Веер маскарада
Шрифт:
Мужчины всегда недооценивают влияние женщин там, где предпочитают их видеть.
«Краткий курс придворного флирта, том первый»
Я старалась не оборачиваться, чтобы не дать Кланту каплю власти над собой. По щекам градом текли слезы, но я не позволила себе ни короткого всхлипа, ни предательской дрожи в плечах. Легард мог подумать обо мне все, что угодно, но только не то, что перед ним слабая, даже жалкая пустоголовая девица.
«Будь сильной! Сейчас это самое главное!»
— Эмма! — окликнул
«Вот еще! Все мои беды и так из-за тебя!»
— Эмма…
Он никогда и ни с кем не считался, словно окружающие были лишь фигурками в его игре, а киашьяр возомнил себя тем, у кого есть право приказывать. Очень со многими это проходило. Иногда, когда ему было скучно или легарда одолевала лень, он разрешал мне увериться в том, что я так же могу командовать. Очень редко.
За маской весельчака и балагура скрывался грозный противник, знающий почти все ходы наперед. Не обманешь и вокруг пальца не обведешь. Да я никогда и не пыталась. Зато Клант с успехом вил веревки из меня, за столько лет в клочья растрепав и наново собрав мою душу. Лоскутки трепыхались, как пластинки забавного карнавального веера. Каждая хотела своего, будто во мне боролись я «прежняя» и «нынешняя».
— Эмма.
Наглый и беспринципный мальчишка!
Плевать, что по меркам легардов ему уже почти восемьдесят шесть. Разве это возраст? Ведет себя и выглядит киашьяр на человеческие двадцать семь или чуть больше. В этом возрасте я закончу вторую ступень Академии и смогу начать практику.
Пытаясь отвлечься, я смахнула слезы и приказала себе не раскисать.
— Эмма. — Он возник прямо передо мной, перехватив уздечку мерина и не позволяя идти дальше. — Поговори со мной!
— О чем? — хмуро вопросила я.
Отбросив повод, я обогнула киашьяра и двинулась дальше по тракту — этот наглый легард все равно не отвяжется, так хоть прок от него будет!
Как я и предполагала, Клант двинулся следом, не отпуская узду мерина.
— Объясни мне, что происходит, — потребовал легард.
Мне не нужно было на него смотреть, чтобы понять — в этот миг он хмурится и теребит широкое кольцо — печатку на большом пальце левой руки.
«Кстати!»
— Может быть лучше ты объяснишь, как меня нашел? — сухо уточнила я, глянув легарду в глаза. — Хотя нет, не утруждайся! Кольцо, не так ли?
Я сдернула с пальца подарок, словно надеясь увидеть умело встроенные в малахит чары. Естественно, не обнаружила ничего, кроме едва заметного следа, больше похожего на работу ремесленника над размером украшения.
— Прекрасная работа, поздравляю! — фыркнула я, на миг обернувшись. — Даже Карр заметил какой-то подвох, а я, как полная дура, предпочла доверять старому знакомцу. Опять ошиблась!
— Теперь ты вернешь кольцо? — уточнил киашьяр.
— Нет, зачем? — огорошила я его ответом и вновь водрузила кольцо на палец. — Мне все равно, следишь ты за мной или нет. Это лишь выбор твоей совести, Клант. Да, да, я помню. У тебя нет такого чувства, особенно, когда дело касается женщин.
— О чем ты? — блондин долго молчал, прежде чем спросить, и теперь в его голосе было куда меньше злости и раздражения, одно только удивление.
— Как? Ты разве не понял?
Он промолчал, предоставляя мне возможность и дальше вести разговор с собой, от чего я еще больше распалялась, борясь с желанием запустить в этого недоумка нечеловеческого происхождения чем-нибудь достаточно действенным и надежным.
«Камень?»
«Это будет больно», — пронесся в голове тихий хохот.
— Эй! Брысь из моих мыслей! — рявкнула я перепугано. — Я же запретила тебе это делать.
«Зато, когда ты злишься, сделать это проще простого!» — молча сообщил мне киашьяр и дернул бровью.
«Прекрасно! — крикнула я так громко, как только смогла, зная, что от этого Клант увернуться не сможет. — Тогда слушай! Ты слишком много себе позволяешь. Я не обязана отчитываться перед тобой, где и с кем я… Тебе же нет до меня никакого дела! Не должно быть!»
— Ты моя родня! — в тон мне рявкнул Клант, остановившись и вынудив меня замереть.
— Правда? — не без ехидства спросила я, склонив голову на бок. — Знаешь, думаю, что легарды и женщины, с которыми ты проводишь свое время, могут считаться тебе больше родственницами, чем я. Судя по участию, которое ты… в них принимаешь… Все эти ленты, игры, бархатные повязки…
Последние фразы у меня вышли излишне резкими, хотя я хотела произнести их с долей иронии.
— А теперь ты заявляешься и допрашиваешь меня! Сколько пассий у тебя было за… хотя бы за последний год? Дай догадаюсь, не говори! Зная тебя, я бы назвала цифру восемь. Это, конечно же, не считая все те мимолетные связи, длина которым одна ночь.
— Если бы я тебя не знал, то решил, что ты ревнуешь, — сухо заметил легард.
— По крайней мере, я не прикрываю свои действия фальшивой добродетелью, — прошептала я. — Что ты придумал себе, Клант? Я свободна в желаниях и поступках. Если мне потребуется что-то кому-то объяснить, я выберу не того, кто ведет себя как ревнивый муж, не имея на то ни права, ни разрешения.
— Раньше ты называла меня учителем, — вымолвил он одними губами.
Что-то во мне дернулась, захотелось его ужалить, разозлить, довести до бешенства. И я улыбнулась, как улыбнулась бы поверженному противнику. Как улыбалась киашьяру в своих мыслях, представляя самую сладкую месть, на какую только была способна. Я вложила в эту ухмылку всю душу, ни на миг не дав боли, отчаянию, испугу и затаенному обожанию прорваться сквозь взгляд.
— Да, ты был таковым… Но кое в чем у меня, все же, другие учителя…
Клант замер, словно вникая в смысл фразы. А потом я ощутила, как воздух вокруг начал нагреваться, как с яростным всхлипом вскипает под ногами трава, распадаясь пеплом прежде, чем сгореть.
— Считаешь…
— Да, я так считаю. Даже знаю, что почему-то тебе неприятно это услышать, — оборвала я его фразу.
— Возможно, — вдруг сухо заметил Клант, погасив вырвавшиеся на волю чары. — Желаешь проверить насколько?
Я тихо пискнула, поняв, что проиграла игру на выдержку. Клант с блеском обставил меня, загнав в угол раньше, чем я могла себе подобное представить.