Великая Российская трагедия. В 2-х т.
Шрифт:
...Стоим на границе, в Забайкальске. Из Китая сплошным потоком идут российские грузовики: сбросили в Маньчжоули груз, медленно едут через границу обратно. Успеваем перекинуться с водителями парой слов.
— Что везешь?
— Ничего.
— А туда что вез?
— Гвозди, проволоку...
— Что везешь?
— Пустой.
— А туда?
— Лодки моторные.
— Господи, а лодки-то им зачем? Степь кругом...
— Что везешь?
— Воздух.
— А туда?
— Рельсы...
Это при том, что изношенность рельсов на наших железных дорогах — 80 процентов.
Ну и так
— Что везешь?
— Воздух.
Спрашиваем одного немолодого уже водителя:
— Понимаешь, что происходит?
Смеется:
— Грабим матушку Россию.
— Не обидно?
— И-эх!..
Что он ответил, вы догадываетесь.
Во времена фашистского нашествия, когда была оккупирована половина европейской территории страны, каждый день уходили на запад эшелоны с награбленным добром. Но тогда грабилась часть страны. Сегодня она чистится под метлу — вся!
А щелкоперы из “прогрессивных изданий” — уверяют нас: “Ничего страшного, всегда воровали...” [31] , ссылаясь на Карамзина. (Его знаменитый ответ на вопрос: “Что делает Россия?” “Ворует”, — ответил классик.)”
Процессы криминализации экономики, криминализации административной деятельности должностных лиц, проникновение коррупции на самый высокий уровень, на уровень принятия стратегических решений, многие, в том числе и я, заметили уже в начале 1992 года. Я тогда уже имел очень неприятную беседу с Ельциным, — речь шла об одном из его “соратников” еще по союзному парламенту, влиятельном его советнике, много вреда принесшем стране, подсказывая Президенту нелепые решения, развивая интриги, к которым он всегда был склонен и без этих “подсказок”.
31
Станислав Говорухин. Великая криминальная революция. 1993, с.15.
“Нет, — сказал Президент, — не верю.”
Кстати, эта тема была затронута и в нашей беседе “тройкой” — я, Ельцин, Зорькин. Тогда речь шла о прямых фактах, имеющих отношение к высшим должностным лицам.
Я задал вопрос: зачем пытаться брать под защиту откровенных жуликов? У людей создается впечатление, что корни коррупции рождаются не где-нибудь, а здесь, в Кремле?
Разговор тогда закончился неприятной, напряженной паузой. Мы с Зорькиным ушли, недовольные собой, встревоженные нежеланием Президента пойти на откровенный разговор с людьми, которые были не менее его ответственны за состояние страны перед народом...
Возможно, что тот, первый разговор и послужил причиной прямого выпада Президента против Председателя Парламента на VII Cъезде народных депутатов. В своем “знаменитом” Обращении к гражданам России и ко всем избирателям (которым долгое время запугивали ельцинисты депутатов), Ельцин сказал: “На VII Съезде четко обозначились две непримиримые позиции. Одна — на продолжение реформ, на оздоровление тяжелобольной экономики, на возрождение России, и другая позиция — дешевого популизма и откровенной демагогии и в конечном счете — восстановления тоталитарной советско-коммунистической системы, проклятой отвергнутой собственным народом и всем мировым сообществом.
Это даже не путь назад, это путь в никуда.
Обидно, что проводником этого обанкротившегося курса стал Председатель Верховного Совета России — Хасбулатов. Съезд со всей очевидностью показал, насколько опасна не только диктатура исполнительной, но и диктатура законодательной власти”.
Это сказано было за 89 дней до первой попытки государственного переворота — 20 марта 1993 г. До ельцинской измены Конституции 21 сентября оставалось еще 150 дней.
А на VII Cъезде депутатов, 10 декабря 1992 года, когда я председательствовал, Ельцин попытался сорвать Съезд.
Ельцин Б.Н.: “Народных депутатов, поддерживающих Президента, а также представителей исполнительной власти прошу сейчас на 30 минут собраться в Грановитой палате. Спасибо.”
Ельцин покидает трибуну, шагает к двери. За ним поднимается со своих мест человек 30-40. Не более.
Хасбулатов Р.И.: “Уважаемые народные депутаты! Заявление Президента считаю оскорбительным как в отношении Съезда, так и в отношении Председателя Верховного Совета. Поэтому я считаю для себя дальше невозможным выполнение обязанностей Председателя Верховного Совета, поскольку мне нанесено оскорбление высшим должностным лицом государства. Я прошу принять мою отставку.” (Шум в зале).
С этими словами я покинул заседание Съезда. Однако последовать за Ельциным решился мало кто — настолько был абсурдным его демарш и несправедливым выпад против Председателя.
Никакого перерыва сделано не было, хотя Филатов, сидевший в Президиуме Съезда, пытался его устроить. Съезд мою отставку не принял. И “командировал” моего заместителя Юрия Ярова убедить меня вернуться и занять место Председательствующего. Откровенно говоря, я долго колебался. Яров приводил убедительные доводы: “Люди не поймут, депутаты не поймут, подумают — слабый человек, капризный. Надо вернуться. Съезд встревожен, может произойти раскол на радость ельцинистам. Пострадает страна. Возвращайтесь, Руслан Имранович”. Вернулся. Вздох облегчения в гигантском зале, аплодисменты...
Демарш Ельцина лопнул, его “выход” в народ, на автозавод, также не имел успеха. Люди встретили Ельцина прохладно. А один рабочий прямо спросил: “Зачем вы сюда приехали? Идите, договаривайтесь со Съездом”.
Тогда Ельцину пришлось пойти на компромисс, отступить. Но, к сожалению, в настроении эйфории Съезд принял предложенный Валерием Зорькиным “вариант” — о проведении 11 апреля референдума по основным положениям Конституции; “заморозил” очень важные конституционные поправки (в частности, статью 121.6 об автоматическом отрешении от должности Президента в случае его попытки изменить Конституционный строй), принятые ранее.
...Как известно, сразу же после окончания VII Съезда ельцинисты стали нагнетать обстановку вокруг референдума. А ведь мы договорились превратить 1993 год в “год экономики”. Я планировал в первом квартале 1993 года завершить принятие пакета “антикоррупционных законов”, упорядочить законодательство по приватизации и т.д. Не дали. Криминализация государства стала фактом.
Мелкая месть
Кстати, тогда, в ходе VII Cъезда произошло два события.