Великая легенда
Шрифт:
У меня не было времени разбираться с лучом света, так как убитого стражника в любой момент мог обнаружить кто-то из его товарищей. Поэтому я двинулся назад, туда, где оставил своих спутников.
Я застал их встревоженными моим долгим отсутствием, но это чувство сразу сменилось радостным возбуждением, когда они услышали о моем успехе. Эвен и Орхомен тут же начали спорить, как нам двигаться дальше — верхом или пешими.
— Мы поедем верхом, — вмешался я. — Было бы глупо терять лошадей из виду.
— Мы могли бы оставить кого-нибудь охранять их, — возразил
— Ты же сам сказал, Эвен, что я должен вести вас, — отозвался я. — Так что все решено. По коням!
Подробно объяснив местонахождение шатра Нестора, я встал во главе отряда и дал команду трогаться.
Лошади рванулись вперед. Мои спутники, ожидая меня, успели снять глушители с их копыт и сбросить плащи, так как осторожность более не требовалась — настало время действовать.
Одним броском мы достигли первого шатра и, свернув налево, помчались дальше. Топот копыт был поистине оглушительным. Проезжая мимо третьего или четвертого шатра, я увидел впереди силуэт стражника.
При виде нас он громко крикнул, поднимая тревогу.
Лагерь тотчас же ожил. Полуобнаженные воины выбегали из шатров. Один из них попытался схватить уздечку моего коня, но я обрушил ему на голову меч, и он свалился прямо под копыта с криком и руганью.
Увидев впереди шатер Нестора, я натянул поводья, велев моим товарищам следовать за мной, помчался к шатру и рассек ткань мечом слева направо.
С первого же взгляда я понял причину света, который видел во время разведки. Вокруг стола посредине шатра сидела группа людей — несомненно, они совещались, когда шум снаружи заставил их вскочить и броситься к входу. Думаю, там находилось большинство греческих вождей — я узнал Аякса, Одиссея и Диомеда.
Пришпорив коня, я устремился на них с мечом. Позади я слышал крики Эвена и двоих сыновей Приама.
Рядом прозвучал голос Киссея:
— Это Диомед! За Фегея! — И он в ярости бросился на грека.
Дюжина греческих воинов подбежала к стенам, где были развешаны доспехи Нестора, спешно срывая с них мечи и дротики. Я видел, как Одиссей поймал за уздечку коня Орхомена, но получил удар в плечо.
Аякс Теламонид схватил меня за ногу своими могучими руками и рванул ее изо всех сил. Я едва не вылетел из седла, но Ал направил свою лошадь на Аякса, и тому пришлось отпустить меня, чтобы не оказаться под копытами.
Я снова пришпорил коня, так как моя главная цель находилась в другом отделении шатра. Пробившись сквозь беспорядочную массу людей, я наконец добрался до занавеса в дальнем конце. Рядом никого не было — греки сражались с моими товарищами у входа.
Спрыгнув наземь и ведя коня за собой, я прошел за занавес.
Там было темно, как в царстве теней. Я крикнул во всю силу моих легких, чтобы меня услышали сквозь шум борьбы:
— Гекамеда! Гекамеда!
В ответ прозвучал пронзительный жесткий голос, но я не мог разобрать слов и снова крикнул:
— Гекамеда! Это я, Идей!
Раздался радостный крик, и я почувствовал на своей руке пальцы девушки.
— Идей! Неужели это ты? Что все это значит?
— Я
Греки, завладев оружием Нестора, отчаянно защищались. Одиссей стоял у входа, размахивая мечом, таким огромным, что обычный человек едва ли смог бы его поднять. Я видел, как он сразил двух троянцев.
Мертвые и раненые были повсюду.
В углу сражались Кисеей и Диомед. Я окликнул моего друга, когда он сделал выпад, и Диомед упал, обливаясь кровью. Несколько моих воинов атаковали Аякса, который отбивался тяжелой обоюдоострой секирой, со свистом рассекая воздух.
Орхомен и Эвен сидели на конях у входа, используя опрокинутый стол как баррикаду, из-за которой они отгоняли мечами каждого, кто пытался войти.
Все это я увидел с первого взгляда и, понимая, что к грекам вот-вот прибудет подкрепление, направил лошадь к выходу, держа в объятиях Гекамеду и крича остальным, чтобы они следовали за мной. Кисеей, справившись с Диомедом, успел вскочить на коня и присоединиться к атакующим Аякса. Зная, что он слышал меня, я выехал из шатра вместе с Орхоменом и Эвеном.
Кисеей и прочие сразу же присоединились к нам.
Мы пробыли в шатре не более четырех-пяти минут.
Троянцы построились клином со мной посредине, чтобы защитить Гекамеду. Возвращаться тем же путем было невозможно, так как дорогу перед шатрами заняли греки, атакующие нас со всех сторон. Мы повернули налево и помчались в сторону поля.
Кисеей и Эвен скакали впереди бок о бок. Теперь мне кажется чудом, что многим из нас удалось вернуться живыми, ибо к этому времени весь лагерь успел вооружиться. Оставив позади оторопевших греков и несколько убитых троянцев, мы наконец вырвались из окружения и понеслись вперед, преследуемые греческими воинами, успевшими сесть на лошадей.
Только трое догнали нас и остались мертвыми в поле. Остальные, утратив мужество, повернули назад, и мы выехали на равнину перед воротами Трои.
— Почему ты сделал это, Идей? — заговорила Гекамеда. — Ведь ты страшно рисковал! Ты ранен?
Я молча сжал ее руку.
— Ты знаешь, что Ал убит? — спросил меня Кисеей.
— Нет, — печально отозвался я.
Слышавший нас Орхомен произнес почти радостно:
— Он погиб славной смертью от руки самого Аякса!
Мои спутники голосили песни, но я заставил их умолкнуть, напомнив о павших товарищах.
— Им повезло больше, чем нам, — заметил кто-то. — Такой смерти можно позавидовать.
Такова была философия троянцев.
Вскоре впереди засверкали огни Скейских башен.
Пришпорив лошадей, мы через пять минут очутились у стен города.
Проехав через ворота, я пересчитал своих спутников. Из сорока пяти человек вернулись только двадцать девять, и вряд ли хоть один из них был цел и невредим. Покрытые кровью и пылью, в разорванной одежде, мы являли собой весьма жалкое зрелище.