Великий и Ужасный 6
Шрифт:
Глава 24
Гаснут свечи, кончен бал
текст книги еще немножко будет правиться, но ничего серьезного не изменится, только грамматика и пунктуация
Псевдоинтерлюдия. Зима. Государь.
— Тяжела ты, шапка Мономаха, — проговорил Иоанн Иоаннович и пощелкал пальцами. — Федя, дай корону.
Конечно, ни о какой шапке Мономаха и речи не шло. Она в историческом музее стояла, как и бармы, и платно, и кафтан становой… Государь Всея Руси обходился обычно вицмундиром и золотым обручем
Пока цесаревич — делай что хочешь, только Династию не позорь. Сел на трон — будь любезен соответствуй. Народ любит строгих и скромных царей! Царь хороший — бояре плохие, на том стояла и стоит русская земля!
В конце концов, это ведь не парад победы… Да и победой назвать то, что произошло с южными соседями, было сложно. Окончание войны — и точка. Кого побеждать, если нет больше Балканской Федерации? Сгорела в пламени разграбленного и изгаженного уруками Бухареста, рухнула, как стены и башни замков вампирских владетелей, разрушенные многочисленными восстаниями, развалилась как фронт в Банате… Кого побеждать? Раскийцев? Помаков? Горанцев? Трясущихся в ужасе румелийцев, очнувшихся от упыриного дурмана среди развалин и пепелищ?
Да, теперь решение многих политических вопросов в дюжине стран, на которые раскололась Федерация будет зависеть от того, кто первый добежал до российского посольства, а целая плеяда месторождений полезных ископаемых перейдет в собственность российских компаний — в счет уплаты контрибуции. Да, османы вывели остатки своих войск, прислали официальную ноту с извинениями и разъяснениями, и даже — голову аги янычар Керема Бюрсина, в медовой бочке. Мол, это была личная инициатива главы капы-кулу, невиновные наказаны, непричастные — награждены. Давайте перевернем страницу, сядем за стол переговоров.
Но это была не победа. Поэтому — прием, а не триумфальный парад…
А для народа — три выходных дня и гуляния за царский счет. Ну и награды — от щедрот государевых. На звания, ордена и пожалования Грозные никогда не скупились, осыпая милостями тех, кто доказал свою верность. Не только покарать злодеев, но и обласкать героев — это необходимость, ведь на одном страхе Империю не построишь… На одной ласке, впрочем, тоже.
Федор Иванович протянул задумавшемуся отцу царский обруч:
— Папа?
— Да, да… — царь всея Руси взял символ власти и надел на голову, пошевелил бровями, приспосабливаясь к холодной металлической тяжести. — Неудобно, жутко неудобно. А что, гости прибывают?
— Почти все прибыли.
— И орк прибыл?
— Орка пока нет, но я уточнял — вот-вот будут. Эльфийка ему галстук подобрать пытается.
В дальнем углу фыркнул Василий, который развалился в кресле, закинув ногу на подлокотник.
— Чего ты? — Дмитрий склонился над прозрачным монитором на массивном рабочем столе, который стоял у окна, и теперь наблюдал за гостями через десятки и сотни глаз камер наблюдения, оптику дронов, боевых роботов и бронешлемы охраны.
Толпа перетекала из коридора в коридор, из зала в зал. Настоящее море роскошных платьев, изысканных костюмов, парадных мундиров с орденами и эполетами… Взгляд принца вылавливал среди них знакомые лица человеческих аристократов: Голицыны, Шереметевы, Трубецкие, Демидовы, Строгановы, Ермоловы, Цициановы, Разумовские, Радзивиллы, Сапеги, Адашевы, Глинские, Кочубеи, Юсуповы… А еще — куда более колоритные фигуры эльфийских владетелей из Ород-Рава и дородных, с окладистыми бородами старейшин кхазадских кланов.
— Орк в галстуке! — соизволил объяснить свое веселье Василий Иванович. — Чудовищно.
— А оркский князь — это не чудовищно? — вздернул бровь Дмитрий.
— Довольно, довольно, Дима, — царь махнул рукой. — Бывали у нас оркские князья и троллиные бароны. Пусть давненько — но бывали. Конечно, наш Бабай почище любого из них будет, но — не драматизируй. Тем более… Хм! Пройдемте, пора принимать гостей.
Это «Хм!» заставило царских сыновей переглянуться. Но — медлить было нельзя, пренебрежение к аристократии, даже в такой мелочи как опоздание на несколько минут, могло дорогого стоить.
Стоило царю и царевичам выйти из личного кабинета Государя, как проворные слуги мигом принялись наводить на них лоск, стряхивать несуществующие пылинки с одежды, поправлять прически. Издевательства Грозные переносили стоически. Спустя секунд тридцать, по коридорам дворца, где у каждого окна и каждой двери замерли опричники в полном боевом облачении, Грозные скорым шагом прошли в Грановитую палату.
Вместо опричников тут у трона и вдоль стен дежурили рынды в высоких шапках и с церемониальными топориками, золоченые фрески слепили глаза, отражая свет от великолепных паникадил, дворцовые чины уже расположились вокруг трона в положенном порядке, а завидев Государя и его сыновей — склонили головы. В нынешнем дворцовом церимониале этого было вполне достаточно.
— Всё ли готово? — спросил Иоанн Иоаннович Грозный и, дождавшись утвердительного кивка от набольшего боярина — конюшего Барятинского, по ступеням поднялся к трону.
Сыновья расположились по обеим сторонам от отца — стоя. Дмитрий и Василий — справа, Федор — слева.
— Приступайте! — махнул рукой государь.
Невидимый хор грянул «Творение царево». Отворились золотые врата. Прием начался.
Статус особых гостей Династии давал вполне ощутимые преимущества. Самый главный кайф для меня заключался в возможности подождать здесь, в уединенном эркере. Стоять, смотреть в окно на заснеженный Кремль, на суетящуюся внизу полицию и их шикарные электробайки, и на толпу мерзнущих журналистов внизу, и радоваться, что у меня есть еще минуточек пять до того, как придется шествовать в Грановитую палату и огребать по полной… То есть — пожинать бурю. Довыёживался, урук. Настало время на серьезных щщах делать из себя героический вид и подставлять грудь для наград.