Великий князь Николай Николаевич

Данилов Юрий Никифорович

Личной разведке главнокомандующего предстояло, таким образом, решить окончательно вопрос о месте переправы русских войск через Дунай, и в выборе пункта переправы, конечно, сыграло не последнюю роль мнение великого князя Николая Николаевича – молодого офицера Генерального штаба, лишь недавно блестяще окончившего Военную академию и имевшего честь носить на левой стороне своего кителя академический значок.

Река Дунай под Никополем течет в одном русле, местность здесь представляется вполне открытой, а самый Никополь спешно укреплялся турками. В силу этих неблагоприятных условий было принято окончательное решение о производстве переправы на участке Систово, почему к Зимнице и были направлены те войска, которые предназначались для переправы в первую очередь. При них же следовали необходимые для данной операции средства и материалы.

Как известно, трудная переправа через Дунай на виду у неприятеля, совершенная при крайне неблагоприятной

ветреной погоде, была блестяще выполнена в ночь на 28 июня. Ближайшее руководство ею принадлежало известному русскому генералу Драгомирову, командующему 14-й пехотной дивизией. Уже к вечеру того же числа русские войска прочно занимали командующие высоты правого берега р. Дуная. Турки сопротивлялись отчаянно и не раз доводили дело до штыков. Тем не менее они были принуждены к отступлению, частью на Тырнов, большей же частью на Рущук.

Потери русских были свыше 700 человек, из них большинство пришлось на первые эшелоны понтонов, среди которых несколько понтонов затонуло от массы полученных ружейных пробоин.

Интересно отметить, что на головном понтоне вместе с генералом Иолшиным и Генерального штаба капитаном Мальцевым находился также майор германской службы фон Лигниц. Все названные лица высадились в числе первых на турецкий берег.

Великий князь Николай Николаевич на все время переправы был прикомандирован вместе с генералом Скобелевым к генералу Драгомирову. Неся при отряде обязанности офицера Генерального штаба, он безотлучно оставался на берегу Дуная, следя за посадкой людей на понтоны. С последним эшелоном головной дивизии он и сам переправился на правый берег реки.

В таком виде представляется участие молодого великого князя Николая Николаевича в переправе русских войск через Дунай – одной из труднейших и ответственнейших операций на протяжении всей Турецкой войны.

На другой день по выполнении русскими войсками переправы князь Николай Николаевич был награжден за свое участие в ней государем императором Александром II орденом Св. Георгия 4-й степени.

Со времени операции переправы через Дунай у великого князя установились чувства особого почитания к генералу Драгомирову, впоследствии известному начальнику Николаевской Академии Генерального штаба, а с 1889 г. – командующему войсками Киевского военного округа. Генерал этот был одним из замечательных военных писателей в России, стоявших за индивидуальное развитие бойца и его моральных качеств. Естественным следствием проводившейся им системы обучения должны были быть наступательный образ действий и штыковой удар. Излишнее увлечение огнем он пренебрежительно называл «огнепоклонничеством». Такая система воспитания, сохраняя свою жизненность как педагогический прием до известной степени и по настоящее время, находилась в то время в полном соответствии со свойствами тогдашнего малосовершенного огнестрельного оружия. Будучи связана с порывом вперед, столь свойственным натуре молодого великого князя, система эта пленила его, и он незаметно для себя, хотя и в другом роде оружия, стал впоследствии одним из талантливейших последователей М.И. Драгомирова.

То уважение, которое великий князь питал к генералу Драгомирову, выражалось в неизменном посещении его каждый раз, когда великий князь бывал впоследствии в Киеве, а также в той радости и в том почете, с которым великий князь неизменно принимал у себя в Петербурге умного чудака «Михаила Ивановича».

Бывший командующий войсками Киевского военного округа, суровый и требовательный по службе генерал Драгомиров был у себя дома чрезвычайно приятным собеседником и необыкновенным хлебосолом. Он очень любил хорошую кухню и не отказывался за едой от стакана доброго вина. Его супруга, милейшая и добрейшая София Абрамовна Драгомирова, была в соответствии со вкусом своего мужа не только прославленной хозяйкой и руководительницей обширного дома, но и известной едва ли не всей России составительницей особой кулинарной книги. Великий князь, отличавшийся также исключительным гостеприимством и, в свою очередь, обладавший искусством составления тончайших меню, легко мог поспорить с ней в этих своих знаниях, и угостить старика Драгомирова так, чтобы он остался доволен, было для него истинным удовольствием.

В дальнейший период турецкой войны великий князь нес некоторое время обязанности офицера Генерального штаба в отряде генерала князя Святополк-Мирского. Отряд этот должен был атаковать Шипкинский перевал со стороны Габрово, и, таким образом, участие великого князя в боевой работе этого отряда дало ему возможность ознакомиться на практике с трудными условиями горной войны.

За участие в переходе через Балканы великий князь получил золотое оружие с подписью «За храбрость».

Затем вплоть до отбытия великого князя главнокомандующего из армии, имевшего место в конце апреля 1878 г., его августейший сын, великий князь Николай Николаевич (Младший), оставался при главной квартире,

выполняя от времени до времени те поручения, которые ему вверялись. Он имел вследствие этого достаточную возможность, чтобы на деле, в боевой обстановке, ознакомиться с бытом войск и с качествами офицеров и солдат русской армии, во главе которой через 36 лет ему пришлось стать в период небывалой мировой войны. Чуткий и восприимчивый по натуре, великий князь до тонкости изучил их свойства и потребности – знание, которое в большой мере содействовало укреплению того обаяния, которым впоследствии было окружено его имя.

Глава III

Заслуги великого князя в деле совершенствования русской конницы

1. Время службы великого князя в лейб-гвардии Гусарском Его Величества полку. Командование полком

После войны 1877–1878 гг. молодой великий князь Николай Николаевич вернулся в Петербург и вступил в ряды лейб-гвардии Гусарского полка, в котором он числился почти от рождения и который стоял в Царском Селе, в 23 верстах от столицы. В полку великий князь командовал сначала 2-м эскадроном, причем нес службу наравне с прочими офицерами. Он сразу занял положение блестящего кавалерийского офицера, пунктуально выполнявшего все свои обязанности и заботливо относившегося ко вверенным его попечению людям и лошадям эскадрона. Затем некоторое время великий князь занимал должность штаб-офицера в полку, а в 1884 г. принял командование тот же лейб-гвардии Гусарский полк от своего прежнего командира, генерала барона Мейендорфа. В должности командира полка великий князь непрерывно состоял вплоть до конца 1890 г., т. е. в течение почти полных 6 лет. Уже в это время стали развертываться его выдающиеся способности кавалерийского начальника. В руках молодого и энергичного 28-летнего командира полк, в котором служили офицерами члены лучших русских фамилий, стал выдающимся явлением в истории русской конницы того времени.

Надо заметить, что период командования великим князем полком совпал с периодом крайнего упадка, можно сказать, даже маразма всей русской кавалерии.

Генерал-инспектором кавалерии состоял великий князь Николай Николаевич Старший, уже больной, редко показывавшийся перед войсками и ничем не проявлявший своей постепенно угасавшей инициативы. Старая школа императора Николая I крепко держалась в русской коннице со всей ее рутиной. Зимой ездили только в манеже, рысью или укороченным галопом, доводя скорость последнего едва ли не до скорости пехотного шага. Обращали внимание только на оттягивание каблука вниз и колена назад. Летом хотя и оставляли манеж, но на открытом воздухе выбирали совершенно ровное поле, где занимались только плац-парадными учениями. Высшим искусством считалось уменье произвести ученье «на пятачке», а пределом лихости считалось движение карьером, на расстояния, однако, не свыше 100–150 шагов.

Командиры эскадронов, покровительствуемые сверху, больше всего берегли тела лошадей. Шаг на походе и рысь при перестроении считались вполне нормальными аллюрами, и при малейшем усилии конной части лошади, как не втянутые в работу, задыхались и покрывались усиленным потом. В полках кавалерии служило много офицеров, которых привлекала в этот род оружия только красивая форма обмундирования, но которые, в сущности, не любили и не знали лошади; офицеры эти садились в седло редко, только по необходимости, и при этом крайне неохотно. Приходилось встречаться даже с таким явлением, что у некоторых кавалерийских начальников в армии не было собственных лошадей; в редких же случаях служебной необходимости они выезжали в строй на казенных строевых лошадях. Личный состав кавалерии, как, впрочем, и в других родах оружия того времени, не отсеивался; при отсутствии тренировки он преждевременно старился, с годами терял свои знания и ко времени получения высших должностей оказывался вполне непригодным как для понимания современных требований, так и тем более для проведения их в жизнь. Вырабатывался тип особого командира – «ремешка», как тогда называли, или просто каптенармуса, который считал своей главной обязанностью сбережение казенного имущества в целях простого накопления полковых сумм, а иногда и просто собственного обогащения. Совсем недалеко было то время, когда командование частью, и в особенности конной, считалось известного рода «кормлением»…

Великий князь прежде всего сразу и круто изменил систему воспитания офицеров своего полка. На полковые средства были заведены собаки, и офицеры полка были выведены из манежа на простор царскосельских полей. Начались охоты «по зверю» и «искусственному следу», к которым привлекались все офицеры полка. Последние пошли навстречу своему командиру, щеголяли перед другими полками своими кровными лошадьми и душой отдались кавалерийскому спорту. Я хорошо помню, как с тех пор серые гусарские лошади и блестящие всадники в темно-синих венгерках с золотыми шнурами были наиболее частыми фигурами, победоносно мелькавшими на всех конных праздниках и ристалищах.