Век золотых роз
Шрифт:
– Дружинники, – заметила Лиэ-Нэсс, – такие же, как и ты. Не бойся, им нет до нас дела… Они все еще шагают, верят, что когда-нибудь их поход завершится.
Сердце Дар-Теена сжалось.
– Но… он завершится, если синх доберется до Храма? Скажи честно.
– Надеюсь, что да.
Дорога петляла меж холмов, и Дар-Теену уже начало казаться, что нет конца его пути. На миг стало страшно – а вдруг он тоже уподобился отряду несчастных, которые будут идти и идти вперед, и все это будет длиться бесконечно? Но потом Дар-Теен успокоился. В конце концов, он шел рядышком с Лиэ-Нэсс, пусть даже и придется остаться здесь навеки…
– Расскажи
– Да, великий, – Лиэ-Нэсс кивнула и с хрустом наступила на особенно колючий кустик, – в далекие времена народ кэльчу был куда как более многочислен. Не то, что сейчас. А в Кар-Холом вело слишком много таких вот врат, через которые тебе довелось пройти. Я уже успела там побывать, Дар-Теен… Знаешь, огромная пещера под землей, а там – дома, улицы, и все такое аккуратное, но совершенно пустынное. Никого там больше нет. Может быть, кэльчу и вернулись бы туда, если бы не разрыв квадрата…
– Дома? А я думал, что все разрушено.
Лиэ-Нэсс покачала головой.
– Свод обвалился только над половиной города. Оставшаяся половина нетронута, и – представь – даже воры, осквернители древних гробниц, не смеют туда сунуться. Потому что – призраки хранят то место. И твой ийлур с Черным Убийцей тоже там.
По коже Дар-Теена продрало морозцем. Отчего-то он уже не удивлялся тому, что чересчур храбрые кочевники не торопятся показываться в Кар-Холоме.
– Но что могут сделать призраки живому? – только и спросил он.
– Они уводят от жизни, – негромко ответила Лиэ-Нэсс, – так что будь очень осторожен.
Больше они не разговаривали. Все шли, и шли, и шли по старой дороге. Временами им попадались ийлуры, элеаны, синхи, да и кэльчу. Все они тихо и задумчиво брели по своим делам; только поднимали на миг взгляд на Дар-Теена – и тому казалось, что на него смотрят с немым укором. Словно он был виноват в том, что живым посмел проникнуть в земли ушедших.
Дар-Теен по-прежнему не знал, сколько времени они вот так бредут. Ни усталости, ни жажды, ни голода он не ощущал; порой казалось, что он только-только проснулся, и едва ли прошагал пару айсов. Хотя, конечно же, это было не так. Змеиное тело дороги исчезало в мутных зеленоватых тенях холмов, но, сколько Дар-Теен не оглядывался – они казались совершенно одинаковыми.
Порой ему хотелось спросить у Лиэ-Нэсс, долго ли еще осталось? Но каждый раз, глядя на ийлуру, он прикусывал язык и молчал – потому как та сосредоточенно шла вперед и вперед, и мысли ее были слишком далеко.
Наконец Лиэ-Нэсс остановилась и, легонько сжав локоть Дар-Теена, шепнула:
– Вот, смотри. Это Кар-Холом.
Ийлур с трудом поверил собственным глазам. Только-только ему казалось, что дорога бесконечно вьется промеж холмов. А потом вдруг словно боги отодвинули все в сторону, оставив залитую бледным светом долину. В самом начале ее под землю уходила широкая воронка просевшего грунта, и там – Дар-Теен невольно вцепился в руку Лиэ-Нэсс – там мерцали яркие синие огоньки.
В лицо повеяло холодом. Неизбывной, смертельной тоской.
«Зачем ты живешь, Дар-Теен, когда твоя любовь покинула Эртинойс?»
Ийлур скрипнул зубами, отгоняя нехорошую мысль. Не иначе, как их подарочек. Хотя… Разве сам он не задавался таким вопросом?
– Это… они? – прошептал он, – призраки?
Лиэ-Нэсс крепко сжала его пальцы.
– Да. И тебе придется спуститься в провал, Дар-Теен. Одному.
«Зачем ты живешь, Дар-Теен?»
– Не ваше дело, – он невольно пробормотал это вслух, и Лиэ-Нэсс задумчиво посмотрела на него.
– Будь с ними почтителен, Дар-Теен. Это призраки тех, кто хотел жить долго и счастливо, но всемогущая рука Судьбы оборвала их путь. Они достойны только жалости и сострадания, понимаешь?
…Сперва ничего не происходило. Вообще ничего.
Дар-Теен просто шел по глянцево блестящей дороге, с неба на него глазела луна, странный цвет которой уже стал вполне привычным. Ийлур оглянулся и помахал рукой Лиэ-Нэсс. Та сидела прямо на земле, у склона последнего холма и, подперев кулачком подбородок, молча смотрела ему вслед.
– Не беспокойся, я обязательно вернусь, – прошептал Дар-Теен.
«Пустые обещания. Пустые и никому теперь не нужные. Зачем ты ей теперь, живой для мертвой?»
Он вздрогнул. Прищурившись, вгляделся в синее мерцание по краям воронки и всердцах погрозил огонькам кулаком. Ведь, на самом-то деле, последняя мысль принадлежала вовсе не ему, Дар-Теену! Она слизняком проползла извне, оттуда, где над провалившейся породой витали призраки прошлого…
Идти в это страшное место не хотелось. Даже мертвенно-зеленый свет луны казался не столь пугающим, как покинутый город Кар-Холом, но тут Дар-Теен подумал о том, что, если он и вправду хочет сделать для Лиэ-Нэсс хоть что-то хорошее и нужное, то стоит поторопиться. Взять меч, вернуться в стойбище кочевников, вызволить синха и дотащить его до Храма Шейниры. Тогда… Дар-Теен нахмурился, почесал подбородок. Ох уж эта Лиэ-Нэсс! Ей вовсе не нужно было рассказывать про квадраты мироздания и прочую чепуху. Хватило бы просьбы – доставить Элхаджа в Храм. И он бы сделал все возможное и невозможное, чтобы беспокойный дух черноглазой ийлуры наконец обрел покой.
Дар-Теен вздохнул, оглянулся. Ни Лиэ-Нэсс, ни холмов – все затянуло гнилостным туманом, и в тусклом свете луны казалось, что белые щупальца тянутся за живым ийлуром, так некстати попавшим в земли ушедших.
«Но она меня все равно ждет», – подумал он и торопливо пошел дальше, не обращая внимания на язвительные смешки, звучащие уже отовсюду.
Тем временем дорога вильнула в сторону и крутым изгибом нырнула в низину, к самому провалу. Дар-Теен на всякий случай поднял меч, пошел медленнее; да и не нужно было спешить – зловредный туман все-таки дотянулся до него, хлопьями висел в воздухе, липкой изморосью оседал на коже. И уже было трудно сказать, что находится на расстоянии пяти шагов, то ли враг, то ли бестелесное щупальце, постоянно меняющее очертания.
«Этак и оступиться можно», – Дар-Теен поежился при мысли о том, что впереди – провал.
«Но даже если и разобьешься, кто будет печалиться о тебе? О тебе, который всю жизнь был презренным слугой, верной собакой своего хозяина?»
– Заткнитесь! – рявкнул ийлур, – это все ваши проделки! Ну да ничего… Фэнтар выведет и отсюда!
И вдруг он в самом деле едва не оступился – едва успел упасть на живот, распластаться на скользких камнях. Посреди дороги зиял темный провал.
– Проклятье Шейниры… – отдышавшись, ийлур поднялся на ноги, огляделся.