Великий поход
Шрифт:
Выбежав из-под сени облачного острова, они увидели беспокойно метавшегося иир'ова, который беспомощно шипел, не в силах преодолеть свой страх перед странными тучами. Завидев выбегающих людей, он в несколько прыжков подскочил к ним и неуклюже стал помогать, подхватив Ушана за нижние конечности. Это лишь замедлило их продвижение, и Вагру пришлось прикрикнуть на мутанта, чтобы он бежал сам.
Наконец эливенер остановился и, хрипло дыша, повернулся назад. Остановились и остальные. Клубящийся островок медленно перемещался вправо, хотя ни малейшего ветерка не ощущалось. Что двигало сгустившимися
— Что это была за мерзость? — Метс не заметил, что от потрясения перешел на родной язык, но все его поняли по тону. Откликнулся Вагр:
— Отец, который у меня был рыбаком, настоящим, морским рыбаком в Д'Алви, рассказывал мне о морских змеях, умеющих ударить громом человека или рыбу. Множество моряков погибли или остались заиками после того, как хватали руками длинную скользкую рыбу, запутавшуюся в сетях. Может, Смерть и ее Лучи исказили одного из них, и научили летать?
Эливенер хлопнул себя по лбу и невесело сказал:
— Я, действительно, старый болван, наш безволосый друг нрав, и ничего с этим не поделаешь. Конечно же, это мутировавший электрический угорь, или какой-то электрический червь. Так древние называли существ, умеющих парализовать хищников ударом выработанной в теле таинственной энергии, которую до Смерти также умели использовать люди.
— Почему, собственно, только до Смерти? Наше Братство работает с этим веществом, и не видит в нем ничего таинственного. Это энергия Великой Пустоты, омывающей мир, токи самого Хаоса, реки вечности, где ничто не владеет формой и плотью, пребывая в вечном изменении. Впрочем, вам, дикари, всего этого не объяснить. Странно только, как это удивительное существо может оставаться в природе, а не растворяться в Изначальном, ведь оно так совершенно… — колдун почесал лысину и со вздохом протянул руки Аграву. — Вяжи, флоридянин.
Лесоруб растерянно посмотрел на Вельда, а тот в растерянности повторил движение некроманта — поднял пятерню, и почесал макушку. Потом махнул рукой:
— Пусть идет не связанный. Только приглядывайте за ним, я просил бы воздержаться от… э-э… эксцессов.
— Конечно, старик. Да мне и идти-то некуда, я сам не прочь глянуть на твоего ученика. Раньше мне приходилось работать по заданию Братства в Пайлуде, и я с удовольствием обследую Внутреннюю Флориду. Один этот левитирующий угорь, мечущий гром и молнию, стоил того, чтобы потерпеть неудобства дороги со связанными руками, в варварском обществе дикарей и отвратительно выдрессированных лемутов.
— И, тем не менее, следи за ним, Кен, — обратился эливенер к северянину. — Парализовать всех нас одновременно он не сможет. А вот напакостить — это запросто.
— А я уже напакостил! — С удивлением люди услышали нотки ненаигранной обиды в голосе некроманта, указавшего рукой на Ушана.
— Действительно, колдун, мы все тебе весьма и весьма благодарны. — Вагр попытался было прикоснуться к плечу чернокнижника жестом, которым обычно выражал приязнь и уважение, но только поднял руку и смущенно ее опустил, чувствуя себя последним идиотом. Некромант ухмыльнулся и направился к шевелящемуся Ушану. Бегло осмотрев желтое тело, которое мелко тряслось, сказал эливенеру:
— Познания мои по части лемутов не столь обширны, как в других областях Искусства, да и на очень длительный срок я израсходовал все силы, что имел. Чтобы их восстановить… э… потребуются процедуры, которые вы мне вряд ли позволите производить. Так что шакал в твоем распоряжении, любитель бабочек и воробьев.
Эливенер склонился над Ушаном, приложил голову к его груди и закрыл глаза. Выпрямившись, он задумчиво произнес:
— Конечно, он жив. Сердце бьется.
Некромант принялся громко хохотать…
Первым тревогу поднял Ирм. Он внимательно осмотрел безопасный на вид участок топи и послал в сознание эливенера панический сигнал об опасности.
«Где то, что нам угрожает?» — спросил эливенер, оглядывая ровное грязно-зеленое поле, на котором не было совершенно ничего странного, и уж тем более — опасного. Даже холмов и деревьев не наблюдалось на гладком, как стол, участке, который предстояло перейти отряду. И тем не менее, иир'ова глухо рычал и пялился вперед, держа руку рядом с ножнами кинжала. Отец Вельд отдал приказ остановиться и повторил свой вопрос. Иир'ова послал ему мысленную картинку, в которой по зеленому полю гуляли волны, оставляя нетронутым довольно обширный кусок салатовой поверхности.
Эливенер пригляделся и отметил, что чуткий мутант прав. Склонный к преувеличению, иир'ова хотел указать на странность одного из участков ландшафта, на котором совершенно не отражались колебания, вызванные движениями людей. Кусок зеленой почвы словно игнорировал мелкую зыбь, оставаясь островком стабильности в волнах дыхания плоти болота.
— Что бы это могло значить, мой темный друг? — обратился Вельд к колдуну, с интересом рассматривающему неподвижное место, находящееся от них на расстоянии несильного копейного броска.
— Думаю, что к поверхности подходит вершина какой-нибудь болотной горы, любезный почитатель травоядных и плотоядных животных, — ответил чернокнижник, но тут же поправился в задумчивости. — Но в таком случае мы видели бы разрыв зеленого поля и волны прибоя… Искусство бессильно в этих местах, приходится это признать.
— Лучше поздно, чем никогда, — буркнул Вельд. — Мне не удается определить, что перед нами, а потому приготовьте оружие, и пойдем стороной.
Отряд, двинувшись в обход недвижимого пятна, начал огибать его по широкой дуге, когда иир'ова яростно зарычал и прыгнул вперед с ножом в руках, заслоняя носилки с Ушаном. На его короткий рык успел повернуться только метс, и увидел, как правильной формы участок почвы легко и бесшумно оторвался от поверхности болота и поплыл в их сторону. На месте, где он только что лежал, осталась промоина черной воды. Животное, неспешно плывшее к отряду, оказалось огромным, но весьма тонким созданием, умело замаскировавшимся под участок мертвого планктона. Если бы не бдительность Ирма, люди вряд ли смогли бы отличить его от общего фона, порядком примелькавшегося за время перехода по «дышащему сердцу болот».