Ведун Сар
Шрифт:
— Ты обманул меня, Орест, — холодно бросил Сар вместо приветствия. — Дукс Ратмир не приехал в Базель.
— Он ушел из Бургундии только вчера. Князь Драгоман снабдил его ладьями и припасами. С ними ушли и антрусы Ладорекса. Твои люди проморгали дукса, Сар, что, впрочем, неудивительно. Ратмир в Базеле не появлялся, все это время он находился в усадьбе твоего двоюродного брата Ладо.
— Беспутный мальчишка, — поморщился Сар.
Положим, Ладорекс был всего лишь года на два моложе Сара, но, видимо, сын Кладовоя, убитого высокородным Ратмиром девять лет назад, все еще жил воспоминаниями детства. С тех пор сын Меровоя сильно подрос, хотя ума и не набрался. Тем не менее именно ему русы Кия поручили вершить месть, угодную богам. Похоже, это обидело Сара, что и неудивительно, ведь именно он был старшим в роду. Увы, его отец Кладовой не в добрый час решил договориться с каганом Аттилой, и венедские волхвы не простили проступок отца ни в чем не повинному сыну. Под началом княжича Сара, по прикидкам Ореста, было сейчас никак не меньше пяти тысяч бойцов, еще столько же он мог набрать без труда в Норике. Эта провинция до сих пор числилась за Римом, но нога имперских легионеров не ступала на эту землю уже много лет. Никто не оспаривал власть над Нориком у Сара, но и признавать его князем, а тем более ярманом волхвы не спешили.
– На твоем месте, княжич, я бы встал под руку Рима или попросил покровительства у богини Лады. Брак с одной из ее ведуний укрепил бы твое положение среди венедской знати.
– Время терпит, – отозвался Сар.
Орест знал причину, по которой младший сын покойного Кладовоя не торопился примыкать к русам Кия и просить покровительства Великой Матери всех богов. Этой причиной был дукс Ратмир, с которым Сар жаждал свести счеты. Собственно, на ненависти к сыну матроны Пульхерии они с Орестом и сошлись. К большому огорчению Сара, Ратмир принадлежал к кругу русов Кия. Во всяком случае, носил на руке знак ведуна высокого ранга посвящения. Вот только по праву ли? У Сара и Ореста на этот счет были большие сомнения.
– Я разговаривал с ведуном Перуна Родогастом, – негромко произнес княжич. – Он утверждает, что Ратмир был еще при рождении посвящен Белобогу своим отцом князем Яромиром и получил этот перстень из рук волхва Доброяра.
– Этого просто не могло быть, – усмехнулся Орест.
– Почему? Ведь Ратмир с младенчества жил при храме богини Лады в Испании. Абы кого ведуньи на порог бы не пустили.
– В годы молодые божественный Авит, нынешний император Рима, несколько месяцев провел в свите Гусирекса и очень тесно общался со многими знатными вандалами. От них он и узнал, что матрона Пульхерия была самой обыкновенной потаскухой в стане свевов. И, скорее всего, так бы и закончила свои дни под солдатской телегой, если бы в ход событий не вмешался хитроумный князь Верен. Но сделал он это только после того, как родился Ратмир.
– Может, Авит просто клевещет на своего врага? – нахмурился Сар.
– Нет, княжич, император слишком высокого мнения о своей особе, чтобы опускаться до подобной примитивной лжи. К сожалению, ни мне, ни моим агентам не удалось пообщаться ни с рексом Ярым, ни с близкими к нему людьми. Все они были повешены дурачком Майорином, сыгравшим таким образом на руку своего злейшего врага.
– Но среди свевов наверняка остались люди, знающие эту историю не понаслышке?
– Вряд ли, – поморщился Орест. – У князя Яромира хватало наложниц. Многие из них рожали ему детей. Попробуй разберись, был ли в их числе младенец по имени Ратмир. Не среди свевов нужно искать нужного человека, а среди вандалов. И если ты его найдешь, то участь дукса будет решена. Русы Кия не простят Ратмиру обмана, и ты сможешь его устранить, ничем не рискуя. Никто с тебя не спросит за смерть наглеца, пытавшегося обмануть венедских богов.
– Я это сделаю, Орест, клянусь Перуном. Но если ты меня обманул, то гнев богов, как и моя ярость, падут на твою голову с последствиями весьма печальными для тела и души.
Глава 7 Майорин
Варенги и франки атаковали Лиссабон столь стремительно, что рекс Труан, возглавлявший гарнизон города, не успел изготовиться к обороне. Из десяти тысяч готов, находившихся в то время в Лиссабоне, уцелело чуть более тысячи человек, в спешке отступивших, чтобы не сказать бежавших, в стан рекса Тудора. Верховный вождь готов, уже успевший загнать в горные теснины свевов Миодрага и готовившийся нанести им последний решительный удар, был потрясен известием о появлении нового врага. К сожалению, ни сам рекс Труан, чудом уцелевший во время резни в Лиссабоне, ни его люди так и смогли объяснить взбешенному Тудору, откуда в Галисии взялись варенги и франки. Положение прояснилось, когда в готский стан прикатился помятым колобком нотарий Первика, назначенный верховным готским вождем управлять гражданской администрацией утерянного ныне города. Первика успел пообщаться с победителями, а потому куда лучше разобрался в ситуации, чем рекс Труан, придавленный тяжестью беды, внезапно обрушившейся на его плечи.
— Франки и варенги пришли морем. В сумерках три их галеры проскользнули в порт Лиссабона под видом торговых судов. Пираты захватили ворота, ведущие к морю, и впустили своих товарищей в город. Остальное ты знаешь, сиятельный Тудор. Судя по всему, у пиратов среди горожан были осведомители, указавшие им здания, где остановились на постой твои люди. Знали они и о виллах в пригороде, занятых готами. Меня их осведомленность не удивляет, учитывая статус человека, возглавляющего этот налет.
— О ком речь? — нахмурился Тудор.
— О дуксе Ратмире, — охотно пояснил Первика. — Его имя чаще всего упоминалось пиратами. Сам я дукса не видел, но успел поговорить с предводителем франков Ладорексом. Очень самоуверенный, чтобы не сказать наглый, молодой человек. Меч его буквально дымился от крови несчастных готов. Впрочем, немало твоих людей попало к пиратам в плен. Ладорекс утверждал, что более двух с половиной тысяч.
Тудор бросил на рекса Труана, проспавшего врага, злой взгляд, но от ругани воздержался. Судьба пленных готов сейчас волновала его больше всего. Конечно, уроженец Испании Первика волен называть людей, захвативших Лиссабон, пиратами, но верховный вождь готов очень хорошо понимал, что речь идет о мстителях. Говорил же он Майорину, что не следует казнить ярмана, но префект, ставший ныне соправителем божественного Авита, поступил по-своему. И вот теперь его упрямство может обернуться для готов большой бедой.
— Франки собираются казнить пленных? — спросил Тудор у Первики.
— Нет, — покачал головой нотарий. — Ладорекс сказал мне, что они готовы обменять твоих людей на пленных свевов, если таковые у тебя имеются. Более того, они готовы договориться с тобой, рекс Тудор, но только в том случае, если ты добром уйдешь из Галисии и вернешься в свою Аквитанию.
— Наглец, — процедил сквозь зубы Тудор. Под рукой у верховного вождя готов насчитывалось семнадцать тысяч пеших и две тысячи конных воинов. Этого было вполне достаточно, чтобы сбросить в море обнаглевших франков, численность которых, если верить Первике, не превышала пяти-семи тысяч. Надо быть уж слишком самоуверенным человеком, чтобы со столь малой армией бросать вызов сразу и готам, и римлянам. Правда, франки могли найти в Галисии союзников в лице разбитых, но не сдавшихся свевов. А таковых насчитывалось под началом рекса Миодрага не менее пяти тысяч человек. Но, даже объединив усилия, свевы и франки не сумеют собрать достаточно мощную армию, чтобы противостоять готам в Галисии.
— У них нет кавалерии, — высказал свое мнение рекс Ингер. — Вряд ли они рискнут высунуть нос за стены Лиссабона.
— Уже высунули, — разочаровал его Первика. — Я собственными глазами видел, как полыхали их галеры.
— Они сожгли свой флот! — поразился Ингер.
— И собрали едва ли не всех лошадей в окрестностях Лиссабона. Через пару дней, а может и раньше, они будут здесь, благородные вожди.
Стан рекса Тудора был хорошо укреплен. Готы далеко не всегда были ротозеями, которых можно легко захватить врасплох. Конечно, франкам повезло. Рекс Труан не ждал нападения с моря. Не ждал его и сам рекс Тудор. Готы никогда не ходили по морю, и в этом отношении сильно уступали вандалам и франкам. Но лучшими мореходами из всех племен, известных верховному вождю готов, были варенги, обитатели южного берега моря, которого в их честь называли Варяжским. А если верить Труану среди пиратов, атаковавших Лиссабон, именно варенги составляли большинство.
— Зато варенги никудышные наездники, — попытался утешить Тудора рекс Ингер.
— Чего не скажешь об антрусах, — угрюмо бросил Труан. — Я бы встретил пиратов в чистом поле, Тудор, не дав им возможности соединиться со свевами.
— У тебя была возможность отличиться, рекс, — презрительно бросил Тудор. — Позволь теперь мне самому принять решение.
Покидать укрепленный лагерь верховный вождь готов не собирался. Припасов у него было достаточно. Он мог просидеть в предгорьях Галисии и месяц, и два, и три. Зато дуксу Ратмиру следовало поторапливаться, если он собирался посчитаться с Майорином до того, как тот уведет свой флот в Карфаген. Тудор нисколько не сомневался, что главной целью дерзкого рейда, предпринятого варенгами и франками, была вовсе не Галисия, а Картахена, где быстрыми темпами шло строительство римского флота и куда со всей империи стягивались легионы. Но дукс Ратмир был слишком опытным полководцем, чтобы, продвигаясь в глубь Испании, оставить у себя за спиной двадцатитысячную армию рекса Тудора. Собственно, Майорин для того и отдал Галисию готам, чтобы быть спокойным за свои тылы. Конечно, Тудор мог бы двинуть армию навстречу дуксу Ратмиру, но тем самым он открывал дорогу свевам на равнину. И уж конечно, рекс Миодраг с удовольствием воспользовался бы такой возможностью, чтобы уйти из капкана, куда загнали его готы. Нет, рекс Тудор не будет торопиться. Время сейчас его самый надежный союзник. Если дуксу Ратмиру не терпится, то пусть сначала преодолеет глубокий ров, который окружает готский лагерь, а потом проломит стену из телег и мешков с землею. И все это под градом стрел и дротиков, которыми встретят непрошеных гостей бывалые воины рекса Тудора. Будь у Ратмира не семь тысяч, а впятеро больше людей, он и тогда не смог бы сдвинуть с места готскую махину. В этом походе Тудор и без того потерял много воинов, и очередную победу он должен одержать малой кровью.