Велики амбиции, да мала амуниция
Шрифт:
Отряхнув свой честерфильд от снега, Николай Степанович постучал набалдашником трости в дверь. Тотчас показалось лицо конторского служащего с бегающими глазами.
– Что угодно господину? – спросил он.
– Мне угодно видеть хозяина сего заведения.
– Никак невозможно. Яков Самойлович нынче нездоров. Зайдите дня через два.
– Даже если он лежит в постели, ему придётся меня принять, – отозвался Немировский.
– С кем же имею честь?
– Статский советник Немировский. Следователь.
– Ох, ваше превосходительство, зачем же вы сразу не сказали? –
Николай Степанович переступил порог и оказался в просторном помещении очень хорошей и дорогой отделки. Конторщик принял у него пальто, шляпу, трость и перчатки и поспешил докладывать хозяину. Немировский извлёк из кармана тавлинку и с наслаждением понюхал табаку.
– Милости прошу, – сказал конторщик, угодливо и заискивающе глядя на следователя и указывая на одну из дверей.
Немировский вошёл в указанную комнату и оказался в кабинете с опущенными шторами и неярким освещением. В большом кресле с укрытыми пледом ногами, в халате и с полотенцем на голове сидел тучный господин лет шестидесяти. При появлении следователя, он отнял полотенце от головы и едва слышно сказал:
– Прошу великодушно извинить меня, господин Немировский, что принимаю вас в таком виде и не поднимаюсь вам навстречу. Ей-богу, не имею сил… Болен… Пожалуйста, садитесь, где вам удобно…
– Благодарю, господин Шульман, – Николай Степанович взял стул и, поставив его аккурат напротив ростовщика, сел на него, положив ногу на ногу. – Постараюсь не отнимать у вас много времени.
– Я догадываюсь, господин следователь, зачем вы пришли… Я знаю, что убили Мишу Лавровича… Вы ведь по этому делу? – спросил Яков Самойлович.
– Именно. Я знаю, что вы часто с ним имели дело, и хочу задать вам несколько вопросов.
– Я вас слушаю.
– Вы хорошо знали убитого?
– Не очень… Мы делали с ним дело, и о делах друг друга знали достаточно, но ни дружбы, ни приятельства меж нами не было. О его личной жизни я ничего не знаю. Я и не бывал у него… Он сам приходил…
– Что ж, поговорим о делах. Как они обстояли у Лавровича?
– Прелестно, господин следователь. Дело его набирало обороты… Он был очень хваток: такому палец в рот не клади. Всего-то без году неделя в Москве, а уж успел наладить дело… И капиталец у него был весьма солидный, я вам доложу.
– Сколько именно?
– Точно не скажу… Но что-то около пятидесяти тысяч… А, может, и больше.
– Скажите, а с какими делами он обращался к вам?
– Иногда просто за советом… Всё-таки был он в Москве человек новый, а я уж давно здесь всё знаю… Иногда приводил своих клиентов в некоторых спорных случаях, когда требовалась оценка какой-либо вещи. Я ведь специалист по ювелирным изделиям и многих ювелиров знаю лично… А Миша в них не очень разбирался. Вот, векселя – дело другое! А оценить на глаз камень не мог… Боялся переплатить…
– И часто ли он к вам приходил по этому поводу?
– Не очень… Был у него один клиент, который всё ему разные украшения носил да требовал за них шибко. С ним, в основном, приходил.
– Описать его можете?
– Высок, изящен, смазлив… Из студентов. Этакий «белый воротничок». И пыль в глаза любил пустить… Одно его пальто чего стоило… Белое такое, широкое… С капюшоном.
– Бурнус?
– Наверное…
– А как звали этого молодого человека?
– Господин следователь, да откуда же мне знать? – поморщился Шульман, вновь поднося полотенце к голове. – Мы не полиция, документов не спрашиваем… Назывался он Георгием. А уж, как его на самом деле, чёрт знает.
– А скажите, почему вы столь охотно консультировали Лавровича? И как, вообще, вы с ним познакомились? Ведь он в Москве недавно…
– А чего б мне его неохотно консультировать? За консультацию ведь отдельные комиссионные идут. В особенности, если как надо проконсультировать… – усмехнулся Яков Самойлович. – А свёл нас Захарка Бланк, зять мой. Он на Неглинной контору держит. Они с Мишей земляки… Только Захарка уж лет двадцать как в Москве, а дружок его лишь теперь приехал. Ну, зятёк мой и помог ему по старой памяти.
– Ну, спасибо, господин Шульман, – Немировский поднялся.
– Не за что… Желаю вам скорее раскрыть это дело. Прощевайте!
– До свидания, господин Шульман.
Покинув контору Шульмана, Николай Степанович отправился на Неглинную. К его величайшему удивлению, Бланк уже ждал его:
– Проходите, проходите, господин следователь! Наслышаны о вас, в газетах читали! Вы теперь от Якова Самойловича? Сильно хвор старик? Но о чём это я! Проходите! Располагайтесь! Я уж ждал вас!
Немировский прошёл в кабинет Бланка и, опустившись на диван, полюбопытствовал у суетливого хозяина:
– Я только теперь от господина Шульмана… Как же вы уж меня ждёте?
– Ах, да вы уж как зашли к нему, я знал… А ждал и того прежде… Пантофлёвая почта10, господин Немировский! Слухи быстро доходят… Чайку не желаете? Или кофе?
– Нет, благодарю вас.
– Тогда к делу? Вы ведь по поводу Миши Лавровича? Всё, всё как на духу вам расскажу!
– Да вы сядьте вначале…
– О, уважение не позволяет, господин следователь!
– Однако, я попросил бы вас сесть, потому как я не люблю разговаривать сидя, когда мой собеседник стоит.
– Как прикажете! – Бланк не сел даже, а впрыгнул всем телом в кресло, утонув в нём.
– Давно вы знакомы с Лавровичем?
– Как же? Росли вместе! Мамаши наши покойные друг другу двоюродными сёстрами доводились. Так что мы родственники! Жили мы во Владимирской области. Городок Александров, не слыхали ли? Там где государь Иван Грозный жил? Там и жили! Потом, когда родители мои померли, так я в Москву ходу дал, чуя в себе большие способности к финансовому делу. А Миша до поры там остался… У него и там дела неплохо шли… Дом был, лавка была… Признаюсь, чем он эти двадцать лет там занимался я плохо знаю. Я очень даже удивлён был, когда его нелёгкая в Москву принесла. Вдруг! Как снег на голову! Там всё продал и в столицу… Чудно! Но Миша скрытный был: не рассказывал…