Велики амбиции, да мала амуниция
Шрифт:
– Николай Степанович, неужели вы тоже полагаете, что убийца не эта сумасшедшая, которую мы задержали? – спросил Романенко, нервно покручивая чёрный ус.
– Василь Васильич, мы с тобой не первый год знакомы. Я никогда не делаю выводов прежде, чем буду иметь на руках все улики. Опрометчивость в нашем деле – штука вредная. Мы же с живыми людьми работаем. С человецами. Ошибёмся – и искалеченная чья-то судьба на нашей совести.
– Ну, уж вы-то не ошибаетесь!
– Все ошибаются. Просто я никогда не спешу, и оттого ошибок делаю несколько меньше,
– Счастливы вы! – усмехнулся Романенко, подперев рукою голову. – А меня начальство с кашею умнёт, когда я Рахманова не словлю… Вот, хоть из-под себя выпрыгивай! А вы говорите – не спешить…
– Успевает только тот, кто никуда не спешит. Не стучись ты об угол головой из-за своего Рахманова. Ты же, Вася, сыщик от Бога. Найдёшь, рано или поздно. Однако, к делу. Пётр Андреевич, скажите, пожалуйста, каковы на сегодняшний момент первоочередные задачи следствия? – Николай Степанович поднялся из-за стола и, сцепив руки за спиной, прошёлся по кабинету.
Вигель тотчас вскочил с кресла и стал перечислять:
– Во-первых, установить личность сожительницы убитого. Во-вторых, навести справки о знакомых его и постоянных клиентах. В-третьих, выяснить личности прежней и последней любовниц господина Лавровича. В-четвёртых, постараться определить, что всё-таки похищено.
– Разумно, – одобрил Немировский. – Василь Васильич сказал, что вы весьма недурно изобразили нашу таинственную незнакомку? Позволите взглянуть?
– Сделайте одолжение, – Пётр Андреевич протянул следователю сложенный вчетверо листок.
– Да, и впрямь хорошая работа, – кивнул Николай Степанович. – Она нам может пригодиться. Мало ли, где её могли видеть… Василь Васильич, возьми этот портрет и фотокарточку покойного и сходи в то заведение, где его видел дворник с новой пассией. Как, бишь, оно называется?
– Номера «Кавказ» в Газетном и ещё ресторация «Мечта» на Поварской. Оттуда они, по словам дворника, вышли.
– Вот, туда и сходи. Чего и как спрашивать и как действовать, указаний не даю. Не мне тебя учить!
– Всё сделаю в лучшем виде, – пообещал Романенко.
– Вот, и славно. Если барышня нам своего имени не скажет, то можно сделать её фотоснимок и разместить в газетах: может, кто узнает её. Хотя, если и узнает кто, то что-то мне подсказывает, не пойдёт такой человек к нам. Знакомство своё афишировать. Ну, да, может, хоть письмецо пришлёт? Тут за всякую ниточку тянуть надо: авось, что и вытянется… Далее: вор действовал весьма умно. Обратите внимание, закладов он не тронул, понимая, вероятно, что краденые вещички всегда спроворнее сыскать, а, значит, и самого преступника.
– Может быть, он просто не знал, где заклады хранятся? Или не успел? – предположил Вигель.
– Всё возможно, – Немировский покрутил в руках тавлинку. – Барышня, быть может, и убийца… Но грабительницей она быть не может. Значит, был кто-то ещё. Случайный ли свидетель, воспользовавшийся невменяемостью её, или сообщник – но его нужно искать. Вполне вероятно, что грабитель – один из постоянных клиентов Лавровича. Чужих в квартире не было: это очевидно. Нужно проверить все учётные записи убитого и составить список наиболее часто упоминаемых фамилий. Во-вторых, определить хозяев оставшихся закладов. После чего дадим объявление в газеты, что хозяева могут забрать свои заклады, придя к нам…
– Вы полагаете, что преступник придёт за своей вещью? – спросил Вигель.
– Нет, голубчик. Я как раз полагаю обратное: ни за что не придёт. Поосторожничает. А, коли так, то те, кто за своими вещами не придут…
– Станут нашими подозреваемыми?.. – выдохнул Пётр Андреевич.
– Точно так. Налету схватываете, мой молодой друг! – Немировский прищурил глаз и улыбнулся. – Так, вот, я вас порадую: всем этим займётесь вы. Изучите учётные записи, составите список, дадите объявление и будете выдавать заклады хозяевам, записывая их данные.
– Исполню незакосненно!
– А энтузиазма не вижу в ваших глазах. Хочется более творческой работы? Романтики? Увы, наша служба очень часто бывает достаточно будничной. И требует не столько отваги и фантазии, сколько кропотливости, наблюдательности и большой ответственности.
– Я понимаю.
– И отлично! Завтра же и приступите к работе. Ну, а я займусь коллегами покойного. Прогуляюсь по ним, потолкую. Авось, кто-то что-то и расскажет любопытного. Они, конечно, черти драповые, с полицией дела иметь не любят, будут глазами косить, да ахинеей с маслом меня накормить пытаться. Головорукие ребята, да-с… Что ж, на этом совещание полагаю закрытым. Есть ли у вас, господа, ещё какие-нибудь вопросы да предположения?
– Есть, – сказал Вигель. – Нужно узнать в ближайших часовых мастерских, не поступало ли им часов, сходных по описанию с часами Лавровича. Соседка его сказала, что на них были его инициалы.
– Хорошее предложение, – кивнул Николай Степанович. – Василь Васильич, займёшься этим.
– Эх, – вздохнул Романенко. – Вот всё-то, чуть что, Василь Васильич…
– Голубчик, так ведь как сказано: всякий, служи Богу и людям талантом своим! А у тебя талант – редкостный!
– Спасибо. Я, ежели у часовщиков часиков этих не выловлю, так дам своим агентам их описание, чтобы в лавках соответствующих глядели: может, всплывут где, – Василь Васильич поднялся: – А теперь разрешите откланяться, Николай Степанович. Мне на рассвете ещё на Бассейню сходить надо с дворниками потолковать, а уж скоро ночь.
– Добро, – кивнул Немировский. – Бог тебе в помощь, Василь Васильич! Ступай!
– Честь имею, – Романенко откланялся и вышел.
Николай Степанович убрал табакерку в карман и, внимательно взглянув на молодого коллегу, спросил:
– Вы в биксу играете, Пётр Андреевич?
– Играю немного…
– А не составите ли мне компанию сегодня? Я, знаете ли, весьма люблю после трудов праведных партию-другую на бильярде сыграть да рюмочку ликёрчику «Дюппель-Куммель» выпить… А вы как отдыхать предпочитаете? Потому что, если у вас другие планы…