что предкам, кроме мудрости, нам было дать нечего, а кому-то досталось все остальное, резало мое тонкое поэтическое ухо! Однако с кровати я встал уже на первом припеве. Подсознательный автоматизм, заложенный с детства, не позволил мне слушать эту музыку в горизонтальном положении.
Отзвучал последний аккорд, и пошла сводка «Совинформбюро». Или как оно сейчас называется? Организм, оголодавший за последние дни по информации, двинулся в направлении звуков приемника. Я прошел на кухню, где и щебетало это чудо техники.
«…в ходе упорных боев союзным войскам удалось остановить наступление фашистов по всему фронту. Силами фронтовой авиации уничтожены склады и командные пункты вермахта в прифронтовой зоне. Стратегическая авиация России нанесла удары возмездия по Берлину…»