Великий Могол

Ратерфорд Алекс

Все посмотрели на Камрана.

– Я привел лишь две тысячи всадников. В конце концов, ты предупредил меня несколько недель тому назад о беззащитности моей провинции в случае нападения…

Но тон его сказал Хумаюну гораздо больше. Провинция Камрана была самой большой и богатой и дальше всех от армии Шер-шаха. Он мог запросто выделить больше двух тысяч воинов без риска для себя. Однако падишах постарался сдержать свой гнев.

Какое-то время слышался лишь скрип пера Касима, потом визирь поднял голову.

– Стало быть, повелители, вместе с этими дополнительными

силами наши войска насчитывают около девяноста тысяч.

– Мы должны сделать все возможное и сохранить их здесь. Не хочу, чтобы они разбежались по домам, – сказал Хумаюн.

– Избежать этого можно, пообещав им настоящее дело и добычу. Учитывая, что женщины и сокровища здесь, в Лахоре, в безопасности, следует выступить против Шер-шаха прямо теперь, захватив его врасплох, – предложил Камран.

– Да, – с воодушевлением согласился Аскари. – Камран прав. Это будет лучше всего!

– Это рискованно, – заметил Хумаюн. – Вы забыли, насколько он превосходит нас. Чтобы одержать решительную победу, надо применять артиллерию. Это не только замедлит нас, но и позволит намного опередить нас вестям о нашем приближении. Я тебя не понимаю, Камран. Ты критиковал меня за то, что я сам постарался создать Шер-шаху выгодные условия, отправившись ему навстречу, а не позволив начать осаду Агры или Дели. Но теперь, когда я предложил укрепить против него Лахор, ты принуждаешь меня отправиться на сражение с ним…

– Условия другие. Но тебе просто не нужны наши советы. Ты лишь хочешь навязать нам свою тактику, – произнес Камран с ядовитым выражением. – Мне больше нечего сказать.

Увидев предупреждающий взгляд деда, Хумаюн на этот раз избежал соблазна позволить брату спровоцировать его. Вместо этого он повернулся к Аскари и Хиндалу.

– Камран ошибается. Мне нужно ваше мнение.

Они молчали – возможно, опасаясь того напряжения, что возникло между старшими братьями. Хумаюна переполнило сожаление, смешанное с отчаяньем. Так не должно быть. Он готов забыть о прошлом, но, похоже, его братья, его плоть и кровь, настроены иначе.

Однако через минуту заговорил Хиндал.

– Заид-бек говорил о подкреплении из Кабула. Что за подкрепление?

– Я ожидаю не менее пятидесяти тысяч человек, – ответил Хумаюн. – И отдал приказ, что, буде Лахор осажден, они должны атаковать его с тыла. Но если они прибудут раньше, чем Шер-шах выступит из Агры, как я надеюсь, то у нас будет достаточно людей, чтобы атаковать наступающую армию Шер-шаха с флангов. У него будет превосходство по численности, а у нас – скорость и преимущество хозяев местности, что всегда служило нам на пользу против наших врагов. Так что сам видишь, Камран, я готов выступить против Шер-шаха, но пока мы не можем сделать этого…

Камран пожал плечами, и снова повисла тишина. Хумаюн встал.

– Поговорим еще, когда будут новые сведения о намерениях врага – и о продвижении нашего подкрепления из Кабула. Но сегодня ночью будем пировать, давно мы не были вместе. Надо показать миру, что, невзирая на нынешние невзгоды, сыновья Бабура едины.

Спеша по коридору в свои покои, падишах прошел мимо женской половины.

Где-то там Гульрух, которая, как ему сказали, приехала с Камраном в Лахор. Неудивительно, что она предпочла жить со своим старшим, более амбициозным сыном после того, как Хумаюн отстранил ее от двора. Станет ли она влиять на своих детей, а если так, то как она это сделает? Неплохая возможность… Хумаюн задумался, разумно ли было снова собрать братьев вместе. Может быть, глупо надеяться на настоящее доверие, настоящее единство всех четверых? Тщеславие и соперничество вечно будут стоять между ними. И мог ли он их осуждать? На их месте не стал бы он чувствовать неприязнь к брату, унаследовавшему все? Ему надо внимательно следить за всеми ними, особенно за Камраном, выявлять любые признаки неверности. Когда неприятель у порога, нельзя допускать, чтобы враг завелся среди своих.

Вдруг Хумаюн решил навестить Салиму. Ее жаркие объятья развеют тревожные мысли, и он растворится в сладостной неге… Улыбнувшись, он ускорил шаг.

* * *

– Повелитель, авангард Шер-шаха выступил из Агры в сторону Лахора, – нарушил тревожные мысли Хумаюна голос Джаухара.

С трудом стряхнув с себя сон, падишах увидел взволнованное лицо слуги в мерцающем свете свечи, которую тот держал в правой руке.

– Ахмед-хан просит о срочной встрече с тобой. Он не может ждать до рассвета. С ним один из его разведчиков. Он в пути уже шесть дней и только что вернулся.

Хумаюн сел, ополоснул лицо водой из медной чаши на деревянном столике у постели и завернулся в зеленый шелковый халат. Спустя несколько минут перед ним стояли Ахмед-хан и потный, уставший до изнеможения разведчик.

– Ты уверен, что Шер-шах в пути?

– Да, повелитель. Вот что говорит мой человек…

Разведчик подошел ближе.

– Клянусь жизнью. Я ждал, пока не увижу собственными глазами и не услышу собственными ушами, чтобы удостовериться, и лишь потом отправился в Лахор, останавливаясь лишь для смены лошадей в пути.

– Сколько у него людей?

– Трудно подсчитать, но, судя по огромному облаку пыли на дороге, несколько тысяч всадников, повелитель.

– А сам Шер-шах?

– Все еще в Агре, если верить тому, что я слышал. Но скоро он тоже отбудет. Уверен в этом. Перед тем как уйти, я видел огромный обоз на берегу реки под Агрой – вьючные мулы, верблюды без счета и сотни слонов. Грузили личные пурпурные шатры Шер-шаха. – Усталое грязное лицо разведчика расслабилось сразу же, как только задача его была выполнена.

Оставшись один, Хумаюн сел возле низенького стола, скрестив ноги. Любые обсуждения с братьями бесполезны. За последние несколько дней Аскари и Хиндал не выдали никаких толковых советов, они предпочитали слушать своего старшего брата. Камран продолжал настаивать на противостоянии Шер-шаху, а Хумаюн считал, что без пополнения войск такая стратегия обречена на провал. Он напомнил Камрану, что уже воевал с Шер-шахом и проиграл ему два больших сражения. С тех пор враг его окреп, а он сильно ослабел. Не время было искать нового опрометчивого противостояния.