Великая игра
Шрифт:
Хватит. Вопросы — в сторону. Читай, записывай, размышлять будешь потом, Галдор. Работай, Страж, работай, солнце еще высоко.
Итак, назгулов Секретарь именует Бессмертными, Саурона — Сам, или Он…
Начертано рукой Секретаря
«Когда затевал я написать сие, думая, что получатся жизнеописания. Теперь, обретя наконец тихую пристань и пересмотрев записки свои, вижу, что вышло у меня балрог весть что. Не жизнеописания, не дневник, не заметки — все вместе. Я не успел тогда привести записи в порядок и решил, что и ныне этого делать не буду. Ибо в этих записях —
Назвал я свое сочинение Великой Игрой. Все наше существование похоже на игру, и свою игру я хотя и проиграл, но зато нашел другую выгоду. Я остался жив, и у меня, как ни странно, остались и желание, и силы жить.
Я теперь совсем другой человек, но не хочу забывать, каким я был. И какими были те, о ком я писал.
Не хочу никого поучать, пусть каждый сам делает выводы. Не мне давать наставления кому бы то ни было.
Итак, история первая.
Насколько мне ведомо, первый Бессмертный некогда носил имя Эльдарион и приходился родичем нуменорскому королю Тар-Атанамиру. Был весьма одарен как полководец и много способствовал установлению нуменорской власти по берегам Средиземья. При нем построены форты, гавани и дороги. Поражении не знал. Каким образом попал в Бессмертные — мне не удалось выяснить, поскольку свидетелей сему уже нет, кроме Самого и Первого Бессмертного, а их расспрашивать… 3
3
Я бы спросил. Наверное. Мне бы наглости хватило.
С гибелью Нуменора исчезло и большинство документов того времени, так что полагаюсь в изложении краткой справки своей лишь на обрывочные сведения, добытые по крохам в Хараде, здесь и в Умбаре.
Первый Бессмертный считает себя истинным королем всех потомков Нуменора. Мы, нуменорцы Мордора, почитаем его своим королем, но умбарцы, кои отчасти тоже могут зваться нуменорцами, так не думают. Ну, мы их тоже истинными нуменорцами не признаем.
После Посвящения подвизался наемником при дворе харадского короля, стал его полководцем. Ныне же он верховный полководец Мордора.
Во многом способствовал тому, чтобы Харад стал зависим от Мордора. Но для нас самое главное, что он собрал здесь, в Мордоре, под своей властью наших предков, нуменорцев, возжелавших независимости от косных законов Нуменора. И мы считаем его своим государем. И он станет вскоре королем всех бывших нуменорских земель.
Род Эльроса по неизвестной мне причине всегда был ему особенно ненавистен, и он постоянно прилагал все усилия к истреблению оного.
Называть его принцем Эльдарионом в его присутствии не рекомендую, потому как последствия непредсказуемы».
То, чего не было в записках Секретаря
Игра первая. ИГРА ВЛАДЫК
Из воспоминаний неизвестного
«Я помню, как он въезжал в город. Первый город, первый штурм, который я видел. На самом деле это был пограничный городишко, который, однако, довольно долго продержался против нас — целых полтора дня. Этот день окрашен для меня в белый цвет — выцветшее добела жаркое небо, белое солнце, белая пыль, белые стены
И всадник, сверкающий, как лед под лучами белого солнца.
Даже само его имя похоже на сухой треск ломающегося льда — Хэлкар. Великий воитель Нуменора, меч Нуменора, Ледяное Сердце — так мы его называли. Мы боготворили его. Мы знали и верили — если нас ведет Хэлкар, значит, будет победа. Он был наш талисман. И мы кричали ему славу, мы славили его. А он ехал мимо нас, сходный с Ороме, глядя куда-то вперед, поверх наших голов, чуть улыбаясь, как улыбаются бесстрастные южные каменные боги. Он видел то, что не дано было нам. И для нас было счастьем увидеть эту отрешенную улыбку…»
В последнее время слово «принц» в Арменелосе начало приобретать какой-то странный смысл. Этих принцев при дворе толклось неисчислимое множество, и любой двоюродный плетень королевскому забору считал для себя великим бесчестием, если его титуловали иначе чем «принц». Так что древний священный смысл этого слова растворился в обыденности бытия, и приобрело оно тонкий сладковато-гнилостный оттенок презрительного прозвища. Увы.
Из всей многочисленной королевской родни Эльдарион был единственным, кого называли принцем без всякой насмешки. Принц Эльдарион означало именно принц Эльдарион и ничто иное. Не более — но и не менее. Он не добивался этого титула, он и так был принцем по праву рождения, а ныне был титулован еще и молвой.
Он воспитывался вместе с государем Тар-Атанамиром, коему приходился родичем в шестом колене.
Кровь Эльроса неистребима. Хоть в каком поколении, хоть разведенная кровью простых смертных — а неизбежно проявится. Когда они появлялись на людях вместе с юным наследником престола, никто не сомневался в их родстве, в той невообразимо древней эльфийской и божественной крови, что текла в них. Высокие скулы, удлиненное лицо, чуть приподнятые к вискам большие глаза, маленькие мочки чуть заостренных ушей — безошибочно узнаваемые черты высшего рода Нуменора и всего Средиземья.
Государь считал, что наследнику лучше обучаться вместе с другими высокородными юношами, чтобы потом они стали ему не просто друзьями, но и верными помощниками в делах правления. Кроме того, соперничество всегда способствует совершенствованию юного разума, духа и тела. Государь Тар-Кирьятан, человек гордый и решительный, желал, чтобы сын его был первым во всем. Беда заключалась в том, что наследник был вторым. А благо — в том, что Эльдарион, будучи во всем первым, даже не помышлял о том, чтобы стать первым в Нуменоре. Никому и в голову не пришла бы такая мысль — кроме государя Тар-Кирьятана. Возможно, потому, что он сам некогда вынудил своего отца передать ему власть до срока. Но от этого Нуменор только выиграл.
…Они стояли между небом и землей. Вверху спокойно и бесстрастно-мудро сияло бескрайнее небо, внизу переливалась зеленым, коричневым и желтым, словно шкура гигантского невиданного зверя, земля. Нуменор. Земля, которую вытянула со дна моря огромная рука, схватив за шкирку, будто щенка.
Они стояли лицом к закату. Нуменор, гигантский корабль, идущий в край Великих.
Орлы кружили в вышине. Очи Манвэ.
Тишина и ветер. Дыхание Манвэ.
Спокойствие, благоговейное спокойствие, проникающее во все поры, растворяющее все твое существо, и ты ощущаешь нечто высшее, более великое, чем просто жизнь.