Век кино. Дом с дракончиком
Шрифт:
— Что?.. — Голос Жанны прервался, взметнулось пламя зажигалки.
— Нельзя курить. Он может почувствовать и не войти.
— Да кто? — закричала Жанна. — Про кого вы говорите?
— Тихо. Кто… старик, святой Грааль… определений много.
— Ни одно из них не подходит к моему брату.
— Дракончик из Зеленого Камня подходит? Камень, по преданию, выпал из короны Люцифера — Светоносного ангела, восставшего против Творца.
Валентин почувствовал, что пальцы его совсем закоченели в ледяном потоке, встал, закрыл дверь на кухню, обернулся:
— Вы отсюда не выйдете до его прихода, иначе спугнете…
— Мне страшно.
— А оккультизмом заниматься было не страшно?
— Да, я! Я закрутила это чертово колесо, но мои действия неподсудны. — Жанна вернулась, села, бормоча: — Тут неподсудны, там будет ад, но я не желала никому смерти, не желала подсунуть ей брата.
— «Дракончик» — так Алеша назвал своего врага.
— Когда?
— После доноса вашего мужа о шашнях Марины и Марка.
— Вам назвал?
— Жанна, очнитесь. Они пили в театральном буфете со стариком костюмером…
— Старик! — воскликнула Жанна.
— Тихо! Это не тот старик… — Валентин вдруг замолчал, испугавшись некоего «озарения» — провиденциальной вспышки сознания. «Она такая же сумасшедшая, как брат ее, и на меня действует…» — Помолчите! — прервал бессвязный лепет, вскочил, вышел на крыльцо.
Неужели разгадка так проста… разгадка внутри кладбищенской оградки, где камень… Проста? Так чудовищна, безумна! Постой, у тебя бред, Борис и Даша не могли так ошибиться! Ошибиться? Они оба дали заведомо ложные, преступные показания… лжесвидетели — вот кто они!
Валентин оперся о перильце, голова кружилась в свете открывающихся перспектив, мрачных, как этот закат в Зеленом Камне — последняя багряная полоса догорала за озером, прозрачный осколок луны криво висел над богадельней, где обозначенная редкими огоньками еще теплилась жизнь.
А где мертвые… в еловом лесу за шоссе? Под зеркальной белизной озера? Или в доме с дракончиком? «Почему я сказал „мертвые“? — ужаснулся Валентин. — Если моя парадоксальная догадка — истина, то она должна быть жива, она соучастница, Серж был прав…»
Быстрыми шагами он прошел в дом, сел за столик напротив недвижной фигуры в черном.
— Вы боитесь мертвых?
Валентин вздрогнул — этот вопрос он собирался задать ей.
— Раньше не боялся.
— А теперь?
— Не боюсь, но… На погребении Марины мне было очень не по себе. Всего лишь подсознательное предчувствие, которое разрешилось сегодня.
— Сегодня?
— Только что. Кажется, я догадался о ее «страшной тайне», о которой она намекнула сестре. И вот — все сходится.
— Вы знаете, кто старик?
— Как кто? Враг Алеши — дракончик. Теперь его можно назвать по имени.
И она промолчала, побоялась уточнить.
— Жанна, а вы боитесь? Вообще женщины боятся мертвого тела, как вы думаете?
— Я боюсь не тела, а духа. Возмездие ждет… там, на кладбище. — Все-таки не выдержала и спросила жадно: — Кто убийца? Почему вы молчите?
— Надеюсь, скоро мы его увидим. Паспорт ведь у вас? Зверь затравлен, ему некуда деваться, приползет в нору.
— Марк? Или… Серж? А может, мальчишка-охранник? Вы ведь знаете, что Митя приходил в больницу к Марине.
— Да, его видела Даша. Я вас отпускаю, можете идти.
— Ах, вон оно что! Младшая сестра… Я не уйду, это мой дом.
— Да, это ваш дом.
И в грянувшей тишине померещился вдруг голос — то ли стон, то ли придушенный вскрик пронесся протяжно в зыбкой тьме.
Валентин схватил Жанну за руку, выдернул из кресла и увлек в кромешный угол к камину, за белевшую в потемках французскую кушетку.
— Молчание! — прошептал. — У него может быть оружие.
Абсолютно ледяное молчание, ни шороха, ни звука, ни шагов. Жанна дрожала нервной дрожью, прижимаясь к «сыщику». Прошли краткие (долгие) мгновения.
— Но ведь кто-то вскрикнул? — пробормотал Валентин. — Голос в ночи…
— Неужели вы не поняли? — зашипела Жанна. — Я боюсь духа… Это нечеловеческий голос, подземный.
«Даша говорила то же самое, — пронеслась смятенная мысль, — искаженный, нечеловеческий, из-под земли…»
Жанна внезапно ускользнула из его рук, пронеслась по комнате бесшумной тенью летучей мыши. Он бросился к окну, отогнул портьеру: она пробежала в том же судорожном ритме по двору и исчезла за кованой калиткой. Вернуть! Женщина подвергается опасности смертельной… Однако внезапное томление охватило его, дикий упадок сил.
Какое-то время (то ли час, то ли секунды) он так и стоял у окна, бессмысленно созерцая лютую ночь, зиявшую слабыми еще звездами над безлюдным Зеленым Камнем, упавшим в запредельные времена на среднерусскую равнину из разверзшихся небес. Зачем здесь, в «скудной природе, бедных селеньях» воцарился тот падший символ? И где он, где убийца, выдавший себя криком? Или стоном?
Вдруг ее последнее слово (ее и Даши) — «подземный», «из-под земли» — вернуло его в реальность, не менее странную и страшную, чем заговорившая легенда. «Я совсем потерял разум, между тем в таком богатом, основательном загородном доме должен быть подвал!»
Валентин прошел на кухню, зажег свет, встал на колени, пронзительно вглядываясь в узор линолеума (под мрамор). Предположение оправдалось — вот и кольцо люка. Помедлив, он рывком откинул крышку, смутный свет проник внутрь, в подземное пространство, где на бетонном полу лежали юные мертвые жених и невеста.
Не помня себя, он сорвался вниз по лесенке, приник к ее сердцу — заледенело, как и руки, лицо! — поцеловал застывшие губы, вкладывая в этот поцелуй всю жизнь свою. И невеста будто бы отозвалась — иль ему почудилось? — легким, почти неразличимым вздохом — иль это его дух бился на пределе?.. Он нашарил подземный выключатель — синий сильный свет зажег недвижные и нетронутые в ледяной атмосфере лица, кровь… Немного крови — оба убиты выстрелами в грудь, должно быть в сердце.