Великая империя зла
Шрифт:
Эмир знаком поднял их и продолжил:
– Власть султана, как наместника Аллаха на земле, неприкосновенна. Она передается из поколения в поколение. Пока вами буду править я и халифы, будет расти его сын..., - толпа радостно и возбужденно загудела, явно довольная таким исходом события, а эмир продолжил.
– В день совершеннолетия власть будет передана ему, и зачитана последняя воля умершего султана своему сыну.
Покоритесь и повинуйтесь исполнению сего завета. Дождитесь нового султана в правде и смирении. Исполняйте законы и будьте послушны. Так завещал нам султан, который любил нас и хотел видеть счастливее.
Народ вновь упал на колени, усердно молясь, а эмир, съехав с места, приблизился к колонне, где слез с лошади и занял свое место в процессии.
Колонна двинулась дальше.
По приближении к мечети вой стал усиливаться и вскоре перерос в истинно народный гул. В этом шуме тяжело было даже разговаривать, не то, что слушать кого-то.
Но все же, паша смог прокричать на ухо эмиру:
– Я выберусь из процессии и сначала обследую мечеть, а ты руководи тут.
На что Абдах согласно кивнул и устремил взгляд вперед. Аркалык с трудом пробрался сквозь толпу и вскоре исчез из виду.
– Странно, - подумал про себя эмир, - что там может быть в мечети. Место для захоронения уже приготовлено, дары тоже, разве что Главный Мулла не на месте, - и он пожал плечами.
Спустя четверть часа процессия приблизилась к месту погребения. Конница расступилась в стороны и наперед вышли представители халифата и духовенства.
Они занялись чисткой помещений и освобождением места под захоронение от толпы, которая так надавливала, что даже слышались стоны и крики падающих у нее под ногами.
Постепенно толчея все же отодвигалась назад и в стороны, и место высвобождалось, образуя нечто вроде круга с продолжением длинного прямоугольника процессии.
Теперь следовала очередь всех чинов. Они расходились по сторонам, а лафет с телом медленно двигался дальше.
При въезде на место караул расступился, и тело было продвинуто вперед.
Теперь охранники расположились позади его, не давая народу протиснуться сзади. Получилось что-то вроде квадрата.
Само место захоронения представляло собой довольно широкое, сделанное в грунте углубление, где уже покоились предки того же рода, о чем было указанно на стоящих вертикально могильных обелисках.
Изощренная рука художника-гравера отображала их лица в момент наивысшего благоприятствования их духу.
Оттого предки казались гордыми, немного надменными и героически разукрашенными.
Тело султана было перенесено на могильную плиту захоронения и уже здесь был совершен погребальный обряд.
Мулла призвал всех к покаянию и тысячи людских голов склонились перед султаном.
Раздалась молитва. Люди повторяли ее слова, и огромным эхом это отдавалось где-то в глубинах самой мечети.
Порою казалось, что стены ее не выдержат и лопнут от такого гула. Но вот, она закончилась, и народ снова поднял головы, правда, все еще оставаясь на коленях.
Вперед вышел Халиф и обратился к народу с речью. Затем последовали выступления других членов халифата, а уже после и самих руководителей.
На этом погребальная часть была закончена и в воздухе грянули литавры, оповещая о том, что тело будет опущено на дно свежевскопанной руками многих могилы.
Зарыдали люди, закричали взрослые и дети, а мулла вновь обратился к небу.
Музыка тревожно нарастала и гул усиливался. Под конец захоронения все это слилось в один единственный общий плач. Народ плакал по своему господину, не желавшему ему плохого и всячески поддерживающего его при жизни.
Народ восставал изнутри себя. Он больше не доверял никому, кроме эмира и власть обретающего халифата. Именно им приказал подчинить свою волю султан и на время забыть о султанской парадной повозке, которую всегда можно было увидеть, находясь в городе хотя бы два -три дня.
Процессия закончилась, но люди не расходились. Они стояли на коленях, молились и плакали.
Плакал и сам эмир, как по султану, так и по своей нерадивой пока судьбе.
Мулла снова призывал их к очагу и доверию, а халиф освящал их головы.
Наконец, задние ряды начали немного редеть, и улица стала потихоньку пустеть.
Народ, наплакавшись, расходился. Ему надо было приступать к своей повседневной работе, и хотя сегодня было запрещено это делать, все же многие трудились, ибо как можно обойтись без горячей свежей лепешки или без хорошей чашки горячего чая.
Спустя полчаса возле места захоронения осталось совсем мало. Самые преданные султану, руководители, халифат, духовенство и бывшие его слуги, которые после похорон становились вольными и отпускались, кто куда.
Хотя мало кто из них и уходил из дворца. В основном, оставались служить, если не самому султану, то другим - его замещающим. Так и сейчас.
Не успел Абдах отойти в сторону, как к нему подошли двое слуг и попросили пристанища.
Эмир согласно кивнул, зная, что такие люди идут добровольно, и не будут совать в петлю шею без надобности. Они знали, что служба эта очень тяжела, но все же почетна и не каждому доступна.
Вскоре все начали расходиться, заранее договорившись о встрече в три часа дня. Надо было решать, кому и как управлять империей, и разобраться с виновниками.
Подошел Аркалык, но почему-то недовольный.
– Что случилось?
– спросил у него эмир.
– Да так, ничего особенного, но я подозреваю, что хотели взорвать могилу, - и он показал кусок обожженного фитиля.
– А зачем?
– недоуменно спросил Абдах.
– Не знаю, - ответил паша, - скорее всего, хотели просто сорвать процессию.