Великий князь Николай Николаевич
Шрифт:
залъ па подозрительное поведеніе Гріыніп обратить вниманіе Министра Иностранныхъ длъ. Верховный Главнокомандующій допускалъ возможность даже наличія особаго договора съ Австріей, по которому эта послдняя могла бы предоставить Румыніи (а можетъ быть и Италіи) занятіе нкоторыхъ пунктовъ своей территоріи, какъ бы въ залогъ расплаты за тотъ нейтралитетъ, который эти государства обязуются соблюдать. Были, правда, факты и противо-рчащіе какъ бы предположенію о возможности перехода политическихъ симпатій Румыніи на сторону нашихъ враговъ. Такъ, въ томъ же январ Рріынія обратилась къ намъ съ просьбой уступить ей 3 т- лошадей. Великій Князь высказался по этому поводу условно: удовлетвореніе просьбы признавалось возможнымъ только въ томъ случа, если Румынія безповоротно ршитъ примкнуть къ Державамъ Согласія. Вс
Въ середин апрля 1915 года А. П. Извольскій, въ подробной телеграмм на имя С- Д. Сазонова, подводя итога своихъ наблюденій надъ событіями на западномъ фронт и надъ настроеніями общественныхъ круговъ во Франціи, выразилъ мысль, что на Запад сложилось убжденіе въ необходимости введенія въ обстановку войны новыхъ элементовъ, каковыми должны почитаться выступленіе Италіи и Румыніи. Основываясь на уступкахъ, сдланныхъ Россіи въ вопрос о проливахъ, общественное мнніе на Запад, по словамъ русскаго посла въ Париж, настойчиво указывало на необходимость проявленія Россіей большей сговорчивости въ переговорахъ съ Италіей и Румыніей.
На запад, — указывалъ Извольскій, — «перспектива второй зимней кампаніи можетъ круто повернуть общественное мнніе и вызвать въ немъ припадомъ отчаянія».
Въ силу этихъ соображеній нашъ Министръ иностранныхъ длъ, съ согласія Англіи и Франціи, принялъ на себя 3-го мая, веденіе переговоровъ объ измненіи Румыніей своего «благожелательнаго нейтралитета», къ тому же, какъ мы выше видли, плохо выполнявшагося, на прямое вступленіе ея въ коалицію Державъ Согласія.
Эти переговоры были приняты благожелательно, по причинамъ «психическимъ», также русскимъ общественнымъ мнніемъ. Даже въ арміи, которая должна была лтомъ 1915-го года выдерживать натискъ соединенныхъ германо-австрійскихъ силъ, складывалось мнніе о психологической польз выступленія какъ Румыніи, такъ ж Италіи на помощь Россіи.
Однако переговоры съ Румыніей продолжали затягиваться но причин требовательности послдней. Румынія продолжала ставить непріемлемыя условія въ отношеніи будущаго разграниченія съ Россіей и Сербіей, главнымъ образомъ, въ Буковин, 3 горской Руси и въ Банат. Къ сожалнію, время этихъ переговоровъ совпало съ оставленіемъ русской арміей Перемышля, каковое сооытіе, несмотря на его военную малозначительность, было принято во Франціи крайне нервно. Русскій посолъ въ Париж, въ ряд пространныхъ телеграммъ, сообщалъ С. Д. Сазонову, что тамъ «удручены» извстіемъ объ обратной отдач непріятелю Перемышля и съ настойчивостью возвращаются къ вопросу о привлеченіи Румыніи па сторону Державъ Согласія. Мнніе о «спасительности» этого привлеченія сложилось также и въ Лондон, не безъ усилій конечно румынскихъ дипломатовъ.
Въ эти тяжелые дни нажима на пашу дипломатію, въ Ставку прізжалъ за совтомъ товарищъ министра иностранныхъ длъ А-А. Нератовъ. На происшедшемъ совщаніи мн пришлось высказать мысль, что выступленіе румынской арміи не способно измнить обстановки на нашемъ фронт. Вмст съ тмъ я выразилъ сомнніе въ польз привлеченія на нашу сторону государствъ, арміи который нуждаются столь же остро въ матеріальномъ и техническомъ снабженіи, какъ и сами мы.
Постановка ршенія не входила въ полномочія совщанія, носившаго лишь предварительный характеръ. Въ конц концовъ дло свелось къ тому, что Румынія получила полное удовлетвореніе выставленныхъ ею требованій. С. Д- Сазоновъ былъ вынужденъ проявить вновь свою уступчивость, главнымъ образомъ вслдствіе настойчивыхъ пожеланій Англіи и Франціи видть Румынію нашей союзницей.
Такимъ образомъ Бухарестскому правительству, получившему полное удовлетвореніе своихъ требованій, предстояло окончательно вскрыть свои карты. Но здсь то и обнаружилось наиболе ярко! лицемріе румынской политики. Глубоко оказался правымъ одинъ изъ извстныхъ государственныхъ дятелей Италіи, который, по словамъ русскаго посла еъ Рим И. Н. Бирса, увренно высказывалъ, что выступленіе Румыніи зависптъ не столько отъ удовлетворенія ея пожеланій, сколько отъ военнаго положенія на ближнемъ къ Румы-, піи Галичскомъ фронт.
Въ самомъ дл. Въ двадцатыхъ числахъ іюля Братіано заявилъ о своей готовности теперь
но, въ виду оборота, принятаго военными событіями въ Галичинп въ» Русской Полып, онъ не ршается опредлить срокъ выступленія. Впрочемъ, добавилъ Братіано въ вид нкотораго утшенія, военныя дйствія должны будутъ во всякомъ случа начаться Румыніей съ такимъ расчетомъ, чтобы ко времени перваго снга (примрно значитъ къ концу октября) ея войска уже находились по ту сторону Карпатъ-
Надо было быть очень нервно и пессимистически настроеннымъ, чтобы согласиться на подобныя условія, предоставлявшія Румыніи вс преимущества и оставлявшія для нея лазейку, при помощи которой фактическое выступленіе могло быть его оттянуто! а г] саіегніаз §таеса8. Тмъ не мене наши союзники находили и въ такомъ соглашеніи возможность: во-первыхъ — окончательно связать будущую-судьбу Румыніи съ Державами Согласія, а во-вторыхъ—потребовать отъ румынскаго правительства полнаго прекращенія пропуска военныхъ припасовъ въ Турцію. Въ конечномъ счет все же такое соглашеніе подписано не было и выступленіе Румыніи состоялось лишь осенью 16-го года.
Результаты извстны. — Румынская армія была легко разбита германо-австріпско-турецкими войсками, а Россія, для спасенія остатковъ этой арміи и прикрытія своего лваго фланг, принуждена была ввести въ Румынію около 1/4 части всхъ ея вооруженныхъ силъ. При этомъ растянутый и безъ того сухопутный фронтъ ея удлинился еще боле, на 500 километровъ, дотянувшись до береговъ Чернаго моря.
5. Военная конвенція съ Италіей.
«Выступленіе Италіи,—писалъ Великій Князь Верховный Главнокомандующій Министру Иностранныхъ длъ въ ма 1915-го года, по поводу чрезмрныхъ требованій Румыніи, — даетъ намъ такой существенный плюсъ, что присоединеніе къ намъ Румыніи получаетъ второстепенное значеніе».
И дйствительно. Кто могъ себ представить тогда военную безпомощность Италіи по отношенію къ уже поколебленной русскими побдами Австро-Венгріи! Въ Ставк и въ министерств иностранныхъ длъ, существовало твердое убжденіе, что, съ присоединеніемъ Италіи къ Державамъ Согласія, Имперія Габсбурговъ должна развалиться окончательно.
Поэтому съ затаеннымъ вниманіемъ слдили мы за ходомъ переговоровъ съ римскимъ правительствомъ, центръ которыхъ нахо-
дился въ Лондон. Крайняя требовательность Италіи и то обстоятельство, что компенсаціи этому государству за его выступленіе могли быть направлены только въ сторону Австро-Венгріи, въ направленіяхъ, затрагивавшихъ иптересы Сербіи и Черногоріи, длали очень трудными достиженіе положительныхъ результатовъ. Великій Князь Главнокомандующій особенно настаивалъ на необходимости возвратить Черногоріи территоріи, уступленныя Австріи Александромъ І-мъ, и прежде всего въ раіон Катарро, а также на предоставленіи Сербіи выхода къ Средиземному морю, и на возможно широкомъ удовлетвореніи всхъ ея интересовъ въ Адріатик. Однако, посл очень упорныхъ попытокъ отстоять возможно полне интересы западныхъ славянъ, русскій министръ иностранныхъ длъ получилъ директиву отъ Императора Николая ІІ-го, въ силу которой ему разршалось въ крайнемъ случа согласиться со всми требованіями Италіи- Уступчивость эта являлась результатомъ настойчиваго давленія на Россію ея союзниковъ. Такъ, 20-го апрля президентъ французской Республики Пуанкаре прислалъ на имя нашего Государя, черезъ французскаго пасла въ Петербург, телеграмму, въ которой, указывая на важность скорйшаго заключенія соглашенія съ Италіей, Президентъ просилъ Государя, во имя интересовъ союзниковъ, согласиться на подписаніе этого соглашенія, не настаивая на принятіи всхъ поставленныхъ Россіей условій. Императоръ Николай ІІ-й, воспользовавшись въ свою очередь для своего отвта посредничествомъ французскаго посла въ Петроград М. Палеолога, вынужденъ былъ отвтить, что, хотя условія соглашенія во многомъ ого не удовлетворяютъ, однако, разъ Глава Франціи обратился къ нему, ссылаясь на интересы союзниковъ, то онъ не считаетъ возможнымъ ему отказать и соглашается уполномочитъ русскаго посла въ Лондон на подписаніе договора, въ надежд, что вс соглашенія, ране заключенныя Россіей, Франціей и Англіей останутся незыблемыми.