Великий поход
Шрифт:
— Да и мышцы уже болят ходить по этому танцующему полю, — пожаловался Вагр, останавливаясь и массируя икру правой ноги. — Велико оно, это «дышащее сердце», отец Вельд?
— Не знаю, мой мальчик, раньше я никогда не забирался так далеко, да и Народ Хвоща старается не забредать сюда. Слишком опасно — спруты своей тяжестью могут прорвать зеленую пленку, а даже могучим Коням не справиться с тварями, одна из которых недавно показала нам свою симпатичную мордашку, проглотив мертвое тело. Да и у Дневных Птиц здесь охотничьи угодья.
— А на кого же они охотятся? — спросил метс. Он постепенно учился выговаривать слова языка Д'Алви на флоридский манер и уже мог составить
— Трудно сказать. Питаются они в воздухе, и вниз с огромной высоты падают лишь кости, протыкающие плавучую пленку «сердца» до самого омута. Чтобы заинтересовать стаю Дневных Птиц, нужно обладать солидными размерами.
Некоторое время все шли молча, силясь представить животных, достаточно больших, чтобы на них позарились летающие убийцы величиной с человека, — и при этом стараясь перемещаться, не прорывая относительно тонкий слой почвы.
В это время они оказались перед странными темными тучами, замеченными путешественниками сразу же после бури. Клубящийся островок хаоса, величиной с небольшой флоридский хутор, висел над топью на расстоянии роста Ушана, который, не останавливаясь, вступил под сень облаков, поджав уши, чтобы они не намокли от влаги.
Вытянувшись в цепочку, люди и иир'ова медленно двигались вперед. Под сенью туч царил влажный полумрак, бороды, усы и волосы мужчин стали покрываться жемчужными бисеринками воды. Дымка оказалась напоенной удушливыми запахами, словно ветер, гуляющий над «сердцем болота» не имел власти влетать под клубящийся островок. Идущий сразу за Ушаном Вагр с трудом различал в тумане кончик рыжего хвоста провожатого. Слева и справа все тонуло в темных облачных клочьях.
Хранивший долгое молчание колдун, бредущий следом за Агравом, внезапно произнес:
— Я чувствую опасность. Обладатель большой силы притаился где-то впереди. Он скрывается в середине тумана.
Эливенер остановился, прислушался к своим ощущениям и сварливо сказал:
— Шутки с нами шутишь, колдун? Облака, конечно, обитаемы. Но никакой силы я не чувствую.
— Это потому что почитатели букашек и козявок привыкли ждать от природы осмысленности. Ты ищешь сознание животных, а меня учили чувствовать лишь силу.
— Даже у таких кошмарных творений Смерти, как Живущий в Тумане, вампирствующий мутант из Пайлуда, есть сознание. Но никакого ощущения силы он не излучает, напротив, это существо настолько слабо, что высасывает жизненные соки из всего, что приближается к нему. Если подобное именовать силой.
— Именно это мы и именуем силой, вернее, одним из ее аспектов. Ха, почитатели зеленой травки и серых мышек само дыхание Великой Пустоты считают слабостью? Как забавно. Но оставим наши споры и особенности восприятия, старик. Прямо перед нами и несколько выше притаилось существо, не обладающее никаким сознанием и пышущее силой в самом прямом смысле этого слова.
— Знаешь что, любезный, я право…
Эта дискуссия оказалась прервана ударом грома. Молния, родившаяся в самом сердце клубящегося над их головами облачного острова, зазмеилась вокруг, расцветив их самих и полумрак вокруг желтыми и белыми ветвящимися сполохами. От грохота люди оглохли и оказались вынуждены зажмуриться. Иир'ова яростно зашипел и бросился в туман громадным прыжком, и вмиг растворился в дымке. Потом обрушилась темнота. Во тьме появился тот, о существовании которого предупреждал колдун: в паутине небольших — искрящихся молний сверху спускалось извивающееся змеевидное тело. Тварь словно бы плыла среди облаков, неторопливо снижаясь над упавшим и недвижимым Ушаном. Вагр и Аграв одновременно рванулись вперед, вытаскивая оружие, но тут же клочья опускавшихся облаков наполнились ветвящимися разрядами, которые принялись жалить побратимов, словно шершни. Вагр остановился, как вкопанный, а Аграв совершил еще несколько шагов, но упал, сраженный голубой молнией, ударившей его в солнечное сплетение. Остальные благоразумно остались на месте и беспомощно наблюдали, как обитатель облаков снижается и зависает над желтым телом лемута. Метс, понимая, что в странном тумане резко двигаться нельзя, медленно потянул из ножен кинжал и приготовился метнуть его в свернувшееся спиралью тело. Однако обнаженный клинок мгновенно накалился и обжег пальцы, а северянин от неожиданности выпустил оружие из рук. Неестественно долго падал нож сквозь темную дымку, разбрасывая искры, словно его лезвие скрежетало по кремню. Наконец кинжал с сочным хрустом вошел в податливую зелень под ногами и с чавканьем исчез в черной лунке.
Толстый змей с алым ребристым гребнем, идущим от безобразной морды до кончика хвоста, издал утробный рев, наполнивший весь туманный островок, и распахнул беззубую пасть. Он был значительно тяжелее на вид и длиннее Ушана раза в три. Казалось невероятным, что этот колосс висит в разреженном облаке, словно перышко над пылающим костром в безветренную погоду.
— Я не могу остановить его, — простонал эливенер, беспомощно наблюдавший, как пережевывающая воздух пасть слепого змея опускается к голове Ушана. — У него, действительно, нет никакого сознания. Это настоящий червь, который движется каким-то колдовским способом.
— Старик, развяжи мне руки, — прокаркал адепт Зла, медленно приближаясь к отцу Вельду. — Я не убегу и не причиню вам зла. Ушастый шакал мне симпатичен не меньше, чем тебе. Ну же, сейчас будет поздно! Только я понимаю природу этой твари. Решайся!
Вельд выхватил из ножен лежавшего без движения Аграва нож. Немедленно вокруг руки седобородого образовался шлейф из голубых и желтых разрядов, но старик решительно полоснул по веревкам, удерживающим руки колдуна, и тут же со стоном выпустил раскалившийся клинок. Некромант плавно поднял кисти к глазам и дунул на них.
От адепта к слепому червю двинулся шипящий зеленый шар величиной с кулак. Молнии возникали вокруг него, и тут же втягивались внутрь колдовского творения слуги Нечистого, от чего округлый кокон только раздувался. Достигнув червя, он стал величиной с человеческую голову, а мерцание в тумане при его продвижении прекратилось. Внутри сферы бились проглоченные молнии и разряды, словно болотные огни.
Червь издал еще один рев и развернулся навстречу колдовскому зеленому шару, и из его пасти ударил гром. Стрела цвета раскаленного в кузнечном горне металла коснулась шара, словно жало, и в следующий миг червь метнулся вверх. С удивительным проворством он стал ввинчиваться в облака и вскоре исчез в темной туче, из которой выполз.
Чернокнижник покачнулся и опустился на одно колено. Зеленый кокон, некоторое время покачавшись над Ушаном, уплыл куда-то влево, словно гонимый невидимым ветром, и пропал в тумане. Эливенер помахал перед собой рукой, убедился, что вновь может двигаться, и крикнул:
— Хватайте Желтого, и прочь отсюда!
Аграв, к удивлению побратима, при этой команде вскочил, охая и растирая грудь, глядя вокруг безумными глазами. Чернобородый, метнувшийся мимо, хлопнул его по плечу и потянул за рукав, увлекая за собой. Они подбежали к шевельнувшемуся Ушану, подхватили его и устремились сквозь туман вперед. Остальные поспешили следом, причем больше всего торопился колдун, поминутно глядевший вверх, словно ожидал нового удара грома и нападения червя.