Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина
Шрифт:
– Есть, конечно. Я даже один фильм на коммуникатор себе записала, хотела перед сном посмотреть. Сейчас покажу.
Алиса что-то покрутила на своем браслете, и в воздухе перед Валькиным лицом появился полупрозрачный экран. Фильм оказался что надо: пятеро подростков из маленького российского городка остановили вторжение инопланетян на Землю. А потом Алиса просто рассказывала всякие истории. Валька не сразу понял, что она говорила о реальном мире. Воспринимал сказанное просто как фантазию, еще и восхищался: ничего себе девчонка заливает! Врет как по писаному. Потом заслушался.
Валька отвернулся к окну, чтобы не было видно выступивших слез, и надолго прилип к стеклу. Лишь когда впереди показалось здание вокзала, он повернулся:
– Подъезжаем.
Они долго бродили по пустому перрону, не решаясь открыть двери вокзала. Вернее, время тянул Валька - не лежала у него душа к этой мрачной громаде. Обычно вокзалы выглядели иначе - там всегда было многолюдно. Суета, гомон, очереди в кассу. Здесь же - тишина, как в могиле. И поездов на путях всегда стояло несколько, одних только пригородных электричек штуки две, не меньше, а тут - кроме их вагона ничего. Путей много, а вагон один.
Валька потянул носом. И еще странный запах - какой-то неживой. Конечно, все вокзалы пахнут по-разному: одни яблоками и пирожками, другие - дешевым кофе, опилками и хлоркой. Случалось, что попахивало бомжами - после эпидемии их становилось все больше. Хоть и не всегда запахи были приятными, но они были живыми, человеческими. А здесь - ржавчина и пыль.
Просторный, сумрачный зал ожидания с погашенными люстрами встретил ребят гулкой тишиной.
– Куда подевались люди? Почему никого нет?
– поежилась Алиса.
Валька обогнул ряды пустующих кресел, заглянул в окна закрытого кафе и, задрав голову, остановился под огромными настенными часами с застывшими стрелками. Ему вдруг почудилось, что за ним наблюдают. Он быстро повернулся, но в зале по-прежнему не было ни души, только статуи в нишах. Но статуи же не живые. На всякий случай он подошел к одной из скульптур поближе. Статуя как статуя, ничего необычного.
Пока Валька осматривался, Алиса поднялась на второй этаж и теперь нетерпеливо махала ему с балкона. Валька бросился догонять девочку, но добежать не успел.
Ветерок, ворвавшись в зал из приоткрытой двери, принес с собой обрывок газеты и бросил его прямо под ноги Вальке. «Следуй за…», - прочел Валька крупные печатные буквы. Наверное, реклама какая-нибудь. Он уже хотел двинуться дальше, но клочок бумаги вдруг закрутился на месте и, подлетев в воздух, переместился поближе к выходу. Валька сделал шаг за ним, и газетный обрывок перепрыгнул еще раз, словно приглашая гостя следовать за собой.
– Я скоро вернусь!
– крикнул Валька и выбежал из здания вокзала.
Вместе с обрывком газеты он пересек безлюдную площадь. Пробежал мимо неработающего фонтана и углубился в мощенную булыжником улицу с плотно стоящими невысокими домами. На крышах и верхних этажах зданий виднелись следы пожара, как будто город поливали сверху жидким огнем. Вскоре улица начала забирать вверх, но газетный клочок упрямо летел вперед.
Валька шел за ним, с интересом поглядывая по сторонам - дома тут были красивые. Засмотревшись на зубчатые башенки и балконы с затейливой резьбой, он замедлил шаг, а когда двинулся дальше, то клочка бумаги впереди уже не было. Зато прямо посреди улицы стоял лохматый рыжий пацан лет семи в белой рубашке и синих брюках с красной каймой. Вернее, белой рубашка была когда-то давно, а сейчас ее «украшали» большие темные разводы. Малявка с нескрываемым интересом разглядывал гостя.
Валька остановился. А кто бы не остановился, когда пятеро на одного? К малявке присоединились четверо мальчуганов - двое Валькиного возраста, двое постарше, все в одинаковых белых рубашках и синих брюках. Он даже не заметил, откуда они вышли, просто вдруг появились посреди улицы.
– Драться будем?
– спросил Валька, снимая рюкзак с плеч.
– А ты хочешь?
– усмехнулся самый высокий из мальчишек, наверное, командир этой пятерки. На вид ему было лет четырнадцать. Серые глаза смотрели твердо, но не враждебно. Длинная выгоревшая челка падала на лицо, правого рукава на рубашке не хватало, им был перевязан локоть. На повязке выступили красные пятна.
– Не особо, - пожал плечами Валька.
– А нужно?
– Нет, не нужно, - вновь усмехнулся командир.
– Есть разговор. Пойдем к нам.
Ребята зашагали вверх по улице, Валька поплелся следом. Малыш иногда оборачивался к нему и давал пояснения:
– Раньше здесь пекли очень вкусные крендели, тут была столярная мастерская, а в этом доме жил известный художник…
Хотелось спросить, куда делись все городские пекари-столяры-художники, но Валька решил подождать. Когда они поравнялись со светлым трехэтажным зданием с пятиугольной башней наверху, малыш погрустнел:
– А это наш лицей.
Лицею досталось сильнее других: стекла выбиты, почерневшая крыша в нескольких местах обвалилась, верхний этаж сплошь в черных потеках. Стрёмно идти в такое здание, один он бы ни за что не рискнул, но командир уверенно взялся за ручку двери. Вместе с ребятами он пересек просторный вестибюль и направился к лестнице. Неужели они идут в башню, ужаснулся Валька, когда компания миновала третий этаж, она же на честном слове держится. Но внутри следов пожара не наблюдалось, даже стекла оказались целыми.
Наверное, сюда долгое время складывали ненужные вещи - стулья с отломанными спинками, старые журналы и учебники, географические карты, нашелся даже большой выцветший глобус. Ребята расположились кто где - на стульях, подоконнике. Самый маленький из пятерки вытащил из сваленной на полу груды книг толстый альбом и, усевшись по-турецки на пол, принялся листать фотографии. Командир присел на краешек стола и внимательно посмотрел на Вальку. Обычно так смотрят учителя, решая, сможет ученик выполнить задание или нужно объяснять еще раз.