Великий Эллипс
Шрифт:
Сквозь зеленые и красные всполохи огня Лизелл видела, как его кожа почернела и сползала, как кожура с обгоревшего перца. Его лысый череп покрыли вздувшиеся волдыри, и от этого голова казалась вдвое больше. Черты лица изменились до неузнаваемости, глаз не было видно среди покрывавших кожу волдырей, если они еще не выгорели. Только голос оставался еще при нем. Наверное, в этот момент пламя проникло внутрь, в горло, легкие, но крики не ослабевали.
Казалось, сцена длится годы. Вечность прошла, пока ослепший черный манекен, охваченный вихрем пламени, не выпрямился и, шатаясь, не побрел прочь сквозь толпу, которая расступалась,
Наконец он снова упал, но агония не прекратилась — догорая, он все еще продолжал дергаться и скулить, и все еще пытался ползти, царапая руками пол. Но, наконец, все движения и крики прекратились. Но и на этом Искусный Огонь не успокоился, он свирепо терзал свою первую жертву, пока от нее не остались лишь кости да горка жирного пепла.
— Господин Нипер, — Гирайз нагнулся и положил руку на плечо магистра. — Вы слышите меня? — Ответа не было, и он повысил голос, чтобы перекричать царивший вокруг шум. — Господин Нипер, вы меня слышите? — повторил он.
Глаза Нипера открылись:
— Большой, — прошептал он. — Я — БольшойБольшойБольиой.
— Господин Нипер, вы можете погасить или хотя бы уменьшить это пламя?
— Большой. Большой, — Нипер мигал глазами и, наконец, его взгляд приобрел осмысленность. — Голова кружится. Болит. Не могу думать.
— Вы можете открыть выходы?
— Не знаю, — магистр потер глаза. — Я попытаюсь. Помогите мне.
Взяв его за руки, Гирайз и Мильцин подняли его на ноги и подвели к ближайшему дверному проему. Когда они отпустили его, Нипер закачался, и Лизелл подумала, что он сейчас снова упадет, но он удержался. Несколько секунд он стоял неподвижно, склонив голову. Затем он поднял голову и устремил глаза прямо в огонь, лицо его было спокойным, но она уловила внутреннюю интенсивную работу мозга. Несколько длинных мгновений потребовалось, чтобы исчезли красные всполохи. Когда пламя стало зеленым, Нипер заговорил, но его слова слышны были только его детищу. Пламя послушно отступило в сторону.
Первым Длинную галерею покинул король Мильцин. За ним последовали Лизелл и Гирайз, ведущие под руки Нипера. Они вышли в коридор, где команда слуг и придворных усердно поливала пламя из ведер. Несколько капель холодной воды брызнули в лицо Лизелл — какое чудо! Ни она, ни кто-либо другой не сгорели заживо, и это тоже — чудо. Но радость ее была ущербной. Она непоправимо испортила свою аудиенцию с королем, и Гирайз так подозрительно на нее посмотрел, что она даже боялась подумать, что у него на уме и что случилось с Каслером.
Но она не должна сейчас об этом думать, поскольку освободившиеся пленники бурным потоком изливались из Длинной галереи; толкаясь и пихаясь, они готовы были ее затоптать, спеша покинуть горящий дворец. Думать в такой момент просто невозможно, и, может быть, это даже и к лучшему. Люди в панике бежали по коридору, вниз по огромной центральной лестнице, через фойе размером с мраморный луг, через парадную дверь в парк, где собралась поглазеть на пожар вся дворцовая челядь.
Длинная галерея опустела быстро. Когда последний человек прошел сквозь дверной проем, обвитый огненной гирляндой, Нипер зашатался, закачался и забормотал что-то бессвязное. Огненная завеса вновь упала на дверной проем. Искусный Огонь прыгал и ревел в безумном зеленом восторге.
— Невенской, мои Водяные Чары! — умолял король Мильцин. — Ну, сделай же что-нибудь, мой дорогой!
— Сир, я… — глаза магистра закатились, и он потерял сознание. Гирайз и Лизелл подхватили его.
Сгустки пламени полетели в коридор. Окончательно побежденная команда поливальщиков просилась бежать, напрочь глухая к повелениям, приказам, мольбам своего монарха. Огненные спирали любопытными змеями носились по коридору. Парчовые портьеры на одном из окон загорелись, потом на другом, под ногами начал тлеть ковер.
Ничем нельзя было остановить огонь, по крайней мере, в эту минуту.
— Сир, мы поможем вам покинуть дворец, — взмолилась Лизелл.
Мильцин посмотрел на нее и кивнул. Вместе они вышли, неся бесчувственного Нипера. Они несли его до самой белокаменной стены, кольцом опоясывающей дворец, и здесь, в безопасном месте, опустили его на землю. Магистр начал приходить в себя и зашевелился.
Они здесь были не одни. Сотни гостей, придворных и слуг собрались здесь у стены и наблюдали за пожаром. Прокатившийся по зевакам тяжелый ропот заставил Лизелл посмотреть в сторону дворца, из окон третьего этажа которого вырывалось зеленое пламя. Пламя набирало силу, оно поднялось до крыши. Мощный победный рев долетел до нее в тот момент, когда Искусный Огонь взвился, устремляясь к звездному небу.
Глубокой ночью, когда дворец Водяных Чар покоился в дымящихся руинах и зеленое буйство огня стихло, Мильцин IX впервые за все это время подал голос:
— Нам придется устроить что-то вроде пересчета голов, что бы удостовериться, что погибших нет, кроме этой грейслендской свиньи.
— На пепелище есть останки еще одного тела, сир, — Гирайз в отсветах утихающего зеленого пламени склонил голову. — Каслер Сторнзоф был убит своим дядей, когда пытался спасти Ваше Величество.
Слезы хлынули из глаз Лизелл, это были слезы горя, но не удивления. Не признаваясь себе, она все это время знала, что Каслер погиб. Ее миссия постыдно провалилась, ее страна обречена. Ночь чествования победителя обернулась ночью катастроф.
— Ну, я сожалею о молодом Сторнзофе, — Мильцин нахмурился. — Не все грейслендцы, оказывается, преступники. Но своим кузеном Огроном, уверяю вас, я сыт по горло. Слишком он распустился. Сегодняшняя ночь — это последняя капля. Я покажу ему, как натравливать на меня своих головорезов. Мисс Дивер, что вы там говорили несколько часов назад, сколько Вонар предлагает? Пятьдесят миллионов, я не ошибаюсь?
— Сорок, сир, — пролепетала Лизелл, не веря своим ушам.
— Сорок. Ну что ж, я не могу торговаться. Этого хватит на восстановление пострадавшего дворца Водяных Чар.
— Ваше Величество выражает желание продать Разумный Огонь Вонару? — она не могла понять, кажется ей это или происходит на самом деле. Она услышала, как Гирайз напряженно вздохнул.
— Вы полагаете, после сегодняшней ночи я буду раздумывать? Этот Огонь стал слишком жарким для Нижней Геции. Вы можете забрать его, и будьте любезны, сделайте так, чтобы земля горела у кузена Огрона под ногами, пусть он подавится этим Огнем. — Мильцин повернулся к тихо и молча сидящей фигуре в темном платье. — Невенской, то есть, я хотел сказать, Нипер, ты уже пришел в себя?