Великая легенда
Шрифт:
— Похоже, ты бы обрадовалась, увидев своего брата павшим от руки Ахилла.
Она не успела ответить, так как подошел Орхомен, намереваясь проводить ее во дворец. Толпа уже начинала расходиться. Велев Гекамеде закутаться в мантию, так как вечерний воздух был холодным, я взял ее под руку и направился к проходу Семи колонн.
Вскоре мы сели в нашу колесницу и поехали во дворец. Мы молча пробирались по узким улицам, переполненным ликовавшими от мала до велика троянцами, которые радовались триумфу Гектора. Неудивительно, что он стал таким самодовольным, — они обожествляли его, вознося хвалу с утра до ночи. Не то чтобы я хотел преуменьшить его славу — она была заслужена им в тяжких битвах и крепко сидела на его могучих плечах.
Прибыв во дворец, мы поднялись в мои покои. Гекамеда устало опустилась на скамью.
— Боги Олимпа! — вздохнула она. — Ну и денек! Я устала и страшно проголодалась. Мне кажется, я просплю целый год.
— Сразу видно, что ты не троянка, — улыбнулся я. — Они поднимаются на башни каждый день, и зрелище только придает им силы. Кроме того, разве ты плохо провела время? Как насчет очаровательного Париса?
— Я устала и от него тоже он слишком много болтает. Где Ферейн? Я бы выпила немного вина.
Я окликнул слугу. За дверью послышались шаги, но появился не Ферейн, а Гортина собственной персоной в огненно-красном хитоне. Она остановилась в проеме, глядя на нас с глупой усмешкой.
— Принеси немного лемносского вина, — властно распорядился я, ибо один ее вид был мне неприятен. — Хотя постой — принесешь его немного позже в комнату Гекамеды и обслужишь нас там.
Гортина тупо уставилась на меня, словно я говорил на иностранном языке.
— Ты сказал… принести вам вина? — запинаясь и моргая, переспросила она.
— Да. Лемносского вина.
— Мемлосского?
— Нет, идиотка! Лемносского!
— Хорошо… — Она повернулась и, слегка пошатываясь, вышла в коридор. Я не смог удержаться от смеха.
— Во имя Паллады, что с ней такое? — удивленно спросила Гекамеда.
— Ничего, — ответил я, — кроме того, что она мертвецки пьяна. Наверняка выпила квинту дешевого вина, когда выходила утром, — и вот результат. Иди в свою комнату и устраивайся поудобнее — когда будешь готова, позови меня.
Последующие события доказывают, что можно вплотную приблизиться к катастрофе, не испытывая никаких предчувствий, хотя многие убеждены, что вера в богов указывает им верный путь.
Приняв ванну и умастившись килетскими благовониями, я направился в комнату Гекамеды. Вскоре пришла Гортина, неся на дешевом деревянном подносе мой самый дорогой золотой сосуд вместе с кубками и тарелкой с сыром.
— Налей мне вина, — попросил я Гекамеду.
Она повиновалась, а Гортина пошла за печеньем, все еще шатаясь, как моряк во время шторма. Поднеся кубок к губам, я посмотрел на Гекамеду, думая о том, как прекрасны ее усталые глаза и как свежа кожа после ванны.
Пью за твою красоту, — сказал я и сделал глоток.
В следующую секунду я вскочил, бросив кубок на стол и вылив на пол его содержимое.
— Великий Вакх [83]] и все боги Олимпа! — вскричал я в гневе. — Что принесла нам эта мерзавка? Не пей, Гекамеда, ты можешь отравиться! Гортина! Гортина!
— Ты сошел с ума? — воскликнула Гекамеда, ставя кубок на стол. — Или ты тоже пьян?
В этот момент в дверях появилась Гортина с огромным блюдом печенья. Шагнув вперед, она споткнулась о порог и растянулась во весь рост, рассыпав по всему полу печенье.
83
Культовое имя Диониса, сына Зевса и Семелы, бога вина.
— Кто-то дал мне подножку… — бормотала она, глупо ухмыляясь.
Я в бешенстве взмахнул кулаком. Гекамеда расхохоталась.
— Очень смешно! — воскликнул я. — Что ты принесла нам, деревенская девка? Вставай, пока я тебя не прикончил!
Гортина с трудом поднялась на ноги.
— Кто-то дал мне подножку! — уверенно повторила она.
Было ясно, что только побои способны привести ее в чувство. Внезапно мне в голову пришла ужасная мысль. Я быстро вышел из комнаты и направился в буфетную.
Мои худшие опасения подтвердились. На столе стояли мои последние четыре кувшина, где я хранил лемносское вино. Все были пустыми. Рядом стоял пустой бочонок из-под фессалийской жидкости, которой Ферейн мыл полы и окна. Эту жидкость Гортина принесла нам в золотом сосуде!
Я вернулся в комнату Гекамеды.
— Проклятая девка! — крикнул я, подойдя к Гортине и замахнувшись на нее. — Неудивительно, что ты пьяна! Ты вылакала мое лемносское вино до последней капли! Четыре кувшина драгоценного напитка оказались в твоем жалком теле! — Боюсь, что в моем голосе и взгляде было больше зависти, чем гнева.
— Идей! — воскликнула Гекамеда. — Неужели ты ударишь ее? Стыдись!
— Не бойся, — сказал я, опустив руку. — Это было бы оскорблением напитку в ее утробе. Оставь нас, Гортина, если ты в состоянии ходить.
Гортина вышла, шатаясь и что-то бормоча себе под нос, а я снова отправился в буфетную — за прамнийским вином, способным по крайней мере утолить жажду.
— А где Ферейн? — спросила Гекамеда, когда я вернулся. — В конце концов, это его вина, а не ее.
— Почему? У Ферейна сегодня свободный вечер. Не может же он сторожить мое вино во время своего отсутствия.
— Как бы то ни было, у Гортины недурной вкус. — Гекамеда принялась поддразнивать меня по поводу моей нелепой вспышки всего лишь из-за потери четырех кувшинов вина, поэтому я вскоре отправился искать одиночества в своей комнате.
Можно подумать, что лемносское вино бьет из фонтанов на площадях! В течение осады цена на него несколько раз поднималась до пяти дистатеронов за кувшин. Я так расстроился, что лег бы спать натощак, если бы Гекамеда не настояла, чтобы я разделил с ней ужин в виде мяса с травами.