Великие подвиги Аладдина
Шрифт:
– Чашу из золота, – подтвердил Аладдин. – Ладно, Ахмед, они еще чего-нибудь хотят?
– Да, господин, их последнее требование на редкость простое и понятное, – кивнул Ахмед. – Им известно, что в наших крепостях находится около двух тысяч христианских пленников, за которых еще не успели заплатить выкуп. Они требуют всех их освободить.
– Ясно, – кивнул Аладдин. – Ну, с освобождением пленников вы не торопитесь. А вот деревяшку ищите. Ну и вообще… с королями я сам поговорю. Ты назначил переговоры, Ахмед?
– Да, господин, – кивнул Ахмед. – Завтра в полдень, на холме. Оттуда вас будет хорошо
– Хорошо, – кивнул Аладдин. – Ты свободен, Ахмед. Ребята, а вы отправьте человек десять наблюдать за холмом – чтоб никаких диверсий не было.
– Окей, господин, – кивнул начальник охраны Аладдина.
Когда послы и военачальники покинули шатер и Аладдин с Хаттабычем остались вдвоем, Хаттабыч недовольно произнес по-английски:
– Аладдин, ну что это за бардак?! По твоей милости весь арабский мир начал говорить «окей»!
– Прости, Хаттабыч, – виновато пробормотал Аладдин. – Как ты думаешь, это можно хоть как-то исправить?
– Теперь уже вряд ли, – вздохнул Хаттабыч. – Я могу лишь надеяться, что за пару веков слово «окей» в арабском языке трансформируется и изменится до неузнаваемости. Я, конечно, не лингвист, но это возможно.
– Окей, – вздохнул Аладдин. – Ой, опять я это сказал!
– Чего уж теперь сожалеть о том, что ты сказал, – пробормотал Хаттабыч. – Ты лучше о завтрашних переговорах думай.
Странные переговоры
В полдень на холме встретились две делегации. Аладдин прибыл на переговоры в роскошных носилках с внушительным отрядом личной охраны. Короли Ричард и Филипп были верхом на лошадях, оба со страшного похмелья, так что даже не могли как следует держаться в седлах, а их лошадей вели под уздцы слуги. Следом за королями ехали несколько почти трезвых рыцарей и существо, на тот момент известное как Робин Локсли. Это он, Робин, с утра растолкал обоих королей, помог им опохмелиться и напомнил про предстоящие переговоры. Короли, слегка придя в себя, собрали всех протрезвевших рыцарей (таких было немного), взгромоздились на своих коней и стартовали к холму.
Аладдин некоторое время наблюдал за тем, как движется ему навстречу эта мучающаяся похмельем процессия. Что и говорить – жалкое зрелище. Однако Робина Локсли Аладдин выделил как единственного человека, который что-то соображает.
«Надеюсь, это какой-нибудь королевский советник, который владеет языками, – подумал Аладдин. – Лучше уж разговаривать с ним, чем с этими двумя пьяными свиньями».
Хаттабыч тоже обратил внимание на Робина. Но совсем по другим причинам. А Робин заметил Хаттабыча, стоявшего справа от аладдиновых носилок и усердно прикидывавшегося старым маразматиком.
Наконец, королей подвезли к Аладдину. Несмотря на все отвращение к варварским монархам, Аладдин решил произвести на них впечатление, обратившись к ним на английском:
– Welcome, your majesty, I am very glad to see you in my country.
Ричард Львиное Сердце, услышав голос Аладдина, попробовал сфокусировать на нем взгляд, но это стоило Ричарду таких больших усилий, что у него тут же возникли естественные потребности. К концу приветствия Аладдина Ричард блеванул, не сходя с лошади.
Не надо быть гением, чтобы понять, что Аладдин счел это верхом неуважения к себе.
– Прошу прощения, господин, но их величества не знают английского языка.
Аладдин, уже собравшийся дать выход праведному гневу, был настолько удивлен смелостью трезвого рыцаря и смыслом произнесенной фразы, что его гнев как рукой сняло.
– Что значит – не знают? – спросил Аладдин по-английски. – Насколько я понимаю, тот, что блюет, – это и есть Ричард, король Англии. Как же он может не знать собственного языка?
– Его величество Ричард Первый Львиное Сердце владеет четырьмя языками: французским, провансальским, латынью и итальянским, – почтительно ответил Робин. – На английском говорит только простой лондонский люд, а говорить на народном языке не соответствует королевской чести. Да и, кроме того, его величество и в Лондоне-то был всего раза два за всю свою жизнь. Наш многоуважаемый король проживает в Европе – воюет с королем Франции Филиппом.
– Охренеть, – пробормотал Аладдин по-арабски. – Английский король не знает английского языка.
– Позвольте спросить, господин, откуда вы знаете язык моего народа? – спросил Робин.
– В свое время мне пришлось много путешествовать, – улыбнулся Аладдин. – И я даже немного владею французским. Правда, уже почти все позабыл. Ну, а вы, молодой человек, откуда знаете язык лондонского люда? И кто вы такой, позвольте полюбопытствовать?
– Язык знаю, потому что, в отличие от моего короля, я родился, вырос и жил в своей стране, – улыбнулся Робин. – Ну, а зовут меня Робин Локсли, я – один из рыцарей его величества.
– Врет, – тихо шепнул Аладдину Хаттабыч по-арабски.
– Почему это? – тоже по-арабски спросил Аладдин.
– Помнишь, к нам Локи заезжал? – улыбнулся Хаттабыч. – А этот еще круче. Я его запах чую. Он из детей Дану.
– Чего-чего? – спросил Аладдин.
– Если объяснить коротко, дети Дану – вроде как друзья друзей лорда Меху, – ответил Хаттабыч. – Они – потомки другой инопланетной экспедиции, высадившейся на Севере в незапамятные времена. Сейчас от них самих и их культуры почти ничего не осталось, тем не менее, они правильные ребята. Англия – их страна и, несмотря на то, что ее множество раз завоевывали куда более примитивные марсиане (и другие гости), древние кельты, потомки детей Дану, все еще живут где-то в английских дебрях. Ну, а перед нами – один из детей Дану. То есть существо, практически равное по силе и возможностям лорду Меху. Хотя лорда Меху он может лично не знать.
– Понятно, – кивнул Аладдин.
Пока Аладдин с Хаттабычем болтали о своем, Ричард справился с позывами желудка и спросил:
– Робин, и о чем это ты с ним говоришь? Вот уж не знал, что ты владеешь арабским!
– Я не владею арабским, сэр, – почтительно поклонился Робин. – Просто этот араб откуда-то знает английский, язык вашего народа, сэр.
– А-а… Что ж, чудесно! – с трудом ворочая языком, произнес Ричард. – Эй, Филя, слышал, Робин понимает этого урода. Ты не помнишь, чё мы сюда приперлись?