Вексель Судьбы. Книга 1
Шрифт:
Алексей замолчал. Не проронив ни звука и не шелохнувшись, Мария неподвижно смотрела в экран.
— Что ты думаешь об этом, Лёша? — ответила он наконец.
— Думаю, что всему написанному в этой газетёнке можно верить. За исключением революционного лозунга в конце.
— Ты вот всё шутишь, а разве тут до смеха?
— Неприятно, конечно.
— Да не в этом дело. Выходит, всё, что было с нами тогда — не гипноз?
— Выходит, что да. Но ты успокойся, это прошло и больше не вернётся. Миновало, как сон.
— Всё равно — мне как-то не по себе. Погиб человек. Это ведь
— А ты хочешь сказать, что чувствуешь свою вину, что сгорела не ты?
— Да нет же! Но ведь они хорошо нас знают и могут теперь отомстить!
Алексей ненадолго задумался.
— Мстить? — ответил он затем с решительной твёрдостью. — Мстить? Нет уж, это скорее мы выведем их на чистую воду! Я всё думал, круглый я идиот, что они представляют собой тайные силы Европы, а это, оказывается, всего лишь секта! И пишут о них в своей газетёнке другие политические сектанты! Не надо их бояться, за такими ведь не стоит ничего серьёзного! Если что, я завтра же заявлю в полицию или расскажу обо всём прессе. Давай лучше спать.
И он демонстративно выключил верхний свет и улёгся на кровать. Ещё не вышедшая до конца усталость не замедлила сказаться — Алексей отключился практически сразу.
Утром, проснувшись немного раньше, чем должен был зазвонить будильник, он нашёл Марию безмятежно и крепко спящей рядом с собой. Стараясь не потревожить её сна, он отключил звонок и потихоньку поднялся. Однако взгляд сразу же привлёк вплотную придвинутый к кровати столик, на котором стояла почти опорожнённая бутылка коньяка из мини-бара.
Оставалось лишь надеяться, что запланированная на сегодня продолжительная морская прогулка наполнит сердце новыми впечатлениями и отвлечёт Машу от гнетущих воспоминаний. И прогулка в самом деле удалась. Небольшая и изящная яхта, управляемая немногословным пожилым шкипером, под спокойным и ровным береговым ветром быстро вырвалась в море и чуть подрагивая на прозрачной зыби, резво побежала по волнам. Пройдя маяк Милны, яхта взяла курс на юго-запад, где оставив позади остров Вис, устремилась в открытый морской простор. Крепнущий бриз освежал, дарил бодрость и звал в дорогу. Лёгкие белоснежные облака, набегающие с берега, постоянно меняли картину неба и казалось, время от времени выжимали из солнца жаркие лучистые брызги. Пели паруса и звенела вода, закручиваясь под свесом кормы. На протяжении нескольких часов Мария самостоятельно простояла у штурвала, а Алексей, откинувшись на палубе перед рубкой, наслаждался симфонией из миллионов голосов, исходящих от воздуха и моря и щедро резонируемых в глубине его повеселевшей и отдохнувшей души.
Ближе к вечеру, уже на подходе к порту, Алексей неожиданно поинтересовался у шкипера, отчего все закаты, которые они наблюдали в последние дни, проходят в преобладании пурпурного цвета, и возможно ли увидеть гаснущее солнце в оттенках сирени или ультрамарина. Привыкший к самым неожиданным вопросам отдыхающих, шкипер широко улыбнулся и сообщил, что цвет заката в этих местах зависит от определённого типа погоды, которая не менялась уже долгое время. Однако со дня на день необходимая перемена, по его мнению, должна состояться.
Но на следующий вопрос Алексея о том, может ли закатное небо окрашиваться в цвет лазури, шкипер ответить с хода не смог. Подумав некоторое время, он сказал, что лазурь — это цвет прежде всего зари утренней, а не вечерней, и потому она вряд ли может быть обнаружена в часы заката.
Но Алексей не унимался — поведал про старинную открытку, утверждавшую, что подобное всё же происходит. В ответ шкипер покачал головой, однако допустил, что лазоревые сумерки возможны в качестве редкого и исключительного явления. Например, если предстоящий восход утреннего светила ожидается столь ярким и бурным, что его предчувствие волшебным образом передаётся и отражается на вечерних небесах.
Проведя на Хваре ещё почти весь следующий день, Алексей с Марией поздней ночью вернулись в Дубровник. Встав к обеду, они отправились позагорать несколько часов на пляже, чтобы уже оттуда, ближе к вечеру, отправиться на прогулку в горы. Где-то там, в одной из затерявшихся деревень, им предстояло разыскать таверну, знаменитую блюдами из запечённой козлятины.
Но едва они отъехали от пляжной стоянки, как Алексей внезапно остановил автомобиль возле полицейского участка и сославшись на необходимость что-то купить на улице, попросил Марию немного его подождать. Возвратившись спустя минут десять или пятнадцать, он молча проехал несколько поворотов, затем снова остановился и заявил неожиданное:
— Маша, мы возвращаемся в Москву!
— Как возвращаемся? Что стряслось? — она отказывалась верить своим ушам.
— Твои страхи оказались не беспочвенны. Они, — он произнёс это слово с особенным ударением, — они нас нашли.
Мария с изумлением и нарастающим страхом в глазах взглянула на Алексея. Но уже спустя несколько секунд, сопоставив его слова с повсеместно царящей безмятежностью сонного курорта, заявила серьёзно и даже обиженно:
— Отчего ты так решил? Разве для этого имеются основания?
— Увы, имеются. Утром в пансионат приезжала полиция — оказывается, ночью вскрыли машину молодой бельгийки с двумя девочками, что живет в соседнем от нас коттедже.
— Ну и что! Обычные воришки…
— Думаю, что не совсем обычные… У бельгийки такой же зелёный «Ситроен», что был у нас в Нижней Австрии. Кроме того, они ничего не взяли.
— Глупости. Просто совпадение. Да и бельгийка та — прирождённая мымра, всё ценное всегда забирает и носит с собой в бауле, я видела.
— Возможно. Но только как ты посмотришь на то, что в нашем номере в данный момент находятся непрошенные гости?
— А ты что — туда заходил?
— Разумеется, нет. Однако прошёлся со стороны сада. Так вот, окно нашей гостиной приоткрыто. Если ты помнишь — я заклеил скотчем дымовой датчик в номере и прилично там накурил, а перед уходом специально не стал проветривать, чтобы с улицы не застукали… Так вот, сейчас окно приоткрыто. И ещё какая-то тень за стеклом мелькнула, хотя, возможно, мне и показалось.
— Горничная могла зайти…
— У горничной рабочее время заканчивается в обед. Тем более она сама попрощалась с нами, когда мы двигались на пляж и сказали её, что сегодня можно не убирать. Нет, Маша, тут что-то не так…