Великая легенда
Шрифт:
Гекуба подбежала к сыну и схватила его за руку.
— Приам, отец мой, — обратился к царю Гектор, — я покинул поле битвы с мудрым Энеем, дабы отправиться с тобой на заседание совета, оставив войска под командованием Эвена. Сегодня едва ли что-нибудь произойдет: греки, лишенные поддержки могучей десницы Паллады, опасаются наступать, а Аполлон не явил нам свою волю. — Повернувшись к матери, Гектор с тревогой осведомился: — Где Андромаха? Она не пришла на башни?
— Нет, сын мой, — ответила Гекуба. — Твоя жена осталась дома. Не упрекай ее — ты знаешь, как она страшится зрелища битвы.
— Знаю, но я должен поговорить с ней.
Орхомен и Кассандра повели Гектора к столу, чтобы угостить вином, а Приам отправил гонцов на поиски советников. Один из них подошел ко мне с сообщением, что заседание начнется в конце клепсидры.
Я стал искать Гекамеду, намереваясь проводить ее домой, прежде чем отправиться на заседание, когда мой взгляд привлекло внезапное оживление на поле боя. Похоже, центральная колонна троянцев устремилась к греческим рядам, но ее окружало такое облако пыли, что разглядеть что-либо было трудно.
— Смотрите на поле! — крикнул я.
Этот призыв сегодня слышали столь часто, что почти никто не обратил на него внимания. Ко мне подошли старый Антенор, Полит и еще один-два человека.
Несколько секунд они молча смотрели на происходящее, затем Полит повернулся и повторил мой призыв:
— Поле! Смотрите на поле!
Все поднялись из-за столов и устремились к парапету, обрадованные, что в поле наконец-то происходит нечто достойное внимания. Сомнений не оставалось — центральная колонна троянцев оказалась в самой гуще сражения. Крики звучали все громче; воины с правого и левого флангов спешили на помощь.
Зрители столпились на восточном краю башни, возбужденно переговариваясь. Приам подавал знаки гонцам, требуя срочно вернуть уже удалившихся советников. Гектор кричал, что, очевидно, атаку начали греки, так как он строго приказал Эвену не вступать в битву/
Движение на поле усиливалось с каждой минутой.
Троянские лучники уже посылали свои смертоносные стрелы. Шум сражения оглашал всю равнину.
Внезапно услышав неподалеку знакомый голос, я обернулся и увидел Гектора, стоявшего вместе с Энеем возле трона.
— Это Ахилл, — взволнованно говорил сын Приама. — Никто, кроме него, не решился бы на такое.
Идем, Эней! — И он повернулся.
Подбежавшая Гекуба схватила его за руку:
— Нет, сын мой! Пощади свою мать! Если это Ахилл, не уходи!
— Если это Ахилл, я тем более должен идти, — невозмутимо ответил Гектор, нетерпеливо стряхнув руку царицы. — Пошли, Эней! Полит, Орхомен, жители Трои! Смотрите, как Гектор встретится с великим Ахиллом!
Вместе с Энеем он побежал к выходу, отталкивая тех, кто оказывался у него на пути. Собравшиеся, услышав имя Ахилла, пришли в неописуемое возбуждение. Со всех сторон доносились ободряющие возгласы; женщины подбегали к Гектору, хватая его за руки. Но он, не обращая ни на кого внимания, быстро подошел к дверям и скрылся в проходе Семи колонн, сопровождаемый Энеем и еще двумя воинами.
Сквозь шум и крики послышался полный горя и страха вопль царицы Гекубы:
— Гектор! Сын мой!
Глава 16
Хлыст падает
Как выяснилось — хотя мы узнали об этом позже, когда Гектор вернулся с троянским войском к началу сумерек, — атаку греков возглавил не Ахилл, а его друг Патрокл [75]] . Эта история известна всему миру, но думаю, что повторение ей не повредит, и постараюсь быть кратким.
В тот день греки отправили депутацию к Ахиллу, умоляя его выйти на поле битвы. Он отказался, но хитроумный Патрокл предложил облачиться в доспехи Ахилла, надеясь внушить троянцам страх одним видом его грозного шлема. Греческие вожди, доведенные до отчаяния недавними потерями и поражениями, которые нанес им Гектор, приняли это предложение. Таким образом, Патрокл в доспехах Ахилла повел греков в атаку, вызвав всю эту суматоху.
75
Сын Менетия, ближайший друг Ахилла. Его гибель от руки Гектора побудила Ахилла выйти на поле битвы.
Не менее известно и то, что произошло на поле битвы после возвращения Гектора. Менелай пронзил дротиком горло Эвфорбу [76]] и отступил, прикрываемый Патроклом. Позднее пал Лимний — как говорили некоторые, от руки Аполлона, что, разумеется, было полной чушью.
Грека поразил Дардан [77]] , сын Панфа.
В этот момент прискакал Гектор, пронзил Патрокла копьем и бросил его тело на колесницу. Греки пытались отбить тело, но Гектор в одиночку заставил их отступить. Сорвав с трупа Патрокла доспехи Ахилла, он надел их на себя.
76
Троянский герой, сын Панфоя.
77
Троянец, убитый Ахиллом.
Это унижение привело греков в дикую ярость, и они снова бросились в атаку. Гектор убил Гиппофоя и Лефа [78]] и отогнал Аякса тяжелыми камнями, дважды повалив его наземь. Выхватив дротик из рук солдата, сын Приама метнул его в упавшего грека и промахнулся, но дротик пронзил горло Схедию [79]] .
Тогда Одиссей, Форк [80]] и Периф [81]] устремились вперед в своих колесницах, и уставший Гектор отступил, оставив на земле обнаженное тело Патрокла. Греки не осмелились преследовать его.
78
Гиппофой — сын Лефа, царя пеласгов. Оба ошибочно упомянуты как два разных воина, убитых Гектором. К тому же Гиппофой сражался на стороне троянцев и был убит Аяксом Теламонидом.
79
Сын Ифита и Ипполиты, соискатель руки Елены.
80
Сын Фенопса, троянский воин, убитый Аяксом, ошибочно причислен Стаутом к грекам.
81
Сын Эпита, вестник отца Энея, Анхиза. Аполлон, приняв его облик, обратился к Энею. Ошибочно причислен к грекам.
К этому времени наступили сумерки. Подоспевший Ликомед [82]] усадил Гектора в колесницу и погнал лошадей к Трое. Войска под командованием Энея последовали за ним. Когда они достигли ворот, уже почти стемнело, но гонец, который, задыхаясь, поднялся на Скейские башни, обнаружил там толпу, ожидавшую новостей.
Мы были разочарованы, узнав, что пал не Ахилл, но радовались хибели Патрокла и других греков. Все дружно славили Гектора — даже Парис был захвачен общим энтузиазмом.
82
Предводитель беотийцев в греческой армии, ошибочно причислен к троянцам.
Стоя у трона рядом с Гекамедой и Поликсеной, я почувствовал прикосновение, обернулся и увидел, что глаза Гекамеды возбужденно блестят.
— Ах, Идей! — воскликнула она. — Как бы я тебя любила, если бы ты был Гектором!
— Все сложилось бы иначе, — громко сказала Поликсена, почти перейдя на крик, чтобы ее услышали среди всеобщего ликования, — если бы на поле вышел сам Ахилл.
Это замечание показалось мне настолько странным в устах дочери Приама, что я повернулся к ней, забыв ответить на не слишком лестное для меня откровение Гекамеды.