Великан Калгама и его друзья
Шрифт:
– А шапку с амбара бросала ему? – перебила Амбакта-Фудин.
– Нет, – ответил Калгама. – У них всё иначе было. Жили-поживали, все их счастью завидовали, особенно одна бусяку. Пришла она в отсутствие Мэргена к его жене, притворилась доброй женщиной. «Пойдем, – говорит, – чилим-водяной орех собирать. Хорошее место знаю. Мэргэн чилим любит, приготовишь ему угощенье». Привела её на озеро да и утопила, а сама обернулась молодой женой. Мэргэн подмены не заметил.
– Да как же это так? – притворно удивляется Амбакта-Фудин. – Бусяку ведь на обычную женщину не похожа!
– Такая уж она хитрая – смогла Мэргэна
А недалеко был один дом. Жили в нем старик со старухой. Раз в году к ним с неба табун оленей спускался. Старик их пас, в озере купал и поил. Вот пришло время – спустился табун с неба. Старик повел оленей на водопой. Заметил: что такое, никогда раньше на озере лотосов не было, теперь они появились – листья большие, цветы – свежие, красивые, в воде отражаются.
– Сказки всё это! – фыркнула Амбакта-Фудин. – Не бывает таких стариков и небесных оленей!
– Иногда на свете бывает такое, что и выдумать нельзя, – рассмеялся Калгама. – Но ты дальше сказку слушай! Спрятался старик в кустах, сидит, прислушивается…
– А олени-то куда девались?
– Они на небо улетели, – сказал Калгама. – Побоялись к воде подойти. А старик сидит, ждёт: что будет? Вдруг слышит: над озером стон раздается: «Последнее дыхание испускаю… Мэргэн, услышь меня: умираю я!» Старик волшебником был. Достал серебряное зеркальце, глянул в него, видит: Мэргэн живет недалеко от озера, рядом с ним женщина-бусяку сидит. «Э! – понял старик. – Вон оно что!» У него была маленькая птичка, вынес он ее на улицу, шепчет ей: «Ты всегда была осторожной, послушной. Лети к Мэргэну, всё ему расскажи…» Как-то утром Мэргэн на улице сидит, что-то ножом тешет. Птичка подлетела к нему, запела. Мэргэн по-птичьи понимает. Выслушал ее, пошел к старику. Поклонился ему. Тот Мэргэну говорит: «Э-э-э, с кем ты живешь? Ты с бусяку живешь, она твою жену погубила».
– Ай, негодяйка какая! – Амбакту-Фудин притворилась испуганной, к Калгаме плотнее прижалась. – Страшно-то как! Ах, уж эти бусяку!
– Если боишься, перестану рассказывать, – забеспокоился Калгама. – Да что с тобой? Дрожишь, руки похолодели. Не уснёшь теперь.
– Нет-нет, рассказывай! – просит Амбакта-Фудин. – С тобой ничего не боюсь.
– Мэргэн выслушал рассказ старика и заволновался: «Как же спасти жену?» А у волшебника-дедушки был шелковый невод. Бросили его в озеро, стали им несчастную утопленницу ловить. Вытащили ее.
– Не испугался её Мэргэн? – спросила Амбакта-Фудин. – Ведь долго в воде лежала. Наверно, кожу рыбы объели – одни кости остались. Зачем такая жена Мэргэну нужна?
– Странные ты речи говоришь, – оторопел Калгама. – Мэргэн её любил! А то, что стала скелетом, не её вина. К тому же, старик со старухой умели людей лечить. Долго пришлось им врачевать жену Мэргэна, а он всё расстраивается: «Ничего-то я не знал, не понимал, что бусяку меня обманула. Жене надо было рассказать, что к ней женщина-бусяку ходила. Я бы её убил!» А волшебник говорит: «Не брани жену! Она сама ничего не знала». Долго ли, коротко ли, а вылечили старики жену Мэргэна. Обрадовался
– Однако, мало того, что бусяку хитрые, они ещё и сильные, – сказала Амбакта-Фудин. – Эта женщина-колдунья могла проглотить Мэргэна! Он не шаман, не знает, как бусяку победить.
– Не переживай за него, – засмеялся Калгама. – Мэргэн находчивый. Приезжает домой, видит: неспокойна бусяку, вещи побрасывает, сердится. Догадалась, видно, что нашёл он жену. Мэргэн, как ни противно ему было, обнял ее и предлагает: « Жена, помоги мне гиол-весло тесать». Бусяку согласилась: «Давай!» Мэргэн большое толстое дерево срубил, стал делать весло. «Жена, держи другой конец дерева», – говорит. Она старается, держит, но глаз с Мэргэна не сводит. Может, ты, любимая жёнушка, не знаешь: вся сила бусяку в глазах. Пока глядит на тебя – ни за что верх над чёртом не возьмёшь. Ну, он её обманывает: «Гляди-ка, кто это по реке плывет?» Бусяку заинтересовалась: «Где? Не вижу никого! В какую сторону смотреть?» А Мэргэн изловчился и топором ей голову отрубил. Чтобы она не ожила, развёл костёр, да и сжёг бусяку. Только пепел от неё остался. А Мэргэн забрал жену от стариков, вернулись они домой и стали жить, как прежде.
Лже-Фудин дослушала сказку и даже зубами заскрипела от злости: не понравился ей счастливый конец. Жалко ей женщину-бусяку, которую Мэргэн погубил, всё-таки она с Амбактой одного рода-племени.
– Что это ты зубами скрипишь? – встревожился Калгама.
– Да вот, орех во рту катаю, – Амбакта-Фудин незаметно орешек в рот положила. – Крепкий! Никак не могу разгрызть…
А сама глазами так и сверкает!
Калгама, хоть и простодушный, не просто так сказку рассказывал. Заподозрил он: не похожа Фудин на саму себя прежнюю, что-то тут не то. Не иначе, бусяку обернулась его женой. А как узнать? Рассказ, вроде, никакого впечатления не произвёл. Колдунья непременно выдала бы себя: пожалела бы бусяку. Но жена и вправду орех грызет. Только отчего у неё в глазах будто молнии мелькают?
Решил Калгама по-другому Амбакту-Фудин проверить.
– Женушка любимая, а почему ты перестала называть меня ласково? – спросил он.
Все влюблённые придумывают друг другу ласковые прозвища: кто-то кисой или зайкой зовёт другого, кто-то – ласточкой или белочкой, а бывают и вообще странные: мой любимый крокодильчик, к примеру. Со стороны, может, и смешно такое слышать, но влюбленные ведь выдумывают ласкательства для самих себя, а не для других.
Калгама называл жену ласково: чагдян чалбан – белая берёза. Фудин стройная, весёлая, волосы на ветру, как березовые гибкие ветви, играют. Запоёт песню – сладко, звонко, будто горный ручеёк по камушкам бежит, далеко слышною Вместе с её песней и птицы начинают петь, и травы колыхаться-шелестеть.
Старые люди рассказывают: давным-давно белая берёза не деревом была, а девочкой. В большой семье росла: шестеро братьев, одна у них сестричка. Очень любила Чагдян Чалбан петь. Когда играла с братьями, всегда песни заводила. Услышал их однажды злой дух Сахари Дябдян-Чёрный Змей. Когда людям хорошо, ему всегда плохо. Обязательно какую-нибудь мерзость придумает, чтобы перестал народ улыбаться. Хорошее разрушал, злое пестовал.