Великая Октябрьская
Шрифт:
«Именно англо-французская и американская буржуазия, — писал позднее В. И. Ленин, — не приняла нашего предложения, именно она отказалась даже разговаривать с нами о всеобщем мире! Именно она поступила предательски по отношению к интересам всех народов, именно она затянула империалистическую бойню!»{88}
Германия согласилась начать переговоры. 20 ноября было заключено перемирие, а 9 декабря в Брест-Литовске (Бресте) открылась мирная конференция. Цели, которые преследовала на конференции кайзеровская Германия, не имели ничего общего с демократическим справедливым миром. Германские милитаристы добивались включения в империю Гогенцоллернов Польши, Литвы, части Латвии и Белоруссии. Это были наглые, захватнические требования.
В руководстве Коммунистической партии шла острая борьба. Лишь меньшая часть членов ЦК сразу поддержали линию на заключение мира.
Тем временем германские империалисты все более наглели. 9 февраля 1918 г. министр иностранных дел Германии по приказу германского кайзера Вильгельма потребовал, чтобы Советская Россия немедленно приняла немецкие условия. Однако вопреки прямому указанию Ленина Троцкий, являвшийся председателем советской делегации на переговорах с Германией в Бресте, отказался подписать мир. Этого только и нужно было немецким империалистам. Германское командование немедленно стало готовить наступление в глубь Советской России с целью свержения Советской власти. 18 февраля по всему фронту — от Рижского залива до устья Дуная — загремели орудия. 700 тыс. австро-германских солдат двинулись на позиции русской армии. Остатки старой, царской армии не могли оказать сопротивление превосходящим силам противника и начали отступать. Немецкие дивизии двигались на Петроград, Москву, Киев.
Партия призвала народ дать отпор немецким захватчикам. На рассвете 22 февраля тревожные гудки и сирены разбудили жителей рабочих районов Москвы, Петрограда, Твери, Ярославля, Харькова и других городов. Рабочие спешили на заводы. При тусклом свете фонарей они читали наклеенные на стенах газеты. Через всю страницу шел призыв: «Социалистическое отечество в опасности!». Это был написанный Лениным декрет Совета Народных Комиссаров. «Выполняя поручение капиталистов всех стран, германский милитаризм, — говорилось в нем, — хочет задушить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы — банкирам, власть — монархии»{89}.
Мужественные слова декрета призывали рабочих и всех трудящихся к беззаветной защите Республики Советов. «1) Все силы и средства страны целиком предоставляются на дело революционной обороны. 2) Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови»{90}. В заводских цехах возникали короткие митинги. «Все на защиту революции! К оружию!» — этот призыв пронизывал все выступления. Один за другим подходили рабочие к столам, где шла запись добровольцев, а затем отправлялись на пункты формирования. В Петрограде записалось в Красную Армию около 40 тыс. добровольцев, в Москве — свыше 60 тыс.
В морозные февральские дни на занесенных снегом полях Псковщины, дорогах, ведущих к Нарве, отряды молодой Красной Армии закрыли путь германским дивизиям. Авангарды наступавших немецких войск были задержаны на дальних подступах к Петрограду.
Первые схватки с врагом показали беззаветный героизм, отвагу советских бойцов, их твердую
В. И. Ленин, преодолев сопротивление «левых коммунистов» и троцкистов, настоял на необходимости заключить мир с немцами. Германскому правительству была послана радиограмма Совнаркома с предложением подписать мирный договор. Германские генералы, в свою очередь, поняли, что им не удастся, как они раньше рассчитывали, свалить Советскую власть одним ударом. Они знали, что за передовыми красноармейскими отрядами стояли миллионы рабочих и крестьян, готовых сражаться до конца, защищая Советскую власть. Поэтому германское правительство согласилось на подписание мирного договора. Условия его оказались еще более кабальными: Советская страна теряла Прибалтику, Украину, Белоруссию, ряд других территорий и должна была выплатить огромную контрибуцию. Но другого выхода не оставалось. Для спасения Советской власти мир надо было заключать во что бы то ни стало.
3 марта 1918 г. в 5 часов 50 минут вечера советская делегация в Бресте подписала мирный договор с Германией и ее союзниками, известный под названием Брестского мира. 14 марта этот договор был, несмотря на ожесточенное сопротивление анархистов-коммунистов, левых эсеров, меньшевиков, правых эсеров, утвержден IV Всероссийским съездом Советов.
Заключив его, советский народ сохранил самое главное и основное — власть трудящихся и государственную независимость России. Замысел международного империализма — уничтожить Республику Советов немецкими штыками и поработить страну — удалось сорвать.
Советская Россия получила мирную передышку. Задача заключалась теперь в том, чтобы не впасть в отчаяние, а засучив рукава взяться за укрепление Советской власти, строительство нового общества, создание мощной армии, способной дать отпор новым вражеским атакам, которые, как предвидела партия, готовят империалисты. Мужественно, открыто говоря народу правду о тяжести Брестского мира, В. И. Ленин выражал непоколебимую уверенность в конечной победе, учил партию не терять духа в дни поражений и отступлений, звал всех трудящихся к настойчивому и упорному труду. «…Всего более недопустимо отчаяние, — писал он. — Невыносимо тяжелы условия мира. А все же история возьмет свое… За работу организации, организации и организации. Будущее, несмотря ни на какие испытания, — за нами»{91}.
Прошло несколько месяцев, и жизнь полностью подтвердила правильность ленинских предвидений. В ноябре 1918 г. Советское государство получило возможность ликвидировать Брестский мир. Оккупированные Германией территории были освобождены, трудящиеся восстановили там Советскую власть. А Республика Советов, продолжая осуществление коренных социально-экономических преобразований, укрепилась, создала свои вооруженные силы, которые надежно защитили завоевания революции.
«Мы наш, мы новый мир построим»
«С первым днем социалистической революции!» — так приветствовал В. И. Ленин своих соратников утром 26 октября 1917 г. Наступил первый день новой эры. Социалистическая революция победила — надо было приступать к социалистическому строительству, разрушать старое, возводить здание нового строя.
Одним из излюбленных занятий буржуазных историков является бесконечное варьирование мысли о том, что Октябрьская революция была «самой анархической из всех революций» (А. Улам). На все лады повторяются злобные утверждения о беззаконии, хаосе, «разгуле анархии» в России (П. Гревениц, А. Мурхед, Р. Лонг), о «деморализованной солдатне» (Р. Абрамович) и «невежественном и безответственном народе, для которого свобода быстро обернулась анархией» (Р. Уилтон), о том, что «эти люди после векового рабства подчинялись только собственной слепой силе» (Ж. Марабини), что «примитивная натура русских масс мало ценит человеческую жизнь и в порыве ярости способна на дьявольские жестокости» (Л. Лоутон).