Великий Аттрактор
Шрифт:
– А что же произойдёт с тем человечеством, которое помним мы?
– Ничего. Оно исчезнет. Потому что никогда не появится.
* * *
Огненная колесница Ра скрылась на западе в царстве Сета. Нехйит уже знала, что это просто самая близкая к Земле звезда, что таких звёзд множество, что они просто намного дальше. Но старое «объяснение» нравилось ей, потому что она находила его поэтичнее.
Она осторожно посмотрела на террасу, где до сих пор беседовал её Боговоплощённый супруг и чужеземец. Некоторые слова доносились до ушей Нехйит, но понимала она далеко не всё, чего нельзя было сказать о мужчинах, увлечённо ведущих свою беседу.
– Спустимся к воде,– предложил собеседнику Фараон,– в это время там становится особенно красиво.
Он взял сто стены факел и опустил в каменную чашу, находящуюся у идущей вниз лестницы. В тоже мгновение в ней вспыхнуло желтоватое пламя. Огонь побежал вниз по тонкому желобку, зажигая такие же чаши. Уже через несколько секунд по обеим сторонам лестницы горело яркое пламя, освещая мраморные ступени.
– Масло, стекающее по системе желобков. Остроумно!– похвалил историк, спуская вслед за Фараоном.
Над Нилом поднялся ярко белый месяц, прокладывая по его водам дрожащую на волнах серебристую лунную дорожку. Лестница опускалась прямо в воду и казалась продолжалась по воде этой невесомой дорожкой света. На волнах слегка покачивалась расписанная золотом лодка, привязанная к мраморному столбику.
– Тут так безлюдно, – проговорил историк.
– Да. В эту часть дворца никто не заходит. Только я и моя Несравненная Нехйит. Нечто вроде Запретного Леса, где разрешено быть только Императору.
– Или Эдемского Сада?
– Ну, в таком случае, я Змей Искуситель,– усмехнулся Фараон, глядя на подрагивающую лунную дорожку, – прельщающий всех плодами древа познания. В любом случае, здесь то место, где я могу спокойно поразмыслить.
– А вы как физик не задумывались, почему я смог появиться здесь?
– Что вы имеете в виду?– Фараон вопросительно посмотрел на своего собеседника.
– Я могу ошибаться… Но, как только вы оказались здесь, в прошлом, наша история должна была измениться. А, значит, я уже должен был видеть и помнить тот «дивный новый мир», который вы планируете построить.
– А вы что-то видели?
– Нет.
– Это интересно…– Фараон отвернулся и, размышляя, задумчиво посмотрел в пустоту, – Возможно, путешествуя в прошлое, мы просто создаём дополнительную альтернативную линию времени. Не меняя того будущего, которое для нас уже свершилось. А возможно… Стивен Хокинг прав и существует некий вселенский механизм защиты хронологии, который делает бесполезным любое…
Он не успел договорить фразу, потому что сзади на его голову опустилось тяжёлое позолоченное весло. Фараон пошатнулся и медленно осел на мокрые от набегающих волн ступени. Историк выпустил весло из рук. Его сердце бешено колотилось. Действовать нужно было быстро.
Он прислушался и, не услышав ничего, кроме ночной тишины, молниеносно взбежал по лестнице. Тронный зал был пуст. На мраморном столе по-прежнему были разложены его вещи, которые он стал поспешно засовывать обратно в сумку. Главное, ничего не оставить. Компас, ключ-карта, монеты…. Пистолет…
– Где же этот чёртов пистолет?!– пронеслось в голове у историка,– Ах, да…Самодовольный болван забрал его себе. Теперь записи…
Он осмотрелся по сторонам. Вдоль одной из стен зала располагались длинные стеллажи. Среди сложенных стопками и скрученных свитками папирусов в свете факелов ярко выделялись толстые белые стопки бумаги в полупрозрачных пластиковых переплётах. Историк не смог взять все сразу. Пришлось ходить два раза. Через минуту все распечатки уже лежали в чаше с горящим маслом. Механика, физика, химия, астрономия, биология… постепенно превращались в пепел.
– Вот и всё,– историк облегчённо вздохнул,– Почти всё.
Он спустился назад к реке, где на ступенях по-прежнему лежало тело Фараона. Кровь уже натекла на мрамор и теперь расплывалась бурым пятном по поверхности воды. Историк склонился над трупом, достал у него из-за пояса револьвер и переложил к себе. Затем он с трудом погрузил тело в лодку, залез в неё сам и, подняв весло, оттолкнулся от берега.
Тихий плеск воды быстро успокоил его. Теперь человечеству ничего не угрожает. А самое главное – его семья, его дети… Теперь они будут жить. Они не сгинут в одночасье в небытии несвершившейся истории. И все остальные…. Все остальные тоже продолжат существовать. И это он, персонально он спас всех! Никаким сумасшедшим планам безумца не суждено сбыться.
Он посмотрел на развалившееся в лодке тело. Мертвый Бог раскинул обессилевшие руки в стороны, окровавленная голова была откинута назад, бледное лицо в свете луны казалось светящимся, тонкие губы были плотно сжаты, а остекленевшие глаза, казалось, пристально смотрели на звёзды, к которым Фараон так стремился. На мгновение историку показалось, что мёртвый Бог слегка улыбается, поэтому он поспешил спихнуть его в тёмную воду. Вслед за ним отправились монеты, компас, карта и пустая сумка.
Оставалась ещё одна мелочь. Вытянувшись в полный рост, историк встал на край лодки и приставил пистолет к своему виску.
– Хронология должна быть защищена,– подумал он и нажал на спусковой крючок.
* * *
Великая Царица Нехйит сидела в зале на троне своего супруга, от которого она унаследовала и божественный титул, и абсолютную власть.
С открытой веранды, как и прежде, ярко светило солнце. Вдали за рекой возвышался тёмный силуэт пирамиды, где никогда уже не будет погребено тело её возлюбленного Богоявленного Господина. Ниже по течению блестящую гладь Нила рассекало массивное тело большой дамбы. В стороны тянулась сеть оросительных каналов, снабжающих водой поля и сады по обоим берегам реки. Где-то за дамбой скрипели колёса водных машин, мелющих муку для хлеба, мешающих раствор для строительства зданий и дорог, черпающих ил для удобрения почвы.
– Разве сравнима какая-то пирамида, какой-то саркофаг, со всем этим? – думала Царица Египта,– Его тело стало плодородной почвой, кормящей нас; Его кровь – это воды Нила, поящего нас; Его разум – это Солнце Ра, согревающего и дарящего свет всему сущему. Неужели время так жестоко, а люди так неблагодарны, что в истории сохранится только два иероглифа моего имени, и ни одного из Его великих дел?
Нехйит в раздумьях склонилась над мраморным столом, на котором лежала плоская серая коробка и стопка листов белого папируса. Царица открыла крышку, под которой скрывались ряды выпуклых квадратных пластин со множеством символов, провела по ним своими утончёнными пальцами и обреченно закрыла. Когда-то её супруг показывал ей, как можно извлекать знания из этой волшебной коробки. Сейчас же она молчала. Но определённо был способ заставить её вновь заговорить.