Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты
Шрифт:
– Так уж вышло – я ведь дочь Якова Григорьевича Таубина. Так зовут этого конструктора.
Он сделал вид, что крайне удивлен, хотя, скорее всего, отлично знал об этом.
– Имя отца должно быть в вашей книге. И еще одно имя – Михаил Никитович Бабурин. Это его соавтор.
– Бабурина я никогда не видел, – сказал он. – Так для чего вы мне звонили?
– Я хочу, чтобы в вашей книге ОКБ-16 было описано правильно и названо все своими именами, и могу вам в этом помочь материалами от ветеранов.
– Боюсь, что не успеете – книга выходит вот-вот.
– И все же я попробую, – сказала я, и мы распрощались.
Поздно вечером мне позвонил Нудельман (он тогда уже второй год не был руководителем ОКБ, а работал консультантом в министерстве). Очень удивлялся, почему я поехала к Новикову, не побывав у него. Услышав
Александр Эммануилович Нудельман
Когда я приехала, у него уже была готова страничка – и рукописная, и напечатанная на машинке, подписанная им 27 сентября 1987 года. Прямо от него я поехала в ОКБ и затем еще несколько дней ездила туда, где мне дали свои подписанные справки с воспоминаниями об отце его соратники – такие “киты” ОКБ, как Суранов, Грибков, Таубкин, Жирных, Бундин [60] (двое последних болели, и мне пришлось ехать за справками к ним домой). Скомплектовав подборку из всех этих справок (по одному подписанному авторами экземпляру и рукописные черновики я оставила у себя), я снова приехала к дому, в котором жил Новиков, и опустила их в его почтовый ящик – видеться с ним не хотелось.
60
Отрывки из этих воспоминаний были приведены выше.
В тот же вечер он позвонил мне по телефону. “Что они там – с ума посходили ваши мужики?! – рокотала трубка. – Чего они его так расписывают, чего добиваются? Ну, ничего, скоро выйдет еще одна книга, там о вашем отце сказано гораздо хуже, чем у меня!” – “Вы что имеете в виду – “Записки наркома”? – удивилась я. – А я слышала ото всех, что Ванников очень хорошо относился к отцу”.
Весной 1988 года книга Новикова вышла. В набор же она была сдана 29 октября 1987 года – через месяц после нашей встречи. Об отце он там упомянул и ничего плохого не сказал, впрочем, как и хорошего. Но зато о пушке Таубина – Бабурина МП-6 был вынужден сказать очень много – он ведь не мог проигнорировать такой серьезный материал, против его воли оказавшийся у него в виде комплекта справок самых заслуженных ветеранов ОКБ-16. Так что мы оба успели – я собрать и привезти справки-воспоминания, а Новиков – в последний момент включить их мнение о 23-мм пушке в свою книгу. Однако название “ПТБ-23” он даже не упомянул».
Вот лишь кусочки текста из этой книги:
«В конструкторском коллективе, руководимом Я. Г. Таубиным и М. Н. Бабуриным, еще до войны в творческом соревновании с коллективом, создавшим пушку ВЯ, разрабатывалась 23-мм авиационная пушка МП-6. Эта пушка первой в отечественном производстве имела автоматику на коротком ходе ствола и была всесторонне испытана. Созданная с учетом перспективной технологии, пушка МП-6 была в ноябре 1940 года поставлена на серийное производство на двух заводах. Однако эта пушка, принятая в ноябре 1940 года на вооружение, в мае 1941 года с производства была снята в основном из-за недостаточной живучести. Но годы, ушедшие на создание этой пушки, не прошли напрасно…» [64. С. 291].
«Разработка и испытания пушки МП-6 позволили выбрать надежную схему и наметить новые конструктивные решения при создании мощной пушки НС-37» [Там же. С. 296].
«Пушка МП-6 была меньше пушки ВЯ по массе и габаритам, удобна для установки в развале двигателя самолета, и потому предполагалось применять ее, в отличие от пушки ВЯ, также и на истребителях. Пушка была хорошо отработана технологически, автоматика ее работала надежно. К концу 1940 года пушка МП-6 была переведена на непрерывное звеньевое питание вместо магазинного. Механизм такой конструкции (прямая подача патрона при одновременном съеме звена) специально был разработан для этой пушки А. Э. Нудельманом. С этим
Опять ни слова о ПТБ-23. Она не упомянута и в редактировавшихся Новиковым книгах.
Чуть раньше вышли мемуары наркома вооружения Б. Л. Ванникова (1988 г.), где он, пытаясь как-то объяснить причину ареста выдающегося конструктора автоматического оружия перед самой войной и его расстрел без суда, пишет и о «завышенных обязательствах» Таубина, и о нарушении им установленного вождем порядка внесения изменений в чертежи, и о его неуравновешенности, даже легкомыслии. Правда, тут же сам все это опровергает, и по частностям, и в целом, назвав Таубина «безусловно, талантливым конструктором, автором прекрасного… лучшего в то время проекта мощной авиационной пушки» [11. C. 149].
Ветераны ОКБ-16 рассказали Ларисе Яковлевне, что в первом издании книги Нудельмана «Пушки для боевых самолетов» (1983), где излагалась история созданного Таубиным предприятия и направления по разработке авиапушек, имя Таубина вообще не упоминалось. Во втором издании этой книги (1988), его фамилия несколько раз была упомянута в связи с ОКБ-16 и даже была помещена одна его фотография, а под ней целых восемь строк [61] на странице 21. Но зато какую гордость за отца испытала семья! И хотя там ничего не говорилось о его с Бабуриным пушках и упоминался лишь созданный им гранатомет (причем зачем-то подчеркивалось, что, к сожалению, он так и не был принят на вооружение), зато впервые указывалось, что Я. Г. Таубин «был изобретателем первого в мире пехотного гранатомета». В третьем же ее издании (1993) ему посвящена целая глава.
61
Похоже, эти строки были внесены в верстку в последнюю неделю перед подписанием книги в печать (28.04.88) – после статьи в «Литгазете», о которой я дальше рассказываю.
«Тайна октября 1941-го»
Опубликованная 20 апреля 1988 г. в «Литературной газете» статья А. Ваксберга «Тайна октября 1941-го» поистине стала поворотным моментом в посмертной судьбе Якова Григорьевича.
Из этой статьи очень популярной в те годы газеты всем наконец стало известно, когда и как погиб Я. Г. Таубин. А его семья, знавшая об этом еще с 1955 г. из справки о реабилитации, узнала из нее, вместе с кем 28 октября 1941 г. их отец и муж был расстрелян без суда и следствия по личному указанию (№ 2756/Б от 18 октября 1941 г.) наркома НКВД и члена ГКО Берии в пос. Барбыш под Куйбышевым в группе из 20 человек и каким мучениям подвергались эти люди во время допросов.
Оказалось, что в эту группу входили очень известные в стране военачальники: два генерал-полковника и четыре генерал-лейтенанта; пять Героев Советского Союза, в том числе один дважды Герой. Да и остальные были тогда людьми заметными, занимавшими в разное время весьма высокие должности. Среди них оказалось девять генералов, четверо из которых были заместителями наркома обороны, трое – в разное время начальниками ГУ ВВС (по нынешним понятиям, это – Главком ВВС), один – начальником ПВО страны, двое – командующими военными округами, один – помощником начальника Генштаба, один – начальником штаба ВВС, двое – приравненными к генеральскому званию – дивизионный инженер и бригадный инженер, двое – заместителями начальника Управления наркоматов. Кроме того, среди расстрелянных тогда были: начальник военной академии, генерал-адъютант замнаркома обороны по вооружению, а также гражданские лица: первый секретарь ЦК союзной республики и первый секретарь обкома партии, два замнаркома, два директора НИИ и один начальник ОКБ – главный конструктор оружия. Двое были членами ЦК и четверо – кандидатами в члены ЦК. Шестеро – депутатами Верховного Совета СССР (имевшими депутатскую неприкосновенность).