Великая империя зла
Шрифт:
– А как же звезды и прочее, - перебил его Абдах.
– А что звезды?
– отвечал вопросом на вопрос Файрух.
– Им нет до нас дела. Мы лишь часть всего того, что они видят, глядя на нас сверху. Мы лишь пылинки в этом огромном мире. Они хотят лишь, чтобы на земле воцарился мир и правда восторжествовала. А как это будет выглядеть - уже наш удел. Так что, мужайся, эмир. Султан не был особо богобоязненным, ибо если бы он хоть день таким был, то его уже давно не было бы на земле. Пойми, это правда. Но знай так же и другое: эта правда не для простых людей, а для тех, кто обречен судьбой властью и силой покарать другого. Простому нельзя убивать и чинить зло, ибо если он это сделает, то его затянет паутина лжи о его нечеловеческой силе над другим, ему подобным. И того никогда не должно произойти...
– Но, как же так?
– снова перебил его эмир.
– Значит, мне можно убивать, а им нет. Что-то ты не то говоришь, звездочет?
– Ты не понял, - спокойно возразил Файрух, - я не говорил убивать. Я говорил – иметь право приказывать. А это разные вещи. Такое право тебе дано такими же людьми, да и небом тоже. Если бы все зависело только от тебя, то было бы гораздо проще, не так ли, эмир?
– Да, - согласился неожиданно Абдах, понимая, что кое-что начинает уже доходить в его усталую голову.
– Но, так как ты не один в этом мире, то потому и приходится употреблять то или иное, как средство для выживания общей черты масс людей. Поверь, самое глупое - это не распознать в своей округе того злого врага, который противостоит тебе самому и мешает сделать что-либо ради корысти своих личных интересов. Именно это я и имел в виду, когда говорил тебе арестовать Кариба.
– А может, лучше все-таки жить по велению звезд? – усомнился эмир.
– Ты не понял, Абдах. Звезды не всегда говорят правду. Они только предрекают наше будущее, а дело остается все равно за нами.
– Ты меня совсем сбил с толку, - честно признался эмир, - теперь я не знаю, что и думать обо всем этом.
– Не надо бороться со своей совестью. Поступай так, как считаешь нужным. Но, бойся только одного. Бойся утерять в себе веру в доброту и торжество справедливости. Именно это имел в виду султан, когда говорил, что он ничего уже больше не может сделать.
– Так ты и это знаешь?
– удивился Абдах, совсем не понимая, откуда звездочету все известно.
– Я много чего знаю, - уклончиво отвечал Файрух, и потому живу сам по себе, и не ищу никаких друзей и врагов. Но тебе так жить нельзя. Ты рожден для другого. Ты должен вести за собой людей. Они тебе пока верят. Так оправдай же их доверие и не подведи. Самое плохое, что люди не любят в избранниках - это пустую болтовню и не сдержание своих обещаний, пусть даже если это будет просто отрубить кому-то голову. Это ужасно. Я знаю. Но с этим надо жить и применять повсеместно, ибо если этого не будет, то не будет и самого тебя. Образ султана покорил их сердца. И они хотели бы видеть все это в его сыне. Кто, как не ты, самый близкий по духу ему и крови человек, способен доставить эту радость народу. Подумай об этом.
– Ты сказал по крови?
– удивился в очередной раз эмир.
– Да, а ты что, не знал?- теперь удивился и звездочет.
– Мы все братья по крови. Даже те, кого считаем неверными - тоже нам братья.
– Не ври. Они не могут быть такими. Они не верят в нашего Аллаха, они едят другое и спят по-другому.
– Ну и что, - снова сказал Файрух, - это не мешает им быть такими же людьми, как и мы с тобой и есть почти то же, что и мы, разве что климат и другое не позволяют делать лишнего.
– Да, ты прав, - согласился почему-то скоро Абдах, - я отступаю перед твоей мудростью, но я не отступлю перед верой.
– Ты уже отступил, - вдруг неожиданно сказал звездочет.
– Как?
– испутался Абдах, озираясь почему-то по сторонам.
– Не бойся, нас никто не слышит, в этом я уверен, - успокоил его Файрух, - и не пугайся этого слова. Отступить - не значит, предать. Согласись с этим. И не любое отступление можно считать поражением. Ты ведь участник многих походов и знаешь, что это такое. Так вот. Отступить сейчас, чтобы назавтра эта вера взросла и окрепла в тебе самом в несколько раз больше - вот какова твоя избранная самим собою судьба.
– Но, я не выбирал ее?!
– усомнился в его словах эмир.
– Да, я знаю. Это она избрала тебя, но не будь глупцом и подчини ее снова себе и ты взрастешь еще больше. Не упади сейчас в яму безвозвратного зла и окажешься снова, как и раньше, в своей вере и на своем коне. Этот путь до тебя проходили многие, но лишь единицам было дано услышать глас небес. Ты ведь знаешь о чем я? Правда, эмир?
– и звездочет открыто и прямо посмотрел ему в глаза.
– Да, - согласился, встревоженный не известно чем, Абдах.
Почему-то он начинал бояться звездочета. Он вселял в него страх, так как, казалось, все знал, как о нем, так и о других.
– Не бойся признаться себе в этом, - успокоил снова его Файрух, - возможно, другим это и не надо знать, но поверь, придет время, и они сочтут нужным все это услышать сами.
– Когда же?
– спросил вдруг Абдах, сам не зная почему.
– Я не могу ответить на этот вопрос. Слишком мал для этого и низок ростом, - ответил почему-то грустно звездочет.
– Я не вижу ничего такого, о чем ты говоришь, - промолвил эмир, с интересом осматривая его фигуру, которая была довольно высока и окряжиста.
– Я не то имел в виду, - усмехнулся сам себе Файрух, - я низок знаниями и мал ростом душой. Поэтому, и не могу знать наше будущее, но, возможно, я подрасту за какое-то время и тогда скажу что-либо, хотя и немного сомневаюсь в этом.
– Почему?
– снова спросил его Абдах.
– Да, просто потому, что в этих, почти тюремных стенах, человек не взрастает, а становится, наоборот, еше меньше. Боязнь показаться на людях делает его жалким и боязливым.
– По тебе этого не скажешь?
– усомнился в его словах эмир.
– Да, потому что я работаю над собой. Я стараюсь, но многие этого не знают. Да и незачем им это вовсе, когда нужно знать, как прокормить семью и хоть что-то оставить после себя. И я их понимаю. Поэтому-то о них и надо заботиться, а не о себе. Мы и так взрастем и в будущем будем такими же, если не больше.
– А как же остальные?
– А они будут расти с нами, - отвечал тот, смотря куда-то в даль за самим эмиром, - они будут обретать себе свое и торопиться, чтобы унаследовать что-то другое. Но без лучшей жизни это очень тяжело. Поэтому, мы и тянемся друг за другом и пытаемся каждый принести свою пользу в общий котел.