Великий перелом
Шрифт:
— Литвинов? А что Литвинов? Он оказался заказчиком покушения на меня. И на его персону, мы вышли под утро тех злополучных суток, действуя по цепочке. Это увы факт. И неоспоримый. Подтвержденный не только его признанием, но и иной совокупностью доказательств. Начиная от переписки, кончая допросами подельников. Включая адреса конспиративных квартир, счета для «отмывания» денег, закладки с деньгами и оружием, сети связных, выходы на лояльные, прикормленные банды и простых шпионах на местах, шифры и так далее. И что в этом случае прикажете делать? Как мне было поступать?
— А зачем он все же вас пытался
— Смысл прямой — прекратить расследование воровства и хищений по линии Коминтерна. И получить возможность дальше заниматься этим прибыльным промыслом. Да, он мог бы и сбежать. Просто запросив экстренную эвакуацию у своих покровителей. И ему бы, наверное, не отказали. Он и так уже хорошо поработал на своих заказчиков и заработал себе на пенсию в каком-нибудь тихом, уютном городке. Однако он решил рискнуть. И проиграл. Да и кураторы тоже были заинтересованы в моей смерти. Обещали помочь, если дельце не выгорит.
— Кураторы? Покровители? — Мехлис был обескуражен. — Но кто? Откуда?
— Известно откуда. Это англичане. Точнее их разведка. Литвинов на них еще с 1903-го работать начал[1]. Причем добровольно. И в партию уже проник в качестве британского шпиона. Зачем им меня убивать? Ну значит есть резоны. Значит товарищи, многое я делаю правильно, и это для банкиров лондонского Сити опасно! Осталось понять — что именно. Тут знаете, что еще интересно? Литвинов-то проговорился, мол и Фрунзе англичане убить хотели. И дескать покровители Ягоды в партии, тоже с МИ-6 накрепко повязаны. Даже не знаю пока… Верить или нет. Но с другой стороны вы же видите, как Михаил Васильевич нашу армию укрепляет. И такая его работа империалистам конечно же не по душе.
Он сделал паузу.
Переложил несколько листов. И продолжил.
— Больше скажу. С их точки зрения, ликвидация Фрунзе очень выгодно. Так как он гвоздь. На нем все преобразование армии держится. Да и мне есть чем гордится. За год ОГПУ и НКВД в лице работников УГРО, изъяли у разного рода хапуг, бандитов, сектантов и предателей, одних только ценностей на 282 миллиона золотых рублей! Вдумайтесь — 282 миллиона! И они все пошли в дело. На оснащение новых предприятий, школ и прочего крайне нужного и полезного для нашей страны. Сверх бюджета. А каждый новый советский завод, каждый новый советский ученый — это империалистам как серпом по… детородным органам. А вы говорите…
Он снова сделал паузу, покачав головой.
— Я попросил у Михаила Васильевича СОН, так как ожидал мощного, отчаянного сопротивления. Как на «малинах» крупных банд, где иной раз приходится артиллерию подкатывать. Но, к счастью, враги на этот раз оказались слишком беспечны. За что и поплатились. Но, товарищи, больше на такую удачу рассчитывать не стоит. Поэтому надо ускорить работы по созданию спецназа ОГПУ. Он уже утвержден, но существует пока лишь номинально. Сил и времени пока не хватало на него…
Тишина.
Дзержинский немного приукрашивал ситуацию. С целью спровоцировать подельников Литвинова. Удалось выяснить многое, но далеко не все. И таким нехитрым способом он, по совету Фрунзе, планировал спугнуть перепелок. Чтобы они уже взлетели из густой травы и подставились.
На эту провокацию Феликс пошел только
— Урод… — наконец процедил Мехлис, нарушая тишину.
Понятно — революция дело сложное. И провокаторы — обычное дело. Но они с этими людьми шли столько лет плечо к плечу… Обидно… Больно… Неприятно…
Остальные полностью поддержали этот настрой. Даже те, кто так не считали и были также связаны с иностранными разведками. Просто для того, чтобы себя не выдать…
Итог заседания Пленума оказался таким же неоднозначным, как и ожидания от него. О военном перевороте ну, или если хотите, дворцовом, объявлено не было. Что Дзержинский, что Фрунзе вели себя как ни в чем не бывало. И вполне отыгрывали роли, типичные для их должностей. Хотя всем было понятно — прецедент создан. И если чуть заиграться, то сотрудники ОГПУ, поддержанные армейским спецназом, могут очень быстро решить эту проблему. А потом уже найти за что. Ведь у каждого есть, за что… Как говорится — даже у самого плохого человека есть, что-то хорошее. Главное тщательнее обыскивать.
Это, с одной стороны.
А с другой — участникам Пленума стало резко не до этого. Тот ворох грязного белья, который вывалил Феликс Эдмундович шокировал их до крайности. И испугал.
Кого-то угрозой вскрытия их собственных делишек.
А кого-то и тем, что они бок о бок работали с такими мерзавцами.
Так или иначе, но о чем подумать было теперь у каждого. Задержанных же решили судить публично. С широким освещением в прессе. Благо, что у Дзержинского хватало доказательств по каждому эпизоду.
Когда Пленум за это проголосовал, Михаил Васильевич Фрунзе улыбнулся. Едва заметно. И подмигнул Феликсу. Их задумка удалась полностью. И ЦК попалось в их ловушку.
Народ жил весьма погано. В целом в 1926 году уровень дохода у среднего рабочего был ниже чем в 1913. И многие об этом помнили лично. А кто не знал — старшие товарищи подсказывали. Из-за чего в рабочей среде зрело глухое недовольство. И людям требовалось показать врага.
Вот и показали, выпуская джина из бутылки. Ведь впервые суду предавались столь высокопоставленные революционеры. И не просто так, а как, по сути — враги народа…
Коминтерн же оказывался в тотальном кризисе.
Его переподчиняли ОГПУ, сливая с разведывательным управлением. В формате его отдела по связям с региональными социалистами.
Номинально то он оставался.
А вот фактически — все. Конец.
Также на этом Пленуме утвердили с подачи Дзержинского замом Чичерина графа Игнатьева Алексея Алексеевича. Того самого, который в 1925 году передал СССР денежные средства, принадлежавшие Российской Империи и находившиеся у него на сохранении. 225 тысяч франков золотом. Да и вообще — очень активно сотрудничал. Работая в 1927 году торговым представителем Союза во Франции.