Великий и Ужасный 5
Шрифт:
Я оскалился и почесал шевелюру, а Бахар Двухголовый, который со своим байком расположился по левую руку от меня, громко заржал. Коля Воронцов соскочил с чоппера и подошел к боярину Конскому. Фамилия, кстати — зачет, ему бы с такой да в полицию какого-нибудь сервитута…
— Я — княжич Воронцов, боевой маг Кавказского опричного полка. Приставлен адъютантом к его превосходительству походному атаману Бабаю Сархану, — и протянул дружиннику свиток с письмом от князя Вяземского.
Почему — свиток? Так личную магическую печать командующего по электронной почте не пошлешь! А чтобы ввести государевы войска в юридику, уведомления по электронной почте недостаточно…
— Бабай Сархан? Резчик? — глаза Касьяна Игнатовича становились тем круглее, чем дальше он читал текст письма. — Это вы, что ли, в Сан-Себастьяне Хозяев Хтони трахаться заставили? Ого-го! Беру свои слова назад, если все арахны друг друга трахать начнут вместо того, чтобы на честной народ кидаться — это можно будет считать закрытием вопроса, да! Но где вас всех разместить-то?
— А в какую сторону у вас Хтонь? — спросил я, хотя ответ был очевиден.
— Да вот она вся, кур-р-р-рва пер-р-р-рдолена! — злобно, на польский манер выпалил боярин и ткнул пальцем в стену пораженного скверной леса. — Вот она, сука страшная. Бери — не хочу. Возьмете?
Он, наверное, шутил. Но я-то нет!
— Возьмем! — я залихватски махнул рукой. — Орда-а-а-а! Слушай мою команду! Приказываю освободить от зеленых насаждений придорожную полосу на… Апчхидесят метров! Древесину использовать для обустройства лагеря и полевых укреплений! Оружие не убирать, доспехов не снимать… Особое внимание на… Кто у вас тут самый стремный в Аномалии водится, боярин?
— Паучелы, ять… Шелобы! Ну, пауки величиной с человека! Жы-ы-ы-ырненькие, стервы! Бегают со свитой мелких, паучают их, понимаешь ли…
— А? — удивился я. — В каком смысле — паучают?
— Натаскивают на охоту на людей! — охотно пояснил боярин. — Ну, и на нелюдей тоже. Говорю — паучают. Наставничают.
— Дерьмо, — кивнул я и выкрикнул: — Внимание на охренительно здоровенных пауков, соратнички! Стрелять и рубить без команды! За работу, джентльмены, за работу!!!
Юридика представляла собой осажденную крепость.
Город Сколе располагался в живописной долине на берегу реки Опир, окруженный лесистыми склонами Бескид. Хтонь подступала к нему с трех сторон, таясь под кронами деревьев, в мрачных ельниках и буковых чащобах. Железная дорога и автотрасса рассекали Аномалию, транспортное сообщение осуществлялось только благодаря мощным защитным артефактам, напитанным магией Заславских.
Сколе можно было бы считать Оазисом, если бы не безопасная речная сторона. В этом городок был похож на Проспект — находился в полуокружении. Но по субъективным ощущениям — эта юридика не была частью Хтони, как моя сан-себастьянская малая родина. Местные князья крепко давали по зубам тварям столетиями, но в последние несколько годков что-то явно пошло не так.
Высокие каменные стены, кольцо которых окружало юридику, выглядели обветшало. Мотки колючей проволоки на куртинах местами обвисли и заржавели, крыши над галереями казались неухоженными, требовали ремонта. Однако на башнях дежурили пулеметчики, и прожекторы на вертлюгах работали исправно. Службу дружинники несли, но их было явно мало! Если сотник руководил обычной заставой при дороге, это кое о чем говорило.
В сети писали, что Сколе — город с шеститысячным населением. Не было тут шести тысяч, это я точно мог сказать. Когда мы следом за дружинным вездеходом вкатились на байках в город, картина запустения и упадка стала еще более очевидной. Дома — старинные, каменные, трех- или четырехэтажные, возведенные еще в позапрошлом веке, выглядели необжитыми и брошенными, следы человеческого существования можно было заметить, может быть, в половине квартир. Заколоченные окна, неработающая иллюминация… Лица в основном — пожилые или очень взрослые. Ни детей, ни юношей с девушками на улицах не попадалось. Молодые дружинники на дороге, скорее всего, были исключением из правила. А еще казалось, что как такового гражданского населения тут и нет совсем: большая часть местных мужчин и женщин носили военное обмундирование, технические спецовки и комбезы, или даже — тяжелые стальные артефактные доспехи. Все это снова напомнило мне Проспект, но опять — с оговорками.
Здесь люди выполняли свой вассальный долг, тянули лямку на своих господ с некоей мрачной решимостью, а на Проспекте народ в основном валял дурака и наслаждался жизнью. Да, да, драки с тварями и смерти у нас случались довольно регулярно, но, несмотря на это, даже ссыльные сохраняли некое бесшабашное настроение, если не опускались в первые дни до уровня дауншифтеров. Тут же — обстановочка царила гнетущая.
Даже в богатом, барочного вида дворце Заславских, который располагался посреди пышного, ухоженного парка, депрессивное настроение превалировало. Немногочисленные слуги разбегались в разные стороны при виде старого сотника, дружинников и нас — гостей юридики. Ни кошек, ни собак видно не было, вековые деревья мрачно шелестели ветвями, небо хмурилось.
— Мертвые с косами стоят, — сказал я, поднимаясь на высокое крыльцо и входя сквозь тяжелые, окованные металлом дубовые двери, которые открыл мне один из молодых воинов Заславских. — И тишина!
Боярин Конский зыркнул на меня странно, но ничего не сказал. Его явно коробило такое количество орков в оплоте аристократического рода: Бахар, Хурджин, Лурц, Щербатый, Кузя, первообращенные ушлепки из омерзительной шестерки и другие ордынские есаулы шли со мной. Разрешение нам не требовалось: бумага от Вяземского назначала меня комендантом местной Хтони и всей пограничной зоны на пять километров, так что по большому счету и боярин, и все его люди могли мигом перейти в мое подчинение.
Напуганные лакеи открывали двери в длинной анфиладе комнат, мы проходили дальше, дальше — пока в глазах рябить не стало от облупленной позолоты, древних портретов и затейливых канделябров. Наконец открылись последние, вызолоченные двери и мы вошли в церемониальный зал. И я даже сбился с шага, запнулся и остановился от неожиданности, поймав взгляд очень взрослой и очень красивой женщины, которая сидела в бархатном кресле у противоположной стены.
Эти черные глаза лучились энергией! Остановить мужчину движением ресниц? О да, она сделала это. И никакие мои татау ей не помешали! Или помешали? Удивленное выражение, промелькнувшее на ее по-настоящему аристократическом, элегантно состарившемся лице, свидетельствовало как раз о том, что моя реакция на это мощнейшее ментальное воздействие была не совсем такой, как ожидалось.
— Не совсем такой? — женщина вдруг звонко рассмеялась, очень по-девичьи. — Совсем не такой, господин Сархан — вот так будет гораздо более точно!
— Ваша светлость, — сказал я уверенно и сдержанно поклонился. — Княгиня Заславская…
— Ольга Евгеньевна, — царственно кивнула она. — Наконец-то нам прислали орков. Касьян, что за глупости, почему — при дороге? В город, немедленно — в город, пусть занимают пустующие здания! Орки — это лучшее, что могло с нами случиться, учитывая обстоятельства…