Великая Российская трагедия. В 2-х т.
Шрифт:
б) трансформация ряда федеральных законов прямого действия в основы российского законодательства с учетом интересов субъектов Федерации;
в) разделение государственной собственности и прав распоряжения ею между Федерацией и ее субъектами;
г) определение единых принципов территориальной организации бюджетного процесса;
д) меры по стабилизации межрегиональных экономических связей, которые базировались бы на государственной политике в области тарифов на транспорт и иные инфраструктурные услуги;
е) меры по обеспечению минимальных социальных гарантий малоимущим слоям населения во всех регионах Федерации;
ж) тщательная разработка регионального аспекта
Правительство национального согласия
Участники “Круглого стола” были едины в том, что страна нуждается в выверенном курсе реформ на базе общероссийского согласия. Осуществление такой программы невозможно без формирования ответственного правительства народного доверия и общественного согласия. Настоятельно необходимо, чтобы это будущее правительство не стремилось делить граждан на “белых”, “красных”, “черных”, “желтых” и так далее. Формирование федерального правительства на началах общенационального согласия могло бы явиться важной предпосылкой эффективности экономических преобразований в стране, получения позитивного результата от осуществляющихся изменений.
Конечно, формирование правительства национального согласия — задача непростая, но те, кто отвергает эту идею в принципе, сознательно блокируют достижение согласия, на общенациональной согласительной идее-консенсусе.
Страна, уже в июле 1993 года, была близка к достижению национального согласия и мира. И это — после всех конфронтационных ударов — после “Конституционного Совещания”, после референдума 25 апреля. Даже правительство Черномырдина вынуждено было участвовать в “Круглом столе” и подписать его документы.
Кремль испугался лишиться власти.
Отторжение гражданского мира и согласия
Как видим, этот фундаментальный документ, разработанный совместно Верховным Советом, членами Правительства и профсоюзами, учеными и специалистами, предпринимателями и экспертами политических партий и движений, появился на свет в июле 1993 года. Он закладывал реальную основу для общественного согласия в стране, опирался на опыт восточноевропейских стран и учитывал рекомендации, изложенные в Докладе Генерального секретаря экономического и социального Совета ООН, опубликованном к этому времени в Женеве.
Кремль (Ельцин) и Старая площадь (Черномырдин) отвергли этот общенациональный согласительный пакт, отвергли возможность мирного, бесконфликтного осуществления реформ, отвергли разумные предложения по корректировке реформ, отказались учитывать мнение не только законодателя, но и всего общества. Возникает вопрос, почему? Почему Ельцин и Черномырдин решили стать на путь углубления конфронтации? В чем был их личный интерес? Кто, какие силы, какие “группы давления” добивались и добились от них нелегкого выбора — объявить себя стоящими над законом, над Конституцией, над обществом, над государством, над волей 155 миллионов российских граждан?
Ответы на эти вопросы нелегки, требуют вдумчивого анализа действий этих лиц, их политического поведения. Поэтому ограничусь в данном случае лишь некоторыми констатациями очевидных истин.
Линия размышлений "персонажа # 1"
Как известно, идея “Круглого стола” была зафиксирована в Постановлении VII Съезда народных депутатов. Поскольку Съезд — высший орган государственной власти (то есть полномочный коллективный глава государства: Президент — всего лишь “высшее должностное лицо”,
Реализация этой идеи осуществлялась трудно — ни Президент, ни Правительство почему-то не хотели воспользоваться этим эффективным инструментом достижения согласия, испытанным в современной мировой политической практике.
Я неоднократно разговаривал, советовался по этому вопросу с академиками Арбатовым, Абалкиным, Шаталиным, Мартыновым, Яременко, Петраковым, Назаренко, лидерами профсоюзов и предпринимательских союзов. Все они настаивали на том, чтобы начать работу по подготовке документа “Круглого стола” и прежде всего по ключевому вопросу — экономической реформе. В этих целях предлагалась разработка своего рода “экономической декларации”. Основательно готовили документы в группе консультантов под руководством профессора Милюкова. Привлекли ученых, парламентариев, директоров предприятий, фирм, банкиров. “Загорелся” этой идеей председатель комитета по науке и образованию академик Владимир Шорин.
Мой первый заместитель, Юрий Воронин, отвечающий за связи с Правительством, сказал, что постарается убедить в необходимости участия отдельных членов Правительства. Убедил. Было принято совместное постановление Президиума Верховного Совета и Правительства. Рабочую группу по подготовке текста экономической Декларации возглавил профессор Анатолий Милюков, руководитель группы консультантов при Председателе Верховного Совета России.
Всего было проведено 4 пленарных заседания “Круглого стола”. Постоянно трудились его рабочие органы, согласовывая и отшлифовывая отдельные положения.
О работе “Круглого стола” заговорили на заседаниях Верховного Совета, Правительства, подробно анализировалась она и средствами массовой информации.
Ельцин и его приближенные, как представляется, были сильно встревожены таким развитием событий. Они не хотели “переводить” дискуссию в сферу экономики — им была привычнее идеологическая конфронтация. Что конкретно их обеспокоило?
Во-первых, “Круглый стол” даже чисто организационно превратился в платформу сближения Парламента и Правительства. Они получали мощную поддержку от общества. Быстро решались вопросы, по которым еще недавно, казалось, никогда не найти согласия. Анатолий Милюков рассказал мне как искренне признался Борис Федоров, что он очень не хотел подписывать “экономическую декларацию”, выискивая в ней “антирыночный элемент”. Но не нашел и как честный человек — подписал. На последнем заседании “Круглого стола” председательствовали Воронин и Федоров, подписали ее Хасбулатов и Черномырдин.
Во-вторых, такое развитие событий буквально взламывало всю “стратегию” ельцинистов, которая еще с начала 1991 года покоилась на тактике манипулирования конфликтами. Переход конфликта между Парламентом и Правительством в нормальное русло взаимоотношений навевал кремлевским идеологам, типа Бурбулиса - Полторанина мысль об изоляции президентского режима от принятия важнейших решений. Что он якобы загнан в “глухую стратегическую оборону”. Находясь в мире иллюзий, приписывая Верховному Совету и даже Правительству какие-то экспансионистские планы, Кремль решил, что он “находится в смертельной опасности”. И вот опять на политической сцене появился кремлевский воитель и объявил о начале с августа 1993 года “артподготовки”, а в сентябре — “штурма”. Это — действительность, это — слова Президента, их ни откуда не выкинешь и от них никуда не уйдешь. Поэтому сладкоречивые, полные миролюбия рассуждения его на страницах новой книги о том, что он “не хотел штурмовать “Белый дом” — откровенная, циничная ложь.