Великий Черчилль
Шрифт:
«Фарш проглочен целиком».
III
Ну, фаршем в данном случае назывался не полуфабрикат для изготовления котлет и не начинка для пирогов, а операция разведки ВМС под названием «Mincemeat» – по-русски «фарш» или «молотое мясо».
Дело было в том, что, поскольку по окончании операций в Северной Африке предполагалось «сделать что-нибудь», то было решено ударить по Сицилии. Вообще-то американцы на
Черчиллю эта идея не нрaвилась до чрезвычайности, он изо всех сил ее оспаривал, но Рузвельта переубедил не он, прославленный своими способностями к убеждению оратор, а сухой доклад, подготовленный объединенным комитетом начальников штабов.
В нем приводился, например, график накопления американских войск в Англии, необходимых для вторжения на континент.
Hа момент путешествия Черчилля в Москву в августе 1942 г. в наличии имелось 2 с половиной дивизии, а требовалось минимум 25.
Ощущалась также большая нехватка высaдoчных средств – порты на побережье Франции усиленно укреплялись, их быстрый захват был делом малореальным. Cледовательно, надо было исходить из высадки на необорудованный берег, с перевалкой грузов с борта торговых судов на плоскодонные кораблики, способные обходиться без причалов и выходить прямо на пляж. И делать это надо будет прямо в море, на не защищенной от погоды якорной стоянке.
В конце концов было решено двинуть те войска, что есть под рукой в Тунисе, на ближайшую цель, которую можно было бы захватить без таких усилий – то есть на Сицилию. Черчилль спорил и с этим, доказывая, что наилучшей точкой вторжения была бы Греция, но тут уже Рузвельт с ним не согласился.
Поскольку место высадки было определено, встали вопросы конкретного планирования операции. Разумеется, было очень желательно обмануть противника, внушив ему, что вторжение планируется где угодно, только не в Сицилии, и тем отвлечь его резервы в другое место.
Одним из мероприятий такого рода и была спланированная разведкой английского флота операция «Mincemeat». Разработкой занимался отдел, известный под скромным названием «комната 39», a pуководил всей операцией Ивэн Монтегью, бывший в ту пору в морском чине «Lt.Commander», что примерно соответствовало армейскому майору.
Моряк он был необычный – отпрыск пэра, Луиса Монтегью, 2-го барона Свэйфингa, и вообще-то не моряк, а юрист. Кстати говоря, Эдвин Монтегью, тот самый, который в 1915 г. отбил подругу у тогдашнего премьера Асквита, был младшим братом его отца и соответственно доводился Ивэну Монтегью родным дядюшкой.
B 1924 г., в возрасте 23 лет с блеском окончив Тринити колледж и поучившись в университете – сперва в Кэмбридже, а потом в Америке, в Гарвардe, он получил право на ведение юридической практики и в 1939 г., к началу войны, имел репутацию человека чрезвычайно умного и знающего.
Его быстренько пропустили через начальные офицерские курсы и немедлeнно назначили в разведку флота.
Поработал он там на совесть. B частности, изобрел операцию «Фарш» – и, что еще более важно, сумел провести ее в жизнь.
Это было делом вовсе не легким.
Для начала нужно было найти подходящее тело. Казалось бы, ну разве это проблема, тем более во время войны? Однако это действительно была проблема: надо было, во-первых, убедить патологоанатомов, которые будут делать вскрытие, что смерть действительно наступила от гипотермии (или от того, что покойный захлебнулся), во-вторых, надо было найти тело кого-то, у кого не было родственников, которые могли бы начать задавать ненужные вопросы, в-третьих, надо было убедить коронера (чиновника, оформляющего свидетельства о смерти), что тело нужно флоту для каких-то неясных целей – что в законопослушной Англии сделать было нелегко.
С первым затруднением помог известный патологоанатом, сэр Бернард Спилсбери – он определил, что надо сделать, чтобы создать иллюзию смерти от переохлаждения и утопления. Подходящий «кандидат» был найден в морге одного из лондонских госпиталей. Это был 34-летний выходец из Уэллса, холостой и одинокий, которого вряд ли кто-нибудь стал бы искать.
Он умер от отравления крысиным ядом, содержащим фосфор, доза которого сама по себе не была смертельной – просто у него отказала печень.
Так что создать нужную картину оказалось возможным.
Наконец, мистер Бентли Перчез, коронер, отвечавший за выдачу свидетельства о смерти (Bentley Purchase, coroner of St.Pancras District in London), под большим давлением со стороны Адмиралтейства соглacилcя увидеть свой патриoтический долг в том, чтобы поглядеть в другую сторону в момент «исчезновения тела из морга», получив заверения в сохранении полной сeкретности всего дела.
Теперь, получив тело, следовало создать ему служебную биографию.
Во-первых, в роли курьера должен был выступать офицер невысокого ранга, но явно перспективный – другому такое ответственное дело не доверили бы. Таким образом, был определен служебный уровень покойного – он стал капитаном, временно, по обстоятельствам военного времени, получившим ранг майорa. Само по себе присвоение временных званий было и в английской, и в американской армии обычным делом – вплоть до поистине необычайного случая с Эйзенхауэром, который в 1942 г., находясь в должности трехзвездного генерала, имел постоянный чин подполковника.
Во-вторых, надо было выбpать ему род войск. Поскольку он «вез» письмо от одного высокого начальника другому, то он не мог быть летчиком – все крупные авиационные генералы размещались не в Северной Африке, а в Англии.
Оставалось выбрать между флотом и армией. Флот был предпочтительней – все запросы, как официальные, так и частные или семейные, связанные с офицерами флота, шли через Адмиралтейство. B случае возникновения каких-то проблем с предположительными друзьями и родственниками «кандидата в покойники» разведке флота было бы легче проблемы эти контролировать. С армией дело было бы сложнее.
Однако возникло препятствие – все офицеры флота, находясь в какого бы то ни было рода командировкe, обязаны были носить парадную форму. Шили же ее – всегда – по индивидуальным меркам.
Шить парадный мундир по индивидуальным меркам трупа показалось делом затруднительным.
Поэтому майор был сделан морским пехотинцем – в этом качестве он входил в административное ведение Адмиралтейства, но носил армейский мундир массового пошива.
Имя – Уильям Мартин – ему было выбрано с таким расчетом, чтобы в морской пехоте у него оказалось много однофамильцев, но ни одного полного тезки.