Век воли не видать

Головачев Василий Васильевич

– Пойдём к нам, дело есть.

Прохор округлил рот, собираясь задать вопрос, но Даныбай прижал палец к губам. Прохор кивнул, сказал в глубину помещения:

– Пава, закройся, я на полчасика к ребятам загляну.

В кубрике Даныбая на миг возникла суета, пока все устраивались на стульчиках и на подвесных койках.

– Кто? – спросил Прохор.

– Данимир, – ответил снайпер. – Одиннадцатый.

«Давай я сам с ним поговорю, – предложил Саблин-11, терпеливо дожидавшийся конца процедуры. – А то испорченный телефон получится».

«При

чём тут телефон?»

«Вы в школе не играли в эту игру?»

«Первый раз слышу об её существовании».

«Всё, потерпи».

– Парни, – заговорил Данимир губами снайпера, – я готов отвечать на ваши вопросы, но очень недолго, у меня дело к Прохору.

Оперативники БОН изучили его лицо.

– Ты теперь… он? – поднял брови Миранда.

– Он.

– Вы бы рассказали, как вы живёте в своём числомире, – сказал Женя Лёв.

– Примерно так же, как и вы здесь, – без улыбки сказал Данимир. – Это долгая история. Числомиры наши довольно близки, хотя наш превалитет сформирован двумя единицами, а ваш двумя четвёрками. К примеру, у нас замминистра обороны никогда не решился бы без ведома министра и президента послать подлодку для спасения сына. Ваши военные более свободны и самостоятельны.

– Да уж, мой папаня такой, – самодовольно расплылся в улыбке Миранда. – Я у него единственный сын, остальные дочки.

– Сколько?

– Шестеро.

Тихий присвистнул.

Данимир изумлённо почесал затылок.

– Ничего себе, потрудился! Озаботился демографией, так сказать.

– Что вы хотели от меня? – нетерпеливо спросил Прохор.

– Надо попытаться найти поглубже в Безднах устойчивый числорезонанс.

– Зачем?

– Он послужит базой для ещё более глубокого погружения. Если мы в течение пары-тройки дней не поймаем четвёрку наших ребят, всю оставшуюся жизнь будем обслуживать их тела без душ.

– Почему?

– Не бросим же мы их?

По кубрику расползлось молчание.

Лодка по-прежнему летела на предельной скорости в глубинах океана, однако её двигатели работали так тихо и ровно, что никакого движения не ощущалось.

– Да, не повезло вам, – с сочувствием сказал Женя Лёв. – Скажите, а как вы возвращаетесь в свои мозги? Э-э… в своё тело? Не промахиваетесь?

Пошевелился Прохор, сказал с намёком на улыбку:

– Я до сих пор не привык, что попадаю к себе. Я вам уже говорил, что у меня появилась идея, как выходить в нужный числомир, не считая промежуточные.

– Это даётся с опытом, – не поверил ему Данимир. – Мы тоже не сразу достигли нужной кондиции. Давай сделаем так: я переселюсь к тебе, почитаю твои расчёты, а потом мы нырнём в Бездны, проверим идею на практике.

– Я готов. Глубоко будем нырять?

– За стозначные экзоты. ДД – наш теоретик и главный числоиспытатель опускался ниже мира гугла.

– Какого угла? – не понял Миранда.

– Гугол – число, содержащее единицу и сто нулей.

– Неужели и там живут люди? – усомнился Женя.

– Насчёт людей не знаю,

но жизнь есть везде, вплоть до самых бесконечных Бездн. Другое дело, какие формы она принимает. Прохор… наш Прохор, одиннадцатый, забредал в экзот-Капрекары, в которых живут хомуники – существа, похожие не на людей, а на медведей, крыс и обезьян.

– Посмотреть бы…

– Увы, если ты не формонавт, путешествия по головам твоих «родичей» не для тебя.

– А почему вы называете себя формонавтами, если путешествуете по числомирам?

– Потому что формонавтика включает в себя все виды операций с числами и формами в отличие от самой числонавтики и нумерологии.

– Разве этому нельзя научиться?

– Чёрт его знает. ДД говорит – нельзя, то есть можно, но только в том случае, если у тебя соответствующий психозапас. В принципе с вами можно будет позаниматься, вдруг получится? Нам очень нужны соратники в других превалитетах.

– А где сидят сами Владыки?

– Везде, – улыбнулся Данимир. – Их род начинается с Админа-22 и уходит глубоко в Бездны. Я даже считаю, как и ДД, что Владыки – не люди.

– Как это может быть? Предки Владык – люди, а сами они нет?

– Миры Числовселенной формируют цифры и числа плюс геометрические свойства физических объектов. Мир двойки от мира десятки отличается сильно, но не радикально, а от мира, образованного числом миллион, – гораздо существенней. Ну а чем дальше в Бездны…

– Понятно, чем дальше в лес, тем больше волков.

– Всё, парни, ликбез закончен, нет времени. Прохор, где эргион?

Прохор полез в карман.

– С собой.

– Ложись поудобней, отправляемся.

Математик послушно улёгся на подвесную койку, сжал в руке модуль числоперехода.

Данимир прицелился и пересел в психосферу математика, как люди пересаживаются с одного вида транспорта на другой.

Прохор нервничал, это ощущалось на всех этажах его сознания.

«Не дрейфь, спасатель человечества, – сказал Данимир, вполне понимая его чувства. – Со мной тебе нечего бояться».

«Я подумал о засаде…»

«Мы её обойдём. Рассказывай, что за идея пришла тебе в голову».

Прохор сосредоточился на своих размышлениях и выводах.

«Кажется, понял, – выслушал его доводы Саблин-11. – ДД о таком способе ориентации ничего не говорил, может, и он не знает. Сейчас опробуем твоё… как ты назвал? Авто…»

«Асимптотическое автоприближение».

«Язык сломаешь… это самое».

– О чём задумался? – спросил наблюдавший за приятелем Даныбай. – Что-то не так?

Прохор рассеянно посмотрел на него.

– Мы обсуждаем… ждите.

Ставшая привычной процедура вхождения в числопоток заняла минуту.

«Души» путешественников «обнялись» и со свистом упали в бездонный энергоинформационный колодец, соединявший всех «родственников» Прохора.

Для математика это было всего лишь пятое погружение в Числовселенную, поэтому его эмоции бурлили, как кипящая вода в чайнике.