Великая империя зла
Шрифт:
– Ты жив?
– удивился Абдах, выдергивая кусок материи у него изо рта.
– Да, - прохрипел тот, - дайте мне попить, умираю от жажды...
– А не хочешь ли попробовать вина. Того, что ты принес?
– съязвил Абдах.
– Ради Аллаха, о светлейший, дай мне попить. Меня заставили сделать это в обмен на мою жизнь. Когда Сазиф понял, кто я и зачем у него, то привязал меня в глубоком колодце и опустил на дно уже давным-давно, и только сегодня отпустил, сказав, что если я выполню порученное, то останусь жив.
– И ты решил отравить меня, своего учителя, ради спасения своей шкуры, - разозлился почему-то эмир, - так умри же сейчас. Я не прощаю предателей, - и со всего размаху воткнул в него нож.
Тот попал прямо в сердце, и через секунду бывший охранник умер.
Эмир так и стоял над ним, когда в комнату вошли двое. Это был Эдгар и кто-то еще, кого он никогда не видел.
Незнакомец был высок, строен, мускулист и очень некрасив лицом. Оно было изрыто оспой, да к тому же пересечено огромным розовым шрамом.
Абдах аж содрогнулся, увидев его.
Эдгару стало как-то неловко за своего товарища, но он все же произнес:
– Я выполнил указание, эмир. Что прикажешь делать?
– Как тебя зовут?
– вместо ответа спросил Абдах, обращаясь к незнакомцу.
– Абу-иль-Соддам, - ответил тот громко.
– Араб?
– переспрсил эмир.
– Да, - утвердительно ответил аскер.
– Ну что ж, хорошо. Сейчас возьмите и унесите эти трупы и наведите везде порядок. Кстати, там за другой ширмой голова одного эмира. Ее тоже унесите вместе с этими. Затем возвращайтесь сюда и караульте здесь. Я скажу вашему новому начальнику, что отныне вы будете при мне.
– Слушаемся, - поклонились аскеры, прижимая свободные руки к груди.
Это был жест, указывающий на добровольное согласие подчиненных к исполнению новых обязанностей, а заодно и доверительный.
С это минуты эмир мог не бояться за свою жизнь, если они стояли у него за спиной.
Сказав это, Абдах вышел из комнаты и, преодолев несколько десятков метров, повстречался с Аркалыком.
– Ну что, отдохнул?
– спросил тот подбадривающе.
– Да, спасибо, - поблагодарил Абдах, в душе все-таки немного не доверяя паше.
Тот видимо это чувствовал и поэтому произнес:
– Я знаю, ты мне не веришь сейчас, и правильно делаешь. На твоем месте я сделал бы то же. Я не тороплю тебя. Думай и решай сам. Моя жизнь, как на ладони, - и с этими словами паша отошел в сторону, явно обиженым от оказанного ему недоверия.
Абдах не стал отвечать ничего, так как понимал, что сейчас это не восстановит нужного им взаимодоверия.
Поэтому, он спокойно последовал дальше в палаты султана.
Тело уже выносили, отчего ему не пришлось идти внутрь. Абдах распорядился о сборе всех цхетинов, а заодно представителей халифата и Диванного совета, которых осталось всего лишь трое, если не считать самого эмира и Аркалыка.
На небольшом совете было решено тело вынести на руках, а затем, возложив на лафет, проследовать к мечети, где и будет завершен обряд погребения и захоронения.
После этого, начала вытягиваться сама колонна, располагаясь в строго указанном халифом порядке.
Впереди шла охранная конница, вся в разукрашенных золотом и серебром одеяниях и такими же сбруями на лошадях.
Дальше небольшая группа представителей местного духовенства, включая и медресе.
За ними халифат во главе с самим Халифом, а уже дальше -ближайшие соратники, государственные чиновники, руководители провинций и другие.
За ними находилось тело самого султана, которое сейчас возлежало на ярко украшенном трофейном лафете, утопая в цветах и золоте.
И заключала процессию охрана, которая располагалась в виде прямоугольника.
И уже за ними должен был идти простой народ, включая слуг самого султана, которые специально переодевались для этого в черные траурные одежды.
Остальные же, включая и весь эмират, цхетинов, халибов, успевших приехать в столицу, были одеты как на праздник. Со всеми присущими им регалиями и костюмами.
Эмир подал жест рукой, и процессия двинулась со дворца. Ворота раскрылись, и народ отпрянул в стороны.
Вначале все было тихо, но по мере приближения к воротам, начал слышаться жалобный вой, сердитое бормотание стариков и плачь маленьких детей.
Все стояли, обнажив головы, а при приближении процессии падали вниз и молились за своего султана.
Головы поднимались только тогда, когда проходил последний аскер из похоронного караула.
Людей было великое множество. Они стояли на улице, восседали на парапетах, висели на деревьях, высовывались из зданий, и везде, куда бы не бросил взгляд, они склоняли головы перед уходящим от них султаном.
Жалобно играли дудры, гудели тревожно барабаны и слышался гул толпы.
Абдах почему-то беспокоился. Как бы не было никакого столкновения с народом.
И хотя было объявлено, что виновники в смерти султана находятся под стражей, этого могло народу показаться мало.
Где-то посреди пути эмир знаком остановил процессию. Все подняли головы и замолчали.
Абдаху подали коня, и он влез на него. Сейчас в глаза эмиру смотрели тысячи и тысячи людей. Их надо было успокоить и объяснить настоящую ситуацию.
Абдах выехал на более высокое место и, остановившись, обратился к народу:
– Люди Великой страны. Сегодня мы отправляем к Аллаху нашего господина. Враги отравили его и уже взяты под стражу, а завтра на рассвете будут казнены. Великий султан передал власть мне, эмиру Абдурахиму-ибн-Из-Дахиму и Великому Халифу. Перед смертью он сказал, что повиновение - лучшая дань ему самому для путешествий по Райскому Саду, - и при этих словах люди попадали на колени, молясь о прощении им всех грехов.