Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»
Шрифт:
Глава 3. В начале славных дел, или Ганнибал в Испании
После неожиданной смерти Гасдрубала осиротевшая было в очередной раз армия увидела в старшем сыне Барки 25/26-летнем Ганнибале сильного вождя и, недолго думая, выбрала его своим командующим. Сын Гамилькара имел все основания рассчитывать на поддержку армии, созданной его отцом и зятем. Тем более что он уже как три года был начальником конницы (то ли какой-то ее части?) в армии пунов и успел зарекомендовать себя с самой наилучшей стороны. Наемники, составлявшие ее основу, чувствовали себя связанными не столько с Карфагеном, сколько с династией удачливых полководцев из клана Баркидов, регулярно плативших жалованье, щедро делившихся богатой добычей и «закрывавших глаза» на грабеж и насилие покоренных племен. Их решение определялось уверенностью в том, что и при Ганнибале все будет по-прежнему.
Вполне понятно, что этот выбор вызвал горячие
Как очень скоро выяснится: Карфаген ждала новая война. Начавшись далеко за его пределами, она спустя долгие-долгие годы завершится под его стенами.
…Между прочим, почти не сохранились достоверные сведения не только о дате рождения, но и о детстве и юности Ганнибала. Значительная часть его жизни как бы окутана завесой тайны. С одной стороны, причины этого кроются в том, что он, как и большинство карфагенян, был весьма скрытным человеком, который вел мало записей. С другой стороны, записи двух секретарей, очевидно, греков по происхождению, сопровождавших Ганнибала, были уничтожены или потеряны. Уцелели лишь фрагменты, которые талантливые римские историки переписали в духе борьбы с Ганнибалом как самым опасным врагом в истории римского народа – Врагом № 1! В основном на них и приходится опираться в своих «реконструкциях» пытливым современным исследователям, не всегда согласным с проримской трактовкой тех или иных событий из жизни и деятельности этого гениального полководца. Сведениями собственно карфагенских историков мы не располагаем, как, впрочем, и теми, чьи авторы сочувствовали карфагенянам. Если все это так, то восстановить утраченную информацию зачастую невозможно. Кроме того, не сохранилось ни одного изображения Ганнибала ни в бронзе, ни в мраморе, которое однозначно можно было бы считать подлинным. Считается, что римляне сознательно ликвидировали все его скульптурные и живописные изображения. Более того, «исчезли» чуть ли не все описания его внешности и характера из литературы и даже из поэзии. Судя по всему, нам не дано узнать, каким был Ганнибал на самом деле, кроме его военного гения, который «замолчать» было невозможно! Все остальное, что до нас дошло о нем, скорее относится к области фантазии или, в лучшем случае, предположений. Так или иначе, но читателям приходится либо становиться на точку зрения римлян, в конце концов одолевших своего действительно Врага № 1, либо… Вот об этом-то следует помнить всегда…
…С детства судьба устраивала Ганнибалу суровые испытания. Античная традиция утверждает, что боги карфагенян отличались свирепостью и требовали… человеческих жертвоприношений. Ежегодно в жертву могущественному богу пунов Баалу-Хаммону (Ваалхаммону) сжигали человека, ему отдавали самых красивых пленных. Но всего этого было мало – божество требовало самой страшной жертвы. Каждая семья должна была отдать богу первенца, младенца-мальчика. В дни общественных потрясений и национальных бедствий сжигали разом сотню детей! Рекорд равнялся 500 малолетних жертв! Детей заживо сжигали в полой медной статуе бога Баала, стоявшей на главной площади Карфагена: через ее полые руки несчастный ребенок скатывался в огнедышащее чрево. Но было видно, как огонь начинал пожирать его тельце, а гримасы боли искажали его рот так, что казалось – он смеется. «Смех» и запах горящего мяса утоляли гнев божества, а звуки труб и флейт покрывали вопли и визги безвинных младенцев. Праздник считался столь почитаемым, что матерям сжигаемых первенцев полагалось непременно «держать марку»: улыбаться и быть красиво одетыми…
…Кстати, некоторые исследователи полагают, что пунийцы действительно отличались совершенно особым религиозным исступлением, в частности, самоуродованием и самооскоплением жрецов, а в жрицы допускались лишь… прожженные шлюхи. А во время особо почитаемого празднества Воскресения пунийские женщины в храме Астарты Эрцинской за деньги занимались священной проституцией, преимущественно с иностранцами. Плата за их «бесстыдство», наглядно-красочно отображенное на стенах храма, шла в копилку храмовых сокровищниц…
…Фанатичные карфагеняне строго соблюдали этот кровожадный обычай, а потому, когда Ганнибал только родился, ему грозила столь ужасная смерть. Но случалось, что особо смышленые родители порой стремились обмануть богов. Они тайком покупали детей, выращивали и откармливали их, потом сжигали под видом собственных. Видимо, так же поступил и Гамилькар, которому удалось спасти своего первенца. Он тайно отправил Ганнибала подальше из Карфагена, заменив на жертвенном алтаре новорожденным сыном раба. Впрочем, по другой версии, на месте Ганнибала мог оказаться и кто-то из его младших братьев. Сегодня трудно судить, где здесь – правда, а где – вымысел и каковы в действительности были масштабы этой необычной традиции!? Впрочем, это всего лишь предположение, в котором, вероятно, есть какая-то доля истины.
Ганнибал провел свое детство у моря. До пяти лет он не покидал гору Эйркте, где его отец со своими воинами защищался от римлян. Поэтому его самым ранним воспоминанием был вооруженный лагерь и тяжелая поступь покрытых шрамами людей в шлемах и со щитами, то спускавшихся вниз с горы по тропам, то поднимавшихся обратно назад. Нередко домой их возвращалось меньше, чем уходило, и многие были перевязаны окровавленными тряпками либо и вовсе с открытыми кровоточащими ранами. Так мальчик рано узнал, что такое война, несущая смерть и увечья. Постоянно наблюдая их уходы и приходы, он видел также, что все они разговаривали на разных языках – они были наемниками из различных стран. Общаясь с ними, он осваивал их речь и потом с легкостью мог разговаривать со своими солдатами, навербованными из разных краев. Именно эти люди, всю жизнь занимавшиеся смертельно опасной работой – войной – оказались его первыми учителями в окружающем мире со всеми его радостями и горестями. Так от них он узнал, что люди служат его отцу чаще всего за серебряные монеты, реже – за трофеи и лишь иногда – из преданности.
Но потом приплыло очень много больших лодок с парусами – кораблей, его отец, громко и энергично командуя, погрузил всех своих оставшихся в живых наемников и отплыл в открытое море. Не забыл он, естественно, взять с собой и Ганнибала. От отца пятилетний мальчик узнал, что война закончилась, наступил мир и теперь он будет жить на родине – в большом городе Карфагене. Ганнибал рос в атмосфере рассказов о подвигах отца, плоды которых оказались вырваны у Гамилькара хищным врагом (Римом!) и бездарностью карфагенских аристократов, возглавляемых Ганноном.
Потом в памяти уже семилетнего мальчика отложились все ужасы страшного восстания наемников, подавленного благодаря воле и военному дарованию его отца, и сотни, тысячи придорожных крестов с распятыми телами умиравших от жары и жажды наемников, среди которых маленький Ганнибал иногда узнавал своих старых «сослуживцев» по горе Эйркте. Так мальчик все больше и глубже познавал жизнь.
Через год отец, повинуясь внезапному душевному порыву, заставил его дать ту самую страшную клятву в темном и мрачном святилище, держа руку на окровавленной тушке жертвенного ягненка, что он никогда не станет другом римлян. С того момента детство для Ганнибала закончилось, и вся его жизнь отныне оказалась посвящена выполнению этой мальчишеской клятвы. Так решил его суровый отец-воин, полностью посвятивший себя этому изнурительному противостоянию. Воспитывая сына в строгости и лишениях, он не позволял ему проявлять эмоции. Ганнибалу надлежало стать настоящим воином, лишенным страха и сострадания, ведь ему предстояла смертельная борьба с Римом. В суровых условиях воинских лагерей, в тяжелых походах против коварных и свирепых врагов получал закалку сын Гамилькара Барки – сподвижник отца и наследник его великих замыслов.
Суммируя все доступные нам римские описания и характеристики, порой весьма неоднозначные, современные исследователи предполагают следующую портретную характеристику Ганнибала, так сказать в… 3D – весьма модном ныне формате!
…Ганнибал отличался весьма высоким ростом, скрадывавшимся присущей всем, кто очень много времени проводит в седле, некоторой сутулостью. У него были коротко остриженные кудрявые волосы и столь же опрятная бородка по всему подбородку. Светло-серые глаза на тонком, загорелом и обветренном лице всегда смотрели очень пристально, почти не мигая. Над плотно сжатыми тонкими губами – прямой нос. Его выделяла необычная манера поведения: то он был подвижным как ртуть, то словно застывал в скульптурной позе, но по всему было видно, что из одного состояния он мог мгновенно перейти в другое. Унаследовавший от отца бескомпромиссное отношение к Риму, Ганнибал скоро добился того, что не внешнее сходство с отцом, а собственные черты характера и качества полководца расположили к нему воинов.