Великий Александр Македонский. Бремя власти
Шрифт:
При оценке дальнейших поступков Александра всегда надо помнить одну вещь – он македонец только наполовину, по матери он – молосс, и то, что в него заложили в раннем детстве, рано или поздно должно будет проявиться. Интересным было продолжение эпопеи с Ахиллесом, вот что по этому поводу написал Плутарх: « Дядькой же по положению и по званию был Лисимах, акарнанец родом. В этом человеке не было никакой утонченности, но лишь за то, что он себя называл Фениксом, Александра – Ахиллом, а Филиппа – Пелеем, его высоко ценили и среди воспитателей он занимал второе место». Опять персонаж довольно занятный – не афинянин, не спартанец, не коринфянин, а акарнанец из богами забытого уголка на западе Греции. Значит, опять никакого подробного и углубленного знакомства с ценностями Эллады, а продолжение молосской темы – оба племени, молоссы и акарнанцы, практически соседи. Чему этот человек мог научить Александра, видно из описания Плутарха, да и ценили его, судя по всему, один Александр да его мать. Но это только об особо приближенных к царевичу лицах, воспитателях, остальные учителя и педагоги
Но царь Македонии много времени проводил в постоянных походах, а государственные дела отнимали массу времени, и потому обучением сына ему приходилось заниматься от случая к случаю. А ему очень хотелось, чтобы Александр получал систематическое и самое лучшее образование, чтобы он не только в совершенстве усвоил науку управления государством, но и приобщился к величайшей культуре Эллады. Очевидно, Филипп прекрасно знал, в каком направлении воспитывали ребенка, и понимал, что, имея за плечами культурный багаж из одних молосских преданий, далеко не уедешь. А ведь еще со времен Александра I македонские цари начали привечать при своем дворе греческих ученых и философов. Недаром именно этому царю за его заслуги перед Элладой во время нашествия Ксеркса было даровано исключительное для иноземца право посещать Олимпийские игры. Стремление приобщиться к эллинской культуре, впитать в себя все ее достижения было присуще не только самим правителям Македонии, но и их ближайшему окружению. Многие греческие обычаи и правила постепенно проникали в обиход македонской знати, и со временем это стремление только усиливалось. Поэтому, прекрасно понимая, что и его сыну пора приобщаться к достижениям величайшей цивилизации, Филипп лично уделяет этому большое внимание. Да и по возрасту Александр приближался к тому порогу, когда приходила пора заниматься серьезными науками и постигать все тонкости мироустройства и управления людьми. Поэтому царевичу нужен был наставник, но не просто хороший, а лучший из лучших и, что самое главное, чтобы царь мог такому учителю доверять. И такой человек был найден – в Пелле появился Аристотель.
Аристотель был родом из города Стагиры, греческой колонии на полуострове Халкидика, которая находилась рядом с горой Афон. Его отец, Никомах, был потомственным лекарем, их искусство передавалось в семье из поколения в поколение. А главное, Никомах был врачом при дворе отца Филиппа II, Аминты, и будущий царь знал лично как его самого, так и Аристотеля. Поэтому выбор Филиппа не удивляет – помимо того, что грек был величайшим ученым, он был еще и тем человеком, на которого македонский царь мог положиться. И что тоже сыграло немалую роль в этом назначении, так это то, что отношения философа с Афинами, городом, который являлся главным врагом Филиппа на международной арене, были очень натянутыми. Таким образом, назначение Аристотеля явилось целой совокупностью причин, и выбор Филиппа был далеко не случаен.
Обучение началось в 343 г. до н. э. « Царь призвал Аристотеля, самого знаменитого и ученого из греческих философов, а за обучение расплатился с ним прекрасным и достойным способом: Филипп восстановил им же самим разрушенный город Стагиру, откуда Аристотель был родом, и возвратил туда бежавших или находившихся в рабстве граждан», – так начинает Плутарх рассказ о начале обучения македонского наследника. Что и говорить, царь сделал широкий жест, и великий ученый должен был это оценить. А для Аристотеля это приглашение было важно тем, что этот мальчик, обучением которого он должен был заняться, со временем станет правителем самого могущественного государства региона и, как знать, вполне возможно, сможет подчинить своей власти Элладу. В пользу того, что именно сам процесс обучения наследника являлся для ученого приоритетным, говорит тот факт, что он даже не попытался занять при македонском дворе видное положение или стать приближенным и царским советником. И чтобы шумный македонский двор не мешал занятиям, Филипп выделил около города Миеза небольшую рощу, где в тени деревьев великий грек прогуливался со своими учениками. В наши дни на территории Миезы ведутся археологические раскопки – найдены остатки школы, где преподавал великий философ, а также раскопан небольшой античный театр.
Плутарх замечает, что: « Вообще Александр от природы был склонен к изучению наук и чтению книг», и это в значительной степени облегчало обучение. Страсть к литературе преследовала будущего
О том, каких взглядов на воспитание придерживался великий ученый, лучше всего ответил он сам в своей «Этике»: «Ни одна этическая добродетель не дается нам от природы, ибо ни одно качество, данное природой, не может измениться под влиянием привычки, подобно тому, как камень, имеющий от природы движение вниз, вряд ли может привыкнуть двигаться вверх, даже если кто-либо и захочет приучить его к тому, бросая его десять тысяч раз вверх; точно так же и огонь не привыкнет гореть вниз, и вообще говоря, ни один предмет не меняет своих естественных качеств под влиянием привычки. Следовательно, добродетели не даются нам от природы и не возникают помимо природы, но мы от природы имеем возможность приобрести их, путем привычек же приобретаем их в совершенстве. Вообще все, что мы имеем от природы, то мы первоначально получаем лишь в виде возможностей и впоследствии преобразуем их в действительности… Поэтому-то следует влиять на характер деятельности, ибо приобретенные свойства души зависят от различия деятельности. Поэтому немаловажно, приучен ли кто-либо с первой молодости к тому или другому, напротив, это очень важно; от этого зависит все». Из этого следует, что усвоение основных норм и понятий, необходимых для жизни, должно производиться, по Аристотелю, не путем простого заучивания, а путем активным, путем приучения и частой практики. Не менее важно также указание Аристотеля, что в процессе этого приучения должны быть учтены природные данные и особенности воспитуемого. Таким образом, тот результат, который возникает в итоге воспитательной практики, не является только порождением природных данных или только следствием привитых привычек, но соответствующим синтезом того и другого.
Я не буду подробно разбирать теоретические воззрения великого философа по этому вопросу – это заняло бы уйму времени, да и не они являются целью данной работы, отмечу лишь, что исходя из сообщения Плутарха, Александр в совершенстве «усвоил учения о нравственности и государстве». Но вот что интересно – усвоить-то усвоил да и выводы сделал, а когда стал повелителем огромного государственного образования, то поступил наоборот, что тот же Плутарх и засвидетельствовал. « Он не последовал совету Аристотеля обращаться с греками как предводитель, заботясь о них как о друзьях и близких, а с варварами как господин, относясь к ним как к животным или растениям, что преисполнило бы его царство войнами, бегством и тайно назревающими восстаниями».
И дальше писатель делает интересное наблюдение, рассуждая о том, что политические воззрения Александра оказались гораздо ближе к системе взглядов основателя стоической школы, Зенона (490 г. до н. э. – 430 г. до н. э.). Воззрения эти: « сводятся к единственному положению – чтобы мы жили не особыми городами и общинами, управляемыми различными уставами, а считали бы всех людей своими земляками и согражданами, так, чтобы у нас была общая жизнь и единый распорядок, как у стада, пасущегося на общем пастбище. Зенон представил это в своих писаниях как мечту, как образ философского благозакония и государственного устройства, а Александр претворил слова в дело». Скажем так, не совсем претворил, просто не успел, а вот то, что начал проводить их в жизнь, железной рукой ломая сопротивление как своих соратников, так и окружающих эллинов, то это сомнению не подлежит. « Одинаковы должны быть и права всех, кто будет жить под властью одного царя…» (Курций Руф) – вот главный принцип внутренней политики Александра, который он впоследствии озвучит перед недовольными македонцами, и как видим, он идет вразрез с тем, что по данному вопросу говорил Аристотель.
И здесь хотелось бы обратить внимание на те науки, которым царевич уделял особое внимание, и интерес к которым он пронес через всю жизнь – речь идет о географии и медицине. Это как раз те предметы, которые он постоянно применял на практике, используя весь багаж тех знаний, который получил от своего учителя. Именно здесь сказалось огромное влияние Аристотеля, о чем мы читаем у Плутарха: « Мне кажется, что и любовь к врачеванию Александру более, чем кто-либо другой, внушил Аристотель. Царь интересовался не только отвлеченной стороной этой науки, но, как можно заключить из его писем, приходил на помощь заболевшим друзьям, назначая различные способы лечения и лечебный режим».
Географию, как и медицину, Александр знал и любил, войска под его командованием прошагали тысячи километров, но завоевателя тянуло все дальше и дальше на Восток, и в итоге он оказался в тех местах, куда с легендарных времен Диониса не заходил ни один грек. Вне всякого сомнения, что в армейском обозе ехала целая армия ученых, сопровождая победоносную армию и составляя описание тех земель, по которым проходили царские войска. Вполне вероятно, что и сам царь принимал иногда участие в их работе, ибо всегда испытывал живой интерес к окружающему его миру. Македонию, свою Родину, он теперь рассматривал как одну из частей своей громадной империи, а на империю смотрел как на составляющую часть Ойкумены. Для того времени это был совершенно новаторский подход к пониманию роли своего государства, которое воспринималось как часть окружающего мира.