Великий перелом
Шрифт:
— Не пори чепухи, — ответил водитель. — Просто по твоей могиле прошел гусь.
— Может, ты и прав, — сказал Грилльпарцер. — Надеюсь, что так. Но, Иисус! Каждый раз, когда мы ввязываемся в бой с ящерами, я не верю, что выйду из него целкой. В смысле целым.
Отто Скорцени обладал способностью материализовываться из воздуха, словно дух из «Тысячи и одной ночи».
— Ты еще молодой человек, — сказал он. — Целка в день — это для тебя маловато.
— Не ожидал, что ты обернешься так скоро, — сказал Ягер, когда
— Черт возьми, не ври — ты вообще меня не ждал, — со смехом сказал Скорцени. — Но мне надо было сообщить тебе новости, а по радио я их передать не мог — вот потому я здесь.
Он принял позу, которая, вероятно, изображала религиозного проповедника. Ягер и представить не мог кого-то, кто был бы так мало похож на Мартина Лютера. Эсэсовец подтолкнул его локтем. Они отошли от костра и огромной надежной «пантеры». Тихим голосом Скорцени произнес:
— Она на месте.
— Я так и понял, — ответил Ягер. — Иначе ты все еще был бы в Лодзи. Но как тебе удалось обстряпать дельце?
— У нас свои методы, — сказал Скорцени. — Сколько-то имбиря ящерам, сколько-то золотых монеток для поляков. — Он рассмеялся. — Некоторые из них даже, возможно, выживут, чтобы успеть попользоваться добычей, но немногие.
Снова став собой, он преобразился в самого страшного человека, какого только знал Ягер.
— Когда она взорвется? — спросил он.
— Когда я получу приказ, — ответил Скорцени. — Теперь, когда она доставлена на место, все мои ребята в этой забавной черной форме отправятся домой. Это будет мой личный спектакль. И знаешь? — Он дождался, пока Ягер покачает головой, и только затем договорил: — Я и в самом деле с удовольствием жду этого.
Нет, поистине страшным Скорцени становился, только дав волю словам.
Куча обломков, за которыми улегся Остолоп Дэниелс, была когда-то дымовой трубой дома преуспевающего фермера, жившего примерно посредине между Марблхедом и Фолл-Криком, штат Иллинойс. Он взглянул на Германа Малдуна, лежащего за другой кучей таких же красных кирпичных обломков.
— Мы нисколько не продвинулись вперед, — сказал он. — Мы не очистим Миссисипи от ящеров и через неделю после Судного дня.
— Да, — угрюмо согласился Малдун. — Они не очень-то согласны отступать, не так ли?
— Да уж, — сказал Остолоп.
Все шло неплохо до тех пор, пока армия США не попыталась пойти в наступление южнее Марблхеда. Они продвинулись на две мили и застряли. Наступление поддерживали два десятка танков «Шерман» и несколько устаревших танков «Ли». Пара «Шерманов» все еще была на ходу, но теперь их держали подальше от тех мест, где их могли подбить ящеры. В определенном смысле Остолоп понимал соображения командования. С другой стороны, не соглашался. Какой смысл иметь танки, если боишься использовать их?
Справа от него за обгоревшим корпусом «Ли» минометный расчет открыл огонь по позициям ящеров в нескольких сотнях ярдов к югу от фермерского дома.
«Бум! Бум! Бум!» Эти маленькие хвостатые снарядики летели недалеко, но разбрасывали вокруг множество взрывчатых и стальных осколков.
Ящеры не стали терять времени и тут же ответили. Остолоп приник к земле и окопался. Рядом свистели не только мины: ящеры били и из пушек, причем, вероятно, с такого расстояния, что американская артиллерия ответить им не могла.
Под прикрытием этого огня пехота ящеров пошла вперед. Когда Остолоп услышал хлопки автоматической винтовки «браунинга», он поднял голову и принялся стрелять из своего «томпсона». Он не знал, попал он в кого-то из ящеров или нет. «Браунинг» на таком расстоянии мог бить наверняка, но стрелок с «томпсоном» мог рассчитывать хотя бы ранить кого-нибудь только при большом везении. И все же ящеры залегли. Уже ради этого стоило открывать преждевременный сильный огонь.
— Не похоже, что они скоро поднимутся, — прокричал Малдун, перекрывая грохот.
— Согласен, — сказал Дэниелс. — Им хочется немного переждать в обороне. И знаешь? На их месте я тоже был бы рад подзадержаться.
Через пару секунд после этого неподалеку взорвался крупный снаряд, забросав их землей, ошеломив и наполовину оглушив.
Остолоп оглянулся на окоп ярдах в двадцати от них, чтобы убедиться, уцелел ли его радист. Парень двигался и не кричал, и Дэниелс сделал вывод, что ничего непоправимого с ним не произошло. Он подумал: не стоит ли потребовать у командования ударить по позициям ящеров химическими снарядами с ипритом, чтобы заставить их отступить?
Он уже собирался крикнуть приказ радисту, как вдруг обстрел прекратился. Он с опаской выглянул из-за кирпичной кучи. Что еще за фокус они затеяли? Может, они думают, что американцы так глубоко прячутся в окопах, что не заметят атакующих, пока те не подойдут вплотную? Если они после более двух лет тяжелых боев не поняли, что при этом происходит, то теперь поймут.
Но ящеры больше не наступали. Сам собой затих огонь из стрелкового оружия с обеих сторон.
— Дошло до них, наверное, — сказал про себя Остолоп.
— Эй, лейтенант, гляньте-ка на это! — Герман Малдун показал в сторону боевых порядков ящеров. Там размахивали чем-то белым, привязанным к палке. — Просят переговоров или что-то в этом роде.
— Может, хотят забрать раненых? — предположил Дэниелс. — Раз или два у меня с ними уже было такое. Не думал, что еще раз придется: если они заключают перемирие, они соблюдают его до конца оговоренного срока. — Он повысил голос: — Не стреляйте, ребята! Я иду на переговоры с этими чешуйчатыми сукиными сынами. — Когда стрельба со стороны американцев стихла, он повернулся к Малдуну. — У тебя есть что-нибудь белое, Герман?