Вековые конфликты
Шрифт:
В апреле 1521 года Карл V объявил рейхстагу, заседавшему в Вормсе: «Для защиты христианского мира я решил прозаложить мои королевства, владения и друзей, мою плоть и кровь, душу и жизнь»4. (Именно эти мотивы в политике императора и позволяют новейшим западным историкам представлять его олицетворением идеи «единства Европы»5.)
Современникам казалось, что возникли определенные шансы для создания в Западной Европе универсальной империи. Абсолютные монархии - и особенно государство Карла V - располагали в эту эпоху ресурсами, значительно превышавшими те, которые имелись в распоряжении средневекового королевства. Вместе с тем развитие национального самосознания еще не продвинулось настолько, чтобы повсеместно цементировать сопротивление планам образования путем войн и династических комбинаций «наднациональных» государств, более или менее приближавшихся к положению господствующей державы в этой части континента. Создание империи Карла V почти совпало с началом широкого применения трех важнейших изобретений: компаса, с помощью которого стали возможными открытие и освоение новых торговых
Он очень сожалел, что из земли
Выкапывают гадкую селитру,
Которая цветущим существам
Приносит смерть или вредит здоровью.
В конце XV - начале XVI века французы настолько усовершенствовали пушки, что их стало возможным доставлять на поле сражения и перемещать в ходе боя. Эти изобретения были использованы в войсках Карла V, который ввел также применение передков - они позволяли при перевозке превращать двухколесную пушку в четырехколесную повозку, значительно более удобную для быстрого передвижения, особенно по неровной местности. Не менее важным было усовершенствование испанцами ручного огнестрельного оружия - аркебуза, который был заменен мушкетом. Вооружение мушкетами послужило началом векового преобладания испанской пехоты. Еще в 1494 году две трети французских войск, в это время начавших поход в Италию, составляла рыцарская кавалерия, а уже в 1528 году - только одиннадцатую часть. Так же примерно изменилось соотношение родов войск и в испанской армии. Около 1521 года папа Лев X определил обязанности кавалерии: прикрывать войска, обеспечивать доставку провианта, наблюдать и собирать разведывательные сведения, беспокоить неприятеля. В этом перечислении обязанностей пропущено было только участие в сражениях.
Империя Карла V объективно была попыткой феодального общества найти удобную форму политической надстройки, которая вместе с тем отвечала бы новым экономическим условиям, точнее, говоря словами Маркса, «торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями конца XV в.»7. Над мировым рынком была бы надстроена мировая империя Габсбургов. Однако эта попытка противоречила реальным тенденциям развития, поскольку возникновение мирового рынка создавало острейшее соперничество между европейскими странами за господствующие позиции в мировой торговле.
Создание «наднациональной» империи Карла V одновременно препятствовало развитию новых буржуазных отношений в разных частях Европы. И вместе с тем огромные финансовые траты, которые производились Габсбургами ради достижения главной цели - создания вселенской монархии - и которые стали возможными только в результате эксплуатации экономических ресурсов колониальной империи Испании, в немалой степени способствовали росту мануфактурного производства, вызреванию буржуазного уклада в отдельных наиболее развитых районах Южной Германии, Голландии, Англии и некоторых других стран. Ирония истории заключалась в том, что попытки создания вселенской монархии, будучи затеей наиболее реакционных сил Европы, привели к созданию механизма, который превращал испанский колониальный грабеж в одну из составных частей системы так называемого первоначального накопления капитала.
Идею вселенской католической империи можно с основанием рассматривать и как ответ феодальной реакции на подъем в конце XV века движений крестьянства и городского плебса в немецких землях, в городах Фландрии и Северной Италии (особенно во Флоренции), в Каталонии и других районах Европы. Хотя создание «наднациональной» империи Карла V формально было следствием ряда династических браков, на деле оно отвечало стремлению правящего класса феодалов, а также верхушки бюргерства ряда стран обеспечить себе защиту и покровительство могущественной центральной власти как мощного орудия подавления трудящихся масс. Однако в других частях Европы, где для этого были исторические условия, где, в частности, дальше зашел процесс национальной консолидации, объективно эту же роль должны были выполнять складывающиеся «свои» абсолютистские монархии.
Основой империи Карла V, как уже говорилось, были наследственные владения Габсбургов в Центральной Европе и испанское государство, возникшее в результате объединения Кастилии и Арагона (1479 г.) и завоевания Гренады (1492 г.). Но не нужно забывать, что почти одновременно в основном консолидировались централизованные государства в Англии (после окончания в 1485 г. войны Алой и Белой Розы) и Франции (после присоединения к королевским землям с 1477 по 1491 г. Пикардии, Бургундии, Прованса, Бретани и некоторых других исторических французских областей). Несмотря на незавершенность этого процесса, на сохранение многочисленных пережитков длительного периода феодальной раздробленности, новые централизованные государства имели единые законы, подчиненный и контролируемый верховной властью государственный аппарат, мощные по масштабам эпохи вооруженные силы. Формирование абсолютистских национальных государств имело до определенного времени и известное прогрессивное значение, ликвидируя феодальную раздробленность и создавая возможность для развития буржуазных отношений. А империя Карла V исправно выполняла функции подавления народных движений, которые могли принять характер ранних буржуазных революций.
В средневековой Европе определенная ступень общности исторических судеб, общественных институтов и культуры находила выражение в единстве религии - универсальной в то время формы идеологии, в существовании наряду с национальными языками латыни как языка дипломатии, теологии и науки, а также в таких государственно-политических образованиях, как Священная Римская империя и католическая церковь. Возникновение национальных государств, выражавших специфические черты ряда европейских народов, отнюдь не повлекло за собой исчезновения ранее сложившихся черт их идеологической и духовной общности, хотя и привело к постепенному падению значения таких «наднациональных» институтов, как империя и папство. Эти формы духовного единства сохраняли в определенной мере и заложенное в них прогрессивное начало (опять-таки отнюдь не уничтожавшееся развитием национальной культуры европейских народов) и, более того, получили материальную опору в проявившейся уже в начале буржуазной эры свойственной капитализму тенденции (наряду с тенденцией к пробуждению наций) к интернационализации также и экономической жизни. Однако это нисколько не умаляет реакционного характера планов тех сил, которые пытались реставрировать отжившие формы европейской общности, такие как религиозный униформизм и имперский универсализм, восстановление церковного единства, господство папства и создание вселенской империи.
На роль центра всеевропейской монархии могла претендовать и Франция, тогда наиболее населенная из западноевропейских стран. Ее центральное положение в Западной Европе - Испания, Италия, Германия и Англия располагались вокруг нее - давало определенные преимущества в борьбе против соперников. Эти притязания были выдвинуты уже французским походом 1494 года в Италию, приведшим к франко-испанским войнам за господство на Апеннинском полуострове. Франциск I потерпел поражение в борьбе за императорский престол в 1519 году, хотя его и поддерживал папа Лев X. (Убедившись в этом, французский король и римский первосвященник стали поддерживать кандидатуру герцога Фридриха Саксонского, покровителя Лютера.) Победа Карла V означала, что на суше Франция почти со всех сторон оказалась окруженной владениями императора и должна была перейти к обороне. Однако последующие четыре десятилетия были заполнены почти непрерывными войнами между Габсбургами и французской королевской династией Валуа.
Программа вселенской империи встречала явное или скрытое противодействие даже в центре владений Карла V. Немалое число испанских политиков того времени считали, что Карл проводит имперскую, а не национальную испанскую политику. Но на прямое сопротивление этот курс натолкнулся в Германии, полное подчинение которой власти императора должно было стать первым и решающим шагом на его пути к общеевропейской гегемонии.
Процесс распадения Германии на территориальные княжества начался задолго до Реформации. Аналогичное развитие знает и история других стран, но там значительно раньше победила тенденция к объединению, к созданию национальных государств. В Германии же процесс усиления раздробленности имел глубокие социально-экономические корни, распад чисто феодальной империи сопровождался разрывом между имперскими землями. В выигрыше оказались «представители централизации в самой раздробленности, носители местной и провинциальной централизации, князья, рядом с которыми сам император все более и более становился таким же князем, как и все остальные». Концепция германского единства в XVI в. выражалась не в создании единого государства, а в сотрудничестве государств, составлявших «Священную Римскую империю германской нации» и возглавляемых императором, которого избирали на пожизненный срок наиболее влиятельные князья-курфюрсты. Особенности исторического развития Германии привели к тому, что в XVI веке не было достаточно мощных внутренних сил, которые выступали бы за реальное единство страны. Карл V пытался навязать это единство сверху, используя ресурсы других своих владений. В случае достижения этого единства Германии была бы уготована роль одной из частей вселенской империи Габсбургов". Однако единство на основе торжества католической реакции в европейском масштабе было столь же недостижимо, как и сама эта империя. Социально-экономические причины, усиливавшие раздробленность, создавали возможность для князей эффективно сопротивляться императору, используя для этой цели Реформацию.
Реформация была крайне сложным социальным явлением. Она включала наряду с бюргерским направлением стоявшее левее его народное течение, а справа - княжескую реформацию. Все эти течения отчетливо проявились в Германии во время Крестьянской войны 1525 года. Однако после подавления крестьянского движения непосредственное влияние на систему международных отношений оказывала прежде всего княжеская реформация. В других странах в первой половине XVI века утверждение протестантства тоже носило характер княжеской реформации - так было и в Англии, и в Дании, и в Швеции, короли которых, порвав с Римом и конфисковав владения католического духовенства, образовали национальные церкви. Их пример вызывал затаенную зависть у монархов, сохранявших добровольно или вынужденно верность католицизму. Такой «упорядоченный» характер Реформации первоначально ослаблял и смягчал воздействие ее победы в отдельных странах на систему международных отношений, и оно сказалось в полной мере лишь позднее, при полном развитии векового конфликта.