Век 'Свободы' не слыхать
Шрифт:
– Наверное, из Чкаловского опять массированный вылет авиасредств маршрутом Москва - Моздок,- предположил Серега.
– Не исключено...
– Ребята, вы что, "новые русские"?
– В разговор вмешалась буфетчица, которой мы заказали уже третью бутылку коньячного пойла.
Наши с Серегой руки (особенно мои) были увешаны энным количеством дорогих побрякушек, да и бабками мы тоже заметно сорили.
– Нет, они старые, но русские!
– резко ответил за нас Игорь, тем самым давая понять, что игра в вопросы закончена
Наконец объявили посадку. Мы пошли грузится на борт 86-го "Ила", выискивая наши места в хвостовой части. Братан, по своему самолетному обыкновению,
По дороге "грузинский" коньяк и "смирновская" водка попросились наружу. Я знаком показал, чтобы остановили машину, и побежал в направлении пальм, произраставших у входа в какой-то санаторий. Следом за мной рефлекторно рванул и Серега. "Коктейль" выбирался наружу с каким-то прямо-таки утробным ревом. Создавалось впечатление, будто в пальмовых зарослях обитает сбежавший из зоопарка тигр. Наконец "зеленый змий" обрел долгожданную волю, а я, отдышавшись, поплелся к машине.
– Знаешь, на кого ты был похож?
– язвительно спросил ожидавший чуть поодаль Шавров.
– Ну и на кого?
– На сочинского "кинг-конга"!
– Сам ты "чикатило",- вялым голосом огрызнулся я.- Когда пойдем знакомится с сочинскими девочками, не забудь прихватить ствол, а главное наручники.
– Да пошел ты...
Весь остаток дня я пластом пролежал в номере, кляня "грузинские" коньяки и "смирновские" водки оптом и в розницу. Сняли акцизные ограничения, теперь каждый, кому не лень, продает непонятно где произведенное пойло. "Понятно где",- отозвался с соседней койки Игорь. Помню, в Минске, в ресторане, он наотрез отказался пить предложенную официанткой израильскую водку "Когелевич", потребовав, чтобы ему, русскому мужику, принесли нашу, русскую водку хоть из соседнего магазина.
Назавтра я, как это ни было странно, все же встал с постели, и встал без головной боли. Серега отправился к морю открывать "купальный сезон", а мы с Игорем решили не то поздно позавтракать, не то рано поужинать. Обед мы проспали. Поиски подходящей забегаловки привели нас к торцу центральной сочинской гостиницы "Москва". Название питейно-кормежного заведения я прочел, как "Хаш".
– Армяне, что ли?
– высказал я предложение.- Хотя какая разница, лишь бы кормили.
– И поили тоже,- откликнулся Игорь
– Ага. А то в моем измученном вчерашними боевыми действиями желудке уже изрядно урчит.
Поднимаемся на эстакаду и садимся за столик. К нам присоединяется и успевший уже искупаться Серега. С этой стороны название заведения наконец читается правильно: "Шах". Опять наваждение какое-то! Хозяин шалмана, по внешнему виду и акценту грузин, спрашивает, что мы собираемся есть и пить. На закусь заказываем несколько килограммов шашлыка из корейки. А вот насчет пить?
– Есть хороший грузинский коньяк,- заверяет он нас.
– Дорогой, не надо грузинского! Чача у тебя есть?
– спрашиваю я, усилием воли унимая снова взбунтовавшийся было желудок.
– Есть. Только она - "очэн крэпки".
– Неси, дорогой, это хорошо, что "очэн крэпки", мне после ваших "грузинских" коньяков срочно кишки промывать надо.
Чача и в самом деле оказалась отменной и очень крепкой. А корейкой мы просто объелись до отвала, не иначе как сделав хозяину-грузину половину его дневной выручки. До санатория мы добрели настолько уже отягченные съеденным и выпитым, что остаток дня опять прошел влежку.
На следующее утро нас навестил бывший афганец Валера Довгаль, с которым я и вел переговоры по бизнесу (речь шла о поставках в Германию ценных пород древесины - кавказского дуба, бука и, возможно, ореха. В молодости, на "хозяйской даче", я два с лишним года изучал столярное дело и малость разбирался в материаловедении), а еще дня через два нас разыскал и товарищ Игоря по Абхазии подполковник Юрий Шлапунов - командир сочинского ОДОНа Внутренних войск России. Бойцы этого спецподразделения МВД воевали в Абхазии, прошли "обкатку" Чечней, а в основном перекрывали границу и горные перевалы. Юрий пригласил нас на уху к себе на стрельбище, расположенное в горах за Адлером, на самой границе с Абхазией.
Видимо, не очень то надеясь на богатый улов в озерце на самом стрельбище, мужики загодя прихватили хвост какой-то здоровенной рыбины явно осетровых "кровей" и пол-ящика водки. Оказалось, что в озерце водились только мелкие ерши да головастики, так что моя догадка оказалась верна будем варить хвост. Пока уха готовилась, мы перекинулись в картишки, а потом мужики решили посостязаться в стрельбе из табельного шлапуновского "макарова". Игорь не участвовал в нашей "детской забаве". Поставили на поваленное бревно пустые бутылки, которых почему-то уже набралось изрядно, но тут кто-то заметил, что стрелять мы собрались в сторону чужой территории, абхазской. Как бы не сочли за провокацию! "Цели" тут же развернули в сторону родной российской земли. Каждому стрелку, исходя из количества патронов, определили по три выстрела. Я с утра уже был далеко не "ворошиловским стрелком", так что ни во что не попал, хорошо хоть себе же не в ногу. Но что с меня-то, со штатского, взять? Общий смех вызвал Валера Довгаль, по его же собственным словам, в прошлом советник афганских коммандос в Рухе (правда, у Вити Верстакова в афганских дневниках, он значился замполитом), также не поразивший ни одной цели.
– Пистолет плохо пристрелян,- попытался оправдать Довгаль свою неудачу.
– Меньше пить надо,- проходя мимо, бросил Шавров и навскидку, почти не целясь перебил из "плохо пристрелянного" "макарова" все еще остававшиеся целыми бутылки.
"Во дает, блин,- подумал я,- с ним не по девочкам, на войну ходить надо"!
Только вечером уже я заметил, что выгляжу, как кабан, побывавший с экскурсией на живодерне. Ни хрена себе загорел! Скоро моя собственная шкура начнет зудеть и полезет лохмотьями. Загораю я почему-то плохо. Как-то в Калифорнии битый месяц провалялся на песочке у Тихого океана - и хоть бы хны, даже не покраснел, но стоило только залезть повыше в Кордильеры, как меня тут же увезли оказывать первую помощь от радиационного поражения. В горах Северного Кавказа до такой экстремы, слава богу, не дошло, но намучился я изрядно. Серега тоже страдал от загара, но куда меньше меня. Шкура у него, что ли, толще? Тут-то я понял, почему более опытный в таких делах Морозов не снимал с плеч рубашку.