Великая война России. Почему непобедим русский народ?
Шрифт:
У нас часто в последнее время обращаются к теме «Армия и культура». Неверно говорить «армия и культура». Армия — это фундамент культуры! От этой печки, что называется, и надо плясать…
На научном уровне уже давно признано, что человеческая культура, а другой просто нет, берет свое начало с культуры человеческого тела, с того, что человек приобретает определенную систему движений и жестов. Во всех человеческих обществах армейский строй, строй вооруженных мужчин, движущихся в такт какой-либо музыке или барабанному бою, и был, собственно, началом настоящей культуры. Все ее иные приметы — гораздо позднего времени.
В армии культура не только зарождается, но и, развиваясь, закрепляется на века. Вот почему даже в таких небольших странах, как Швейцария, где не воюют уже столетия и воевать не собираются, армии усердно сохраняют
Как историк культуры я, конечно, не могу не заметить, что все виды искусства — изобразительное, музыкальное, театральное… — начало берут опять же в армии. Что такое, например, движение людей строем, как не зародыш театрального действа, театра? Или яркие костюмы древних воинов, их вождей? Это и прикладное, и изобразительное искусство — все вместе! Таких примеров можно привести множество. На Руси, заметим, этот срез культуры появился задолго до принятия христианства. Христианской наша культура стала намного позднее. Ее истоки — не в Византии. А точнее — не только в ней… Доподлинно известно, что русский героический эпос родился среди дружинников. И это они, кстати, одними из первых приняли христианство. Исторические источники свидетельствуют, что часть дружинников, заключившая в 943 году договор с греками, клялась не на Перуне, а на Христе… Я нисколько не сомневаюсь в том, что наша русская культура началась в дружине — началась, таким образом, в армии!..
Я, разумеется, далек от мысли, что в современной армии есть только материальные проблемы, а проблем культуры нет. Их, я думаю, в Российской армии немало. Что такое, скажем, «дедовщина», неуважительное отношение к младшим по должности и званию? Разве это не изъяны в воспитании, не изъяны нашей духовной сферы? Впрочем, как их могло не быть — ведь если больно общество, будет больна и армия — одна из его составляющих, если в стране становится все больше и больше бездуховных людей, то почему «вирус» бездуховности не должен (хотя, конечно же, не должен!) попадать в армейские коллективы? Или воинские подразделения у нас размещают на Луне?
Увы, нет…
А в результате люди деградируют как «на гражданке», так и в армии.
— Вадим Валерианович, насколько я знаю, ни в одной из своих статей вы не прославляли партию. Еще десятилетия назад в КГБ за вами закрепилась репутация инакомыслящего, диссидента… И вот сегодня, когда КПСС как государственная структура уже не существует, КГБ расформирован, вы высказываете мысли, с которыми наверняка бы согласились и большинство ваших вчерашних оппонентов. Как это можно объяснить?
Здесь нужно коснуться сугубо «личной» темы. Так уж сложилось, что еще тридцать с лишним лет назад я обрел достаточно полные представления о прискорбнейших и прямо-таки чудовищных явлениях и событиях, имевших место в России после октября 1917 года, и встал на путь самого решительного и тотального «отрицания» всей послереволюционной действительности. В последнее время известнейший-диссидент, и эмигрант Синявский-Терц не раз вспоминал в различных интервью, как в самом начале 60-х годов я предложил ему — мы были тогда близкими приятелями — отправиться со мной на нелегальное антиправительственное собрание, а он отказался, за что я тогда его осуждал. Вспоминал он об этом только ради иронического выпада: вот, мол, Кожинов вроде бы «радикальнее», а в лагерь между тем попал все же Синявский… Но в этом различии судеб есть своя существенная логика. К тому времени, когда Синявский был арестован (1965 год), я уже пришел к прочному убеждению, что бороться надо не против сложившегося в России строя, а за Россию. Для Синявского же главным образом было именно против, и он в конце концов «доразвился» до поистине смердяковского заявления: «Россия — сука»…
— Имел в виду он, думаю, прежде всего социалистическую Россию… Но ведь и вы, если не ошибаюсь, в свое время выступали за «контрреволюцию», исповедовали своего рода культ рыцарских фигур генерала Л. Г. Корнилова и адмирала A.B. Колчака (вплоть до поисков
—Проблему социализма, проблему исторического пути нашего народа недопустимо рассматривать упрощенно, без вдумчивого анализа всего того, что нам пришлось пережить за последние 70 лет, годы «горбостройки», и приходится переживать теперь…
Но перейду к сути дела. Большинство влиятельнейших ныне «советников» рассматривают весь путь России после 1917 года как полностью ложный и бесплодный, ведущий в безысходный тупик, и так или иначе призывают начать все сначала или, говоря конкретнее, «вернуться» к дореволюционному состоянию (в частности, к принципам Столыпинской реформы и деятельности крупнейших российских предпринимателей). Целесообразно напомнить, что это последняя новация идеологов от экономики — всего лишь несколько лет назад они настоятельно предлагали «вернуться» в досталинское время, то есть к нэпу. И, между прочим, уже тогда, в 1988 году, прозвучали чрезвычайно весомые возражения, однако никто не захотел их услышать. Я, в частности, имею в виду выступление М.Л. Гефтера в нашумевшем «боевом» сборнике статей «Иного не дано». Этот историк в отличие от абсолютного большинства влиятельнейших идеологов начал критически осмысливать исторический путь страны давно, еще в 60-х годах, и сразу же вступил в конфликт с господствующей тогда идеологией. А в книге «Иного не дано» он, достаточно резко противореча остальным ее авторам, настаивал на необходимости усвоения, как он сказал, того решающего, хотя еще и не осознанного до конца, факта нашей жизни, который кратко, одной фразой, можно было бы определить так: «После Сталина нам некуда вернуться — в досталинских временах нам уже места нет». Иными словами, полностью забыть о социализме нам не удастся. Да и надо ли к этому стремиться?
А как вы относитесь к социализму?
Что касается моего отношения к социализму, я должен сказать, что совершенно не разделяю «прогрессистский» и вообще «оценочный» подход к исторически сменявшим друг друга общественным устройствам и отнюдь не считаю, что социализм лучше капитализма (или наоборот). Я только констатирую, что порядок, называемый социализмом, идет на смену тому, который называют капитализмом, точно так же, как последний в свое время пришел на смену феодализму. И не скрою, что в этом убеждении я, в частности, опираюсь на авторитет большинства самых выдающихся мыслителей нашего времени. Общепризнанный корифей философии XX века англичанин Арнольд Тойнби, отнюдь не марксист и глубоко религиозный человек, заявил в 1976 году: «Я полагаю, что во всех индустриальных странах, в которых максимальная частная прибыль выступает как мотив производства, частнопредпринимательская система перестанет функционировать». Германский экзистенциалист Мартин Хайдеггер, который давно имеет репутацию крупнейшего ученого нашего столетия, сказал в 1969 году: «Что касается будущего, то я больше уверен в социализме, чем в американизме». Наконец, один из видных русских философов нового времени, Алексей Федорович Лосев, проведший, между прочим, несколько лет в ГУЛАГе, признался в 1985 году, и притом не для печати, а в узком домашнем кругу: «Куда дальше движется человечество? А дальше идет то, что противоположно индивидуализму. А именно: общественность и коллективизм. То есть социализм».
В будущем — возможно. Но сегодня социализм потерпел крах, что называется, по всему фронту… В развале нашей страны, кстати, нередко обвиняют кого угодно. Того же, скажем, Солженицына.
Александр Исаевич Солженицын…Считать его поборником «краха государства» могут только люди, плохо знакомые с его творчеством или же — прошу прощения — просто недобросовестные. Так, Солженицын недвусмысленно писал еще в 1973 году: «Всяким поспешным сотрясением смена нынешнего руководства (всей пирамиды) на других персон могла бы вызвать лишь новую уничтожающую борьбу и наверняка очень сомнительный выигрыш в качестве руководства», то есть «крах государства» приведет к намного более тяжкому положению. Или другое выступление Солженицына: «Народ — это не только миллионные массы внизу, но и отдельные представители его, занявшие ключевые посты. Есть же сыны России и там. Россия ждет от них, что они выполнят сыновний долг».