Великий посланник
Шрифт:
– Не плачь, не надо.
– Не буду.
Вот так, я совершил очередную ошибку.
Впрочем, кто его знает...
Встали задолго до рассвета. Потрескивал лед на Двине, фыркали лошадки, с черного неба медленно падали маленькие снежинки, казалось, что сверху сыпется серебряная пыль.
Я втянул в себя остро пахнущий морозом воздух и держа на поводу своего жеребца проводил дам к кибитке, запряженной шестеркой лохматых лошадок.
На облучке важно восседал крупный мужик в треухе и бараньем кожухе мехом внутрь.
Увидев меня, он беспокойно заерзал, но остался на месте: мол, при исполнении,
Простое русское лицо, кудлатая бородища, озорные глаза, – мне он сразу чем-то глянулся.
– Как зовут тебя?
Кучер выслушал Ваню, с недавних пор подвизавшегося толмачом, и степенно, но без подобострастия ответил:
– Митяем зовусь, княже. Еще кличут Разей.
– Московский?
– Не-а, княже... – кучер отрицательно мотнул бородой. – С Кирилло-Белозерского монастыря. Тут не особо далече. Прежний кучер по пути захворал, меня и подрядили. Теперича в Москву пойду с вами, а когда домой, бог весть.
– Довезешь – награжу. С прибытком домой вернешься.
– Не извольте сомлеваться, – не вставая, кучер поклонился. – Ежели за что взялся – расшибусь, но сделаю. Пригляжу за бабами твоими.
Я невольно улыбнулся. Ишь какой приглядчик.
– Вот и ладно.
Из головы колонны раздался рев Ярославского:
– О конь, о конь...
Я потрепал своего жеребца по морде и одним движением вскочил в седло.
Ну что, Москва. Пора бы нам и повидаться.
Глава 12
Шесть недель. Ровно столько времени нам понадобилось, чтобы добраться до Москвы. Но обо всем по порядку.
Маршрут в чем-то повторял современную трассу «Холмогоры». Сначала шли по Северной Двине до Усть Ваги. Потом по реке Ваге через Шенкурск, Вельск и Верховажье. После чего напрямую лесами до Вологды. С Вологды на Ярославль, а дальше на Ростов Великий, Переяславль-Залесский и Троице-Сергиев. А оттуда уже до Москвы рукой подать.
Останавливались на отдых в городках и поселках, хотя и в чистом поле тоже приходилось ночевать. Погода, в основном миловала, правда пару раз пришлось пережить настоящие бураны и, в буквальном смысле, откапываться поутру из снега.
Скажу сразу, мои подозрения по поводу всякого разного разбойного люда по пути не оправдались. Никто не осмелился, хотя, скорее всего, некому было и осмеливаться. Но, как очень скоро выяснилось, не того я опасался.
Сама природа оказалась гораздо страшней. Бескрайние и безмолвные ледяные просторы дико угнетали психику. Никому из моих людей раньше даже в голову не приходило, что можно ехать несколько суток, но так и не встретить ни одной живой души. В Европе подобное невозможно – там куда не плюнь, чьи-то владения. Перенаселения особого нет, но и земли свободной – тоже.
Народ слабел морально на глазах, пошли нехорошие разговоры о том, что мы идем в никуда и никогда не вернемся из этого заснеженного ада.
Ужаса добавляли волки. Твари ни разу не напали, но скользящие среди деревьев призрачные силуэты одним своим видом пугали людей до дрожи. Большие стаи серых разбойников, провожали нас почти на протяжении всего пути, отставая только на подходах к крупным населенным пунктам. Мне даже стало казаться, что они передают нас по эстафете, в надежде, что долгожданный шанс полакомится человечинкой все-таки представится; не им, так хоть родственнику по крови.
У некоторых даже начались галлюцинации и миражи. Пара дружинников утверждали, что видели, как в лесу по ночам пляшут голые девки, а Иоахим Гаук «Шестипалый» – арбалетчик из Брюгге, десятки раз смотревший смерти в лицо, суровый, битый жизнью немногословный здоровяк, на десятый день путешествия вдруг ломанулся из палатки и дико завывая скрылся в темноте. Поутру пытались его искать, но никого не нашли – ветер занес все следы.
К счастью, этот случай оказался единственным. Падре Эухенио вовремя развернул масштабную просветительско-духовную работу, а двойная «наркомовская», простите «графская» винная порция и животворные командирские пиздюлины, закрепили результат – нарастающий психоз удалось вовремя купировать.
У русов тоже не обошлось без потерь. Лошадь одного из ратников запнулась о скрытую под снегом корягу, всадник слетел с седла и пробил себе горло острым сучком. А еще, по пути помер один из «татей», тот самый староста, которого, вместе с сыном, все-таки отправили по этапу в Москву, чинить розыск на предмет государевой измены.
А мне наше путешествие даже нравилось. Видимо сказалась любовь к дикой природе и русские мозги. А также бочонок арманьяка, который, мы с братцем Туком, фон Штирлицем, Старицей, дьяком Курицыным и воеводой Ярославским, прикончили по пути.
Забава с Федорой и Лизетт, тоже вполне сносно перенесли дорогу. Впрочем, в отличие от нас, они путешествовали с максимально возможным комфортом. Кучер Митяй Разя, как и обещался, со всем старанием присматривал за «княжьими бабами», выполняя при них роль эдакого мажордома. Кипяточку организовать – пожалуйста, костер развести – со всем удовольствием, пайку из общего котла доставить – нет вопросов. А раз, даже победил здоровенного волчару: тот неожиданно вывернулся из леса, пока дамы отходили по нужде в кустики, но нарвался на ловкий удар кнутом, с легкостью переломивший «серому» хребет.
Я потом пробовал повторить трюк, но не сподобился даже надломить ветку. Силен мужик, ничего не скажешь.
Впечатленный такой ловкостью и его талантом располагать к себе, предложил Митяю поступить ко мне на службу, но тот неожиданно отказался, заявив, что в родных краях ему милее.
Шли мы в максимально возможном темпе, благо в сменных лошадях нехватки не было. Как выяснилось в самом начале путешествия, в программу встречи посольства входило «стояние» в больших городах и чествование гостей путем пушечного салюта, также коллективной демонстрацией местным людом горячайшей расположенности. Но я все эти коварные планы частично порушил, заявив, что посольство не требует огласки по причинам, о которых я доложу самому великому князю вся Руси. Так что дело ограничилось всего лишь демонстрацией горячего ликования лично отцами городов и вручением нам презентов, в общем объеме груженых с горой пяти больших возов на санном ходу. Разнообразная провизия, бочки с медами и меховая рухлядь в ассортименте. Блядь, никогда не думал, что горячее гостеприимство будет меня так напрягать. Или я просто херовый дипломат?