Великая игра
Шрифт:
Морнэллах.
Никогда еще ему не было так хорошо. Весна вступила свои права окончательно. Было тепло, все вокруг кипело жизнью и радостью. И Ингро был частью этой кипящей жизни — он разделял радость птиц и зверья, ветра и деревьев. А еще в нем пела власть. Он был хозяином меча, хозяином Пса и другом Волка и Совы. Ему все удалось. И еще больше удастся. Отец примет его в род, и он будет не священным сыном, то есть непонятно кем, — он станет княжьей кровью, тем, кто может сам потом сделаться князем!
Он будет великим князем. Он будет таким, как древние вожди, как сам Хонахт!
До поселка было ходу
Ничего. Он вернется с мечом, и мать все поймет.
У края вырубки его ждали. Четверо крепких парней из отроков и Ангиро — старший дружинник. На поводках у белобрысого широкоплечего отрока прыгали, хрипя, два косматых пса. Ангиро молчал, стоя позади с непроницаемым лицом. Ему это было не по душе. Говорил шестой — тощий высокий юнец в длинной вышитой тунике, красивом поясе с бляшками и красной безрукавке на меху.
— Пришел-таки? Живой, надо же. — Голос у него ломался, то срываясь почти на визг, то басовито хрипя. — О, и меч никак приволок? А ну, давай сюда. Братец, — почти выплюнул он последнее слово. — Это для князя, а не для ублюдка.
Ингро попятился. Стиснул зубы.
— Ты князь, что ли? Не дам, — глухо сказал он. — Он мой. Я его достал. — Он осклабился. — А что ж ты сам, братец, — так же прошипел он, — на скалу не слазил, а? Соплив больно.
Княжич криво ухмыльнулся.
— Теперь я князь, ты не ошибся. Давай меч!
Ингро почувствовал, как по спине поползли противные мурашки. Если он князь, то старого князя уже нет. И вряд он ушел к предкам сам…
Псы рванулись с поводков. Ингро выставил руки вперед. Пес, рыча, бросился навстречу собакам. Ингро не боялся — Пес порвет кого угодно, да и в случае чего он сам сумеет с собаками договориться. Но вот отроки снимали с плеч луки, а это уже куда хуже. Ингро быстро нырнул в заросли. Злость распирала грудь, злые слезы жгли глаза. Вот, значит как. И где ж княжья честь? И где справедливость, про которую все уши прожужжал эрто-эн-элло? Почему сейчас земля не проглотила его, почему гром с небес не грянул?
Он втянул воздух сквозь зубы. Сердце колотилось в груди, но он еще долго сможет бежать. Он хорошо знает лес. Он знает, где спрятаться.
За ним охотились больше недели. Но парень слишком хорошо путал следы. Да и охотники не очень-то старались, тем более что парень уходил к северу, к местам совсем диким и страшным. Поговаривали, будто там, на пустошах, среди голых плоских каменных холмов бродят твари, что сохранились тут с глубокой древности. Хорошо, что таких мало, а то они давно бы сожрали всех людей. Сюда и звери почти не заходили.
Здесь Ингро и жил уже второй месяц. Он, Пес и меч Морнэллах.
Ни разу за это время он не произнес ни слова. А зачем? Пса он понимал и так, равно как и прочее зверье. Он чуял их, они — его и предпочитали не приближаться. Меч же слов не требовал. А Сова и Волк приходили во сне и разговаривали
Иногда, вспоминая прежнюю жизнь, он смеялся над своими слабыми и жалкими сородичами, иногда его охватывал гнев. Все его предали. Только звери да Меч не предадут.
«А это потому, что ты лучше их, — говорил ночью, не раскрывая пасти, Волк. — Ты умеешь говорить с животными, ты властвуешь над ними. Ты умеешь превращаться в Сову. Ты летал. Ты добыл Меч. Ты — истинный вождь».
«Да, — отвечал он мысленно, — люди предали меня. А верить можно только зверям».
Здесь водились странные звери. В той пещере, которую он нашел для себя, жила рысь, но летом она, видно, перебралась в другое место. Здесь воняло, и пол был усыпан костями. Он вымел их, устроил очаг. Вместе с Псом они ходили на охоту. Пес потом ел добычу сырой, а он — полусырой, полуподжаренной на огне.
Это так славно — молчать и слушать. Молчать и наблюдать. В этом он находил странное удовольствие. Это делало его целостным. Он не завидовал тем, кого оставил среди людей, — он был выше и сильнее их. Они отвергли его и предали. И ему не было до них дела. Пока не было.
Иногда сюда забегали волки. Вернее, эти твари были похожи на волков, но куда крупнее. И в глазах их светился не волчий разум, а злой и сильный, как у него. От их вожака исходила древняя мощь, и когда они с Ингро встретились на плоских камнях, остальная стая не вмешивалась в поединок вожаков. Они смотрели друг другу в глаза, стараясь каждый подчинить себе другого, и человек победил. Теперь стая ходила за ним, и это была славная власть.
На болотах дальше к северу жили твари с множеством щупалец, сладить с которыми оказалось куда труднее. В лучшем случае удавалось быть с ними на равных. Он их не трогал, они — его. И его стаю.
Пятнистые огромные кошки с клыками, торчавшими словно клинки из верхней челюсти. Ночные летуны с зубастыми пастями и кожистыми крыльями — все они знали о нем и либо подчинялись, либо предпочитали не вставать у него на пути.
Власть.
Только кому она нужна, если не можешь ее показать? Он понимал, что никуда не денется, — он хотел показать свою власть людям. Тем, кто его прогнал и предал. И он начал думать о возвращении.
На исходе месяца Лани он встретился с человеком. То есть человек сам нашел его. Это был человек — но он не предавал его и не изгонял, он был справедлив к нему всегда. Это был Ахтанир. И он не боялся зверей, хотя вел себя осторожно.
Пес зарычал при его приближении, и Ингро схватился было за рукоять Морнэллаха.
— Может, ты уже и забыл людские голоса, — произнес появившийся на пороге пещеры темный человек, — но уж вряд ли ты принял бы меня за другого.
— Как ты нашел меня? — Ингро испугался собственного хриплого и глухого голоса.
— Тано многое знает, — улыбнулся Ахтанир, входя к нему. — Ну ты и грязен. Ты стал совсем зверем. Так нельзя.
Он сел на волчью шкуру. Улыбнулся в полумраке, и у Ингро даже дух захватило. До этой минуты он и не понимал своего одиночества, а вот Ахтанир пришел, и такая страшная тоска вдруг открылась в душе, как рана… Этот человек всегда ему нравился, а сейчас Ахтанир пришел, чтобы помочь ему, прежде чем жизнь среди зверей окончательно убьет в нем человека. Ингро заплакал и бросился к Ахтаниру на грудь.