Великие реалисты и не только… Лучшие художники послепетровской России
Шрифт:
Карл Павлович Брюллов (12 [23] декабря 1799, Санкт-Петербург, Российская империя – 11 [23] июня 1852, Манциана, близ Рима, Папская область). Автопортрет (1848)
Будущий художник появился на свет в Санкт-Петербурге. Со стороны матери, Марии Шрёдер, у него были немецкие корни. От отца же досталась экзотическая фамилия – Брюлло. По легенде, предки по этой линии, гугеноты, некогда бежали из Франции в северогерманский Люнебург. В 1773 году первый известный представитель рода Брюлло, Георг, перебрался в Петербург: его пригласили
Будущее мальчика оказалось предопределено: дед Иоганн и отец Павел были скульпторами. Последний к тому же преподавал в Императорской академии художеств. Став воспитанником легендарного заведения, Карл сразу показал блестящие способности. Одна из студенческих работ «Нарцисс, смотрящийся в воду» (1819) так понравилась учителю, Андрею Иванову (отцу Александра Иванова, автора «Явления Христа народу»), что он выкупил ее. Виртуозно справившись с выпускным заданием, картиной «Явление Аврааму трех ангелов у дуба Мамврийского» (1821), Карл получил большую золотую медаль и право на поездку в Италию.
Из-за бюрократических проволочек путешествие чуть не сорвалось. Юный талант оказался в Риме благодаря «Обществу поощрения художников», которое взялось оплатить путешествие. А накануне Александр I пожаловал Карлу и его брату Александру, будущему архитектору, букву «в» в конце фамилии. Так они стали Брюлловыми.
Италия ошеломила художника. Он впитывал в себя южные краски и виды, стремился запечатлеть необычные типажи… Первый успех принесла работа «Итальянское утро» (1823): пряный медово-золотистый колорит, томная девушка с лицом античной богини брызгает на себя свежей водой… По просьбе государя Николая I позже была создана парная картина – «Итальянский полдень» (1827). Эту прелестную идиллию встретили прохладнее: лицо модели сочли слишком простым, чувственные руки – коротковатыми, а саму работу – чересчур жанровой.
Уже в этих юношеских пробах есть все то, из чего впоследствии сложился индивидуальный стиль Брюллова: и классическая ясность рисунка, и контрастный колорит, и драматичные тени (почти как у Караваджо), а также интерес к индивидуальности человека. Максимально полно такие особенности воплотились в шедевре «Последний день Помпеи» (1830–1833). Например, романтический контраст: красивые, похожие на древнегреческие статуи люди и безжалостная, сметающая все на своем пути стихия. Очаровательны женские лица: современники угадывали в них черты возлюбленной художника Юлии Самойловой. В левом углу Брюллов скромно изобразил себя, молодого художника с внешностью Аполлона (что, по отзывам современников, соответствовало действительности) и ящиком с красками на голове.
Картина была восторженно встречена в Европе, но, казалось, вряд ли могла привлечь русского зрителя. Что нам трагедия многовековой давности: чужие южные лица, скорбно воздетые к небу руки, воззвания к безжалостным языческим богам… Однако работа Брюллова, ни много ни мало, совершила переворот в русской исторической живописи. Художник не стал изображать типичного героя романтических картин – всеми покинутого борца-одиночку. Вместо этого он искусно разместил на полотне людские группы. Каждую со своей историей. Вот двое сыновей, несущих старика-отца. Тот, что взрослее, опытный, побывавший в сражениях воин, младший – испуганный мальчик. В центре – разметала руки мертвая женщина, около нее хнычет младенец. Слева мужчина пытается укрыть семью от падающих с неба раскаленных камней. Рядом мать прижимает к себе двух дочерей… Ни одна из этих историй не выходит на первый план, они звучат единым ансамблем. Тридцать лет спустя Толстой в эпохальном романе «Война и мир» повторил замысел Брюллова: сделал главным действующим лицом не сверхчеловека, а народные массы. К аналогичным идеям придет и Илья Репин в живописи. Однако первым русским художником-«народником» был именно Карл Брюллов.
Неудивительно, что картина вызвала восторг и в России. Вернувшись в 1836-м на Родину (мастер был вызван императором, присвоившим ему звание младшего профессора Академии), Карл Павлович решил обратиться к национальному материалу. Он взялся за монументальное полотно «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году», рассказывающее об отражении малочисленным русским войском атаки Речи Посполитой. Несмотря на свой бесшабашный нрав, художник подошел к делу серьезно: съездил в Псков, чтобы собрать натурный материал. Однако картина так и не была закончена. Задумавший соединить на полотне батальные сцены с крестным ходом (что соответствовало историческим свидетельствам – на защиту города встали не только воины, но также дети, женщины и духовенство), Брюллов не смог найти удачного варианта композиции. Множество фигур, дотошно воспроизведенные русские костюмы, оружие – все это не складывалось в единую картину. В итоге к полотну приклеилось горькое прозвище «Досада Пскова».
Впрочем, локальное поражение отнюдь не означало несостоятельности Брюллова как художника. По всей видимости, тогда время масштабных картин, целиком созданных на русском материале, еще не пришло. Нашим мастерам, работавшим в рамках европейского искусства, необходимо было осмыслить и перерасти западный опыт, чтобы создать нечто абсолютно самобытное. Русские и западные аристократы, изображенные Брюлловым (а он был блестящим портретистом, несомненно, одним из лучших), великолепные жанровые зарисовки, роспись купола Исаакиевского собора – все это стало основой для качественного скачка отечественной живописи, который произошел в середине XIX века. И совпал, по сути, с полноценным обретением национальной идентичности.
«Вот энергия! Вот настоящий талант!»
(Федор Васильев)
Современники называли Федора Васильева «гениальным мальчиком», сравнивали его с Моцартом и Пушкиным. Несомненный талант живописца проявился еще в юные годы. К концу обучения в Рисовальной школе Общества поощрения художеств в Петербурге молодой мастер общался на равных с давно состоявшимися мэтрами. Увы, как нередко бывает с гениями, Васильев ушел из жизни слишком рано, в возрасте 23 лет, оставив внушительное творческое наследие – более 100 картин.
Фёдор Александрович Васильев (10 [22] февраля 1850, Гатчина – 24 сентября [6 октября] 1873, Ялта). Автопортрет
Он пришел в живопись в ту пору, когда русское изобразительное искусство переживало период становления. Незадолго до этого отечественные художники с пренебрежением относились к пейзажам, изображающим местечки средней полосы, якобы скучным, лишенным «изюминки». За вдохновением ездили в Швейцарию, в Альпы. Однако Иван Шишкин доказал: русская природа обладает особым очарованием. Он учился в Европе и принадлежал к дюссельдорфской школе, которую отличала точность в прорисовке деталей. Иван Иванович перенес заграничные принципы на отечественную почву, его Швейцарией стал Валаам, где он много писал с натуры. Пейзажи Шишкина удивительно реалистичны, художник обладал обширными знаниями в области ботаники. Впрочем, скрупулезность порой мешала ему добиться целостности, воплотить свои философские идеи.
В ином ключе работал Алексей Саврасов, также ценивший природу средней полосы. Его полотна – особые по духу, тонкие, лиричные. Учившийся у Шишкина в Рисовальной школе Федор Васильев стилистически ближе Саврасову. Созданные молодым живописцем картины – не просто «пейзажи настроения», хотя для них и характерен определенный лиризм, еще в ранних работах он демонстрировал философский подход. Недаром Репин говорил: «У него удивительный дар видеть детали, запоминать детали, но не погрязать в этих деталях, а обобщать».