Век золотых роз
Шрифт:
«А может, привиделось?»
Усомнившись, Дар-Теен быстро пощупал кошель, куда сунул маленький птичий череп. Само собой, его там не оказалось.
– Фэнтар, не оставь меня хотя бы сейчас, – пробормотал ийлур.
Меч с тихим шелестом выполз из ножен. Силуэт по ту сторону костра не шевельнулся – скорее всего, неведомый враг попросту не услышал за треском смолистых сучьев, и не понял, что пленник проснулся.
Пленник?..
Дар-Теен двигался плавно, бесшумно.
Но пленнков обычно связывают.
Или неведомый друг, который выволок бесчувственного ийлура
Боги не оставили Дар-Теену времени для сомнений. В тот миг, когда ийлур поднялся во весь рост, и был готов к решающему броску, загадочная фигура на границе света шевельнулась и отбросила за спину капюшон. По узким плечам рассыпалась копна рыжих волос, и пламя отразилось в черных глазах.
– Лиэ-Нэсс.
Дар-Теен даже не понял, что выронил меч. Так и остался стоять изваянием, а в голове суматошно билась одна-единственная мысль. О том, что всего ЭТОГО не должно быть на самом деле. Ни Эйх-Мерола, ни Лиэ-Нэсс… Ведь, покинув единожды Эртинойс, уже никто и никогда не возвращался! Или же – или же все, чему учили жрецы Фэнтара, было сущей чепухой?
– Да, это я, – сказала ийлура, поднимаясь.
Дар-Теену померещился слабый аромат поздних хризантем, запах осени и светлой грусти по всему уходящему.
Она была одета в удобные штанишки, по бокам отороченные беличим мехом, и в курточку с пушистым воротником; ийлур вдруг вспомнил, что Лиэ-Нэсс носила эту одежду при жизни. К горлу подкатил горький комок.
«Но этого не должно быть», – упрямо подумал Дар-Теен.
И едва не захихикал, как безумец. Точно также он думал, когда Эйх-Мерол заносил над ним свой меч, а ведь, получается, спас от вернувшегося маленький птичий череп. Второго амулета не было… А вот Лиэ-Нэсс – она была. Вполне настоящая ийлура, не прозрачный призрак.
– Не стой столбом, – устало произнесла ийлура, – я могла сделать с тобой все, что хотела, пока волокла из тоннеля наверх. И не делай таких круглых глаз, Дар-Теен. От Эйх-Мерола ты избавился чудом, но это вовсе не значит, что ты в безопасности.
– Но ты же… – только и смог пробормотать ийлур.
– Но я же, – протянула Лиэ-Нэсс и скривилась, – вот об этом я и хочу с тобой поговорить, мой дражайший возлюбленный, меня предавший. Ты, надеюсь, и сам видишь, что здесь как-то все не очень правильно? Хватит на меня пялиться, Дар-Теен. Надо поговорить, а потом я отведу тебя к этому, как бишь его…
Тут она наморщила лоб, словно вспоминала что-то важное.
– К Черному Убийце? – несмело подсказал Дар-Теен, – откуда ты знаешь?
– Я много чего знаю, – ийлура подмигнула, – слишком много, Дар-Теен.
…И он подчинился. Подошел к Лиэ-Нэсс, осторожно коснулся ее ледяной ладошки.
– Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
В черных глазищах мелькнуло непонимание.
– Простить? О чем ты, Дар-Теен? Я оставила все это на площади перед Храмом Фэнтара. Здесь и сейчас со мной нет ни обиды, ни желания отомстить, и это правильно, поскольку только тот, кто оставил весь груз за порогом, может обрести покой.
Она слабо улыбнулась и хлопнула оторопевшего ийлура по плечу.
– Да и с какой стати ты раскис, как тряпка, а? Ну же, взбодрись. Эйх-Мерол тебя пока не тронет, я – тоже. Сядем, обсудим кое-что.
Дар-Теен вздохнул. Посмотрел на бледное личико Лиэ-Нэсс – о том, что произошло тогда на храмовой площади, он старался не думать.
– Я сперва хотел последовать за тобой, а потом убил жреца, – просто сказал ийлур, – и теперь иду к храму Шейниры, чтобы отнести семена, как ты и просила…
Пальцы Лиэ-Нэсс сомкнулись на его запястье. Дар-Теен поглядел на них, хотел убрать руку, но передумал.
– Ты должен дойти до Храма Шейниры, – убежденно проговорила Лиэ-Нэсс, – обязательно должен. И не по моей прихоти… Видишь ли, Дар-Теен, в Эртинойсе происходят странные и непонятные вещи, коих не должно быть.
Тихо и печально шелестели деревья. Их шепот сплетался с потрескиванием костра, а с темного неба на подвластные земли равнодушно взирала луна. Не золотая, как обычно, а недоброго бледно-зеленого цвета.
– Смотри, Дар-Теен, – ийлура расчистила на земле немного места и острой палочкой нарисовала квадрат с точкой посередине, – это квадрат мироздания. Надеюсь, ты хотя бы слышал о таком?
Ийлур кивнул.
– Да, помнится мне… По углам боги-покровители, а вот там, – он указал на центр, – там Великий Дракон, Стерегущий Время.
Лиэ-Нэсс мягко улыбнулась.
– Это так, дорогой. Квадрат – фигура устойчивая. Попробуй, сотри один угол…
Ее ладошка прошлась по рисунку, убрав одну вершину и две прилегающие к ней стороны.
– Теперь – получилась фигура, лишенная завершенности и устойчивости. Разорванный квадрат мироздания. Кое-кто решил искоренить зло этого мира в лице Шейниры… И ему это удалось. Знаешь, трудно даже представить, насколько велика сила воли одного смертного, и как боги зависят от нас!
Дар-Теен удивленно моргнул.
– Боги – от нас? Но они же покровители!
– Да, это трудно понять, – Лиэ-Нэсс усмехнулась, – порой мне кажется, что и я, даже теперь, знаю слишком мало, чтобы судить о столь важных вещах… Познать которые невозможно для простых смертных. Но выходит так, что мы сами выбираем себе богов, Дар-Теен. Мы – свободны, и не принадлежим никому, и чем сильнее наша вера, тем сильнее бог-покровитель. Но их все равно должно быть четверо, как изначально… Эртинойс слишком сложен, чтобы вот так взять – и стереть кого-то из покровителей, понимаешь?
Ийлур почесал отрастающую бороду. Все, что говорила Лиэ-Нэсс, казалось сущей чепухой…
– Не веришь? – она покачала головой, – если бы квадрат мироздания был цел, ты бы не встретил ни Эйх-Мерола, ни меня. Нас бы тут не было, Дар-Теен. А ведь начиная с того часа, когда Шейнира оказалась скованной, а квадрат – разорванным… Кар-Холом стал местом разрыва, и сюда стекаются все, кто должен был уйти за грань небес. Это неправильно, понимаешь? И чем дальше, тем больше будет прореха, и в конце концов она займет весь Эртинойс.