Великие Цезари
Шрифт:
Сам полководец, когда сходил на африканский берег, споткнулся, что считалось дурным предзнаменованием, но не отличавшийся суеверием Цезарь решил использовать это в своих целях: упал на землю, обхватил ее руками и воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!»
И она действительно оказалась в его руках, хоть победа далась и непросто. В хорошо укрепленном африканском городе Утике окопались самые рьяные враги под водительством Катона, самого ненавистного Цезарю человека. Остальные были ему в лучшем случае безразличны, он знал, что стоит их обласкать или подкупить, они, как и все прочие, побегут за ним.
Но Катон, знамя республики и хранитель ее идеалов, был не таков. Он был ему ровней, и мы об этом
Но оставим на время Катона, оказавшегося после смерти Помпея лидером и главой антицезарианских сил. Надо сказать, что и Цицерону предлагали возглавить правительство в изгнании, но он отказался. Он предпочел спокойно наблюдать над тем, «чья возьмет» в Италии.
Когда после молниеносной восточной кампании Цезарь высадился в Брундизии, среди встречавших был и Цицерон, очень опасавшийся, что всесильный теперь Цезарь, в руках которого были и Восток, и Запад, вряд ли проявит свойственное ему милосердие. Но победителю Цицерон был теперь не опаснее мухи, которая не жужжит и не кусает.
Так и пусть живет. Он ничем не унизил прославленного оратора и даже соскочил с коня, когда увидел шедшего ему навстречу Цицерона. Он всячески обласкал бывшего помпеянца и дал понять, что зла не держит.
Цицерон был нужен ему как человек, все еще имевший определенное влияние в кругах так называемой сенатской оппозиции. За те три месяца, что победитель Помпея провел в столице до похода в Африку, он сумел навести в Риме порядок и провел целый ряд мер по улучшению работы государственного аппарата. В частности, было увеличено число чиновников и священнослужителей. Увеличивается также и число сенаторов. Пополнившие их число были, конечно, людьми Цезаря.
Но об этом мы более подробно расскажем в главе, посвященной реформам Цезаря, а теперь вернемся в Африку. Ее берега оказались поначалу настолько негостеприимны, что конникам приходилось кормить своих лошадей морскими водорослями, смывая с них соль. В ожидании подкреплений Цезарь избегал решительного сражения, изматывая противника стремительными марш-бросками, однако стычки происходили довольно часто, и конница Лабиена и царя Юбы постоянно терзала пехоту Цезаря.
В одном из эпизодов Лабиен и Петрей одержали верх над Цезарем и преследовали бегущего противника, хоть Цезарь и пытался повернуть знаменосцев лицом к врагу. Под Лабиеном пала лошадь, и его унесли с поля боя, а Петрей прекратил преследование, сказав, по Аппиану: «Не будем отнимать победу у нашего полководца Сципиона».
Повторилась та же ситуация, что и при Диррахии, когда Помпей не стал преследовать и добивать Цезаря, полагая, что дело сделано.
Тем временем Цезарь по своему обыкновению переманивал на свою сторону и местных правителей, в том числе и мавретанского царя Богуда, красавица-жена которого всерьез вскружила голову старому эротоману. Сведения об этом романе скупы, но можно предположить, что нашего героя после Клеопатры потянуло на еще одну смуглянку с экзотическим цветом кожи и новым любовным антуражем, непохожим на римский. Конечно, тут преследовались также и военно-политические цели: ему нужны были вспомогательные войска, конница, фураж, продовольствие, и в этом ему мог помочь Богуд, и его жена, конечно же, становилась в этом деле активным агентом влияния.
Другой мавретанский царь Бокх II тоже попался на удочку бывшего катилинарца Ситтия, влиятельного и богатого римлянина, осевшего в Африке. Имея договоренности с Цезарем, он уговорил Бокха напасть на нумидийское царство, пока там не было войск царя Юбы, помогавшего Сципиону. Узнав о том, что столица Кирта под угрозой, Юба вернулся в страну, что Цезарю было и нужно, – теперь нумидийская конница не тревожила
В конце января подошли десятый и одиннадцатый легионы, и теперь у Цезаря было тридцать тысяч войска против пятидесяти тысяч Сципиона. И он решил идти в наступление, но противник уклонялся от генерального сражения.
В «Записках об африканской войне» есть много ярких эпизодов, и на одном из них мы остановимся. Одно из судов с переправлявшимися в Африку солдатами Цезаря попало к врагу. Сципион, обеспокоенный тем, что из его войска солдаты массами дезертируют к противнику, решил действовать методами Цезаря: проявить милосердие к пленным и предложить им служить в своем войске. Он сказал им, что понимает их положение, – не по своей воле служат они проходимцу и губителю республики, и теперь у них есть шанс послужить правому делу в борьбе с узурпатором; если они перейдут на его сторону, он их простит, наградит деньгами и так далее.
Центурион четырнадцатого легиона (имя не указано) ответил, что он тридцать шесть лет командует центурией в армии Цезаря и считает это для себя величайшей честью, и сражаться против Цезаря считает безумием не только для себя, но и для Сципиона, которого императором он назвать не может. Чтобы он понял, с кем имеет дело, центурион предлагает выставить против него и еще девятерых его товарищей хоть целую когорту, и тогда проконсул увидит, что такое настоящее воинское искусство и доблесть.
И это, надо сказать, не было чистым бахвальством. Численность легиона составляла тогда от трех до трех тысяч шестисот человек, а в каждом легионе было десять когорт. Стало быть, центурион предлагал биться десятерым против отряда в более чем триста человек. Если учесть, что сражались мечами, а не огнестрельным оружием, шансы на победу у смельчаков, может быть, и были. Но Сципион, конечно, не пошел на подобный эксперимент, счел себя оскорбленным и приказал убить дерзкого центуриона.
Еще один эпизод, характеризующий Сципиона, таков. Как император он носил пурпурный плащ, такого же цвета были и наряды царя Юбы, который сказал римскому полководцу, чтобы он не соперничал с ним в цвете одежды, и Сципион поменял красный плащ на белый.
И, наконец, в марте сорок шестого года Цезарь вынудил противника дать генеральное сражение. Оно случилось вблизи города Тапсе и описано автором «Записок об африканской войне» (а описание войны дано уже не Цезарем, а одним из его офицеров) примерно так. Цезарь выстроил свои войска перед валом, в то время как войска Сципиона не полностью были готовы к бою, – часть из них находилась не в строю, а была занята достройкой лагеря, где царила неразбериха. Это заметили солдаты Цезаря и стали уговаривать полководца дать команду к бою, но у того были свои соображения. Он якобы не хотел в этот час начинать битву, но, несмотря на то что центурионы стояли грудью против солдат и не давали им ринуться в атаку, они сами подали сигнал, и поэтому Цезарю пришлось дать пароль «счастье» и начать боевые действия.
По другим сведениям (Плутарх), Цезарь вообще не участвовал в этом сражении. Еще до его начала полководца сразил эпилептический припадок, и его в бессознательном состоянии отнесли в безопасное место.
Но так или иначе была одержана полная победа, причем солдаты уже не слушались команды и, несмотря на политику своего командующего, даровавшего жизнь побежденным в гражданской войне, на этот раз словно с цепи сорвались и в плен никого не брали. В этой страшной резне, по сведениям автора «Записок об африканской войне», у противника было уничтожено около десяти тысяч, а победитель потерял всего полсотни. Это против десяти-то тысяч! Плутарх приводит цифру потерь в армии побежденных в пять раз большую. Вообще-то к этим цифрам надо относиться с крайней осторожностью.