Великий Сталин
Шрифт:
Я понимаю такой подход, когда речь идёт о популярном детективе или дамском романе… Но в исследовании, претендующем на историческую правду, возможна лишь одна оговорка – о необходимости обязательной ссылки на использованный источник. А так… Талдычили, талдычили простакам о недопустимости монополии на информацию, а на деле претендуют на неё в судебном порядке!
Ну и дела! То ли «историки», то ли клоуны!
Войдя в раж от счастливо обретённой возможности защиты в «Россиянии» «священного права частной собственности», оба наших «историка», как и многие другие «историки от демократии», даже не заметили, что заявили исключительные права на тексты Библии, Наполеона, Рабиндраната Тагора, Андре Жида, Арагона, Бердяева и т. д.
И даже на… текст государственного гимна СССР дохрущёвских времён.
Однако демократия – дело серьёзное,
И, как уже сказал ранее, даже рад этому. Однако, надеюсь, не нарушу прав правообладателей, если сообщу читателю, что Радзинский в главе «Смерть или убийство?» неосторожно проговаривается о том, что впервые «свидетельства» об обстоятельствах смерти Сталина, исходящие якобы из уст непосредственной охраны Сталина, были напечатаны в книге Дмитрия Волкогонова.
Волкогонов ссылался на охранника Старостина, а Радзинский «уточнял» его на основании «воспоминаний» охранника Рыбина. Но чего стоят такие «воспоминания», я читателю уже на ряде примеров показал и более утомлять его не буду.
Рыбин, Старостин, Хрусталёв, Лозгачев, Туков, Егоров и т. д. – можно ли верить им? Если перекрёстно сравнивать их свидетельства и свидетельства других лиц, непротиворечивой картины не получишь даже в целом – не говоря уже о деталях и хронологии. Это признают, собственно, все.
Причём у каких-то, формально не соответствующих реальности, воспоминаний может быть и реальная основа. Так, актёр Михаил Геловани впервые сыграл Сталина в кино в 1938 году, а в последний раз – в 1950 году. Есть свидетельства, что однажды Геловани уговорил Сталина проверить точность своего грима, пройдя мимо охранников вместо Сталина. История вполне правдоподобная, но из неё вырастает целый набор уже глупых историй о якобы «двойниках» Сталина.
Впрочем, ещё до обнародования различных «рассекреченных» якобы «воспоминаний» о смерти Сталина была написана книга Абдурахмана Авторханова «Загадка смерти Сталина», изданная в 1976 году эмигрантским издательством «Посев». Подзаголовок у неё был, как можно догадаться, соответствующий: «Заговор Берии».
Это – тот самый Авторханов, с упоминания о котором я начал главу «Сталин и Берия»… И биография этого «политолога» служит настолько мощной «информацией к размышлению», что я полностью приведу статью о нём, помещённую в первом томе Большой Российской энциклопедии. К слову, то, что в этом томе, изданном в 2005 году научным (?) издательством «Большая Российская энциклопедия», вообще нашлось место для биографии Авторханова, вполне характеризует само «научное» издательство «БРЭ». Сменилась всего лишь одна буква в его названии, но как резко упал уровень энциклопедической деятельности во всех – кроме полиграфии – отношениях. И прежде всего – в отношении нравственном!
Но это так, к слову. Что же до Авторханова, то «БРЭ» сообщает о нём вот что:
«АВТОРХАНОВ Абдурахман Геназович (лит. псевдонимы: Александр Уралов, Суровцев, профессор Темиров, Мансур) (не ранее 1908, аул Лаха-Неври Терской обл. – 24.4.1997, Ольсинг, Германия), деятель рос. эмиграции, политолог, публицист. С 1927 чл. ВКП(б). С 1930 гл. обр. На парт. работе в Чеченской АО. Автор ряда работ по истории Чечни. Руководил авторской группой по составлению «Грамматики чеченского языка» (1933). (Заметим, что «БРЭ» не даёт никаких данных об источниках образования этого чеченского «Кирилла и Мефодия». – С.К.). В 1937 арестован по обвинению в организации т. н. Межнационального центра, в 1940 освобождён, вновь арестован, в 1942 повторно освобождён. Тогда же направлен как представитель сов. власти для переговоров о сдаче оружия с Х. Исмаиловым – лидером одной из вооруж. чеч. групп, активизировавшихся в кон. 1941 при приближении линии фронта к Чечено-Ингушетии. Перешёл на его сторону, доставил в Германию документ под назв. «Меморандум Временного народно-революц. Правительства Чечено-Ингушетии». В 1943–45 в Берлине. В 1943–44 чл. Северо-Кавказского нац. к-та, пропагандировавшего идеи независимости Кавказа от СССР под эгидой Германии. Редактор еженедельной газ. «Газзават». В 1949–79 проф. и зав. кафедрой политич. наук Рус. ин-та амер. армии, который готовил специалистов по СССР (Гармиш-Партенкирхен, ФРГ). (Заметим, что период с 1945 по 1949 год из поля зрения «БРЭ» выпадает, хотя на эти годы, надо полагать, и падает основное образование «профессора Темирова» в американских «институтах». – С.К.). В 1950 одновременно один из основателей и зам. директора исследоват. Ин-та по изучению истории и культуры СССР (Мюнхен, ФРГ). Занимался историей формирования и развития гос. и парт. системы в СССР, рассматривал явные и скрытые механизмы политич. репрессий. Выдвинул идею о феномене «советского колониализма», полагал, что его целью было господство не рус. этноса, а коммунистич. идеи. Сотрудничал с Народно-трудовым союзом. Один из организаторов радио «Свобода» («Освобождение»), редактор его Северо-Кавказской редакции. Автор мемуаров (1983, Франкфурт-на-Майне; 2003, Москва)».
Такая вот биография, знакомство даже с кратким изложением которой многое объясняет насчёт того, кого репрессировали в 1937 году. Между прочим, «газзават» («газават») или «джихад», «война на пути божьем» – это священная война мусульман против неверных, в которой все немусульманские территории рассматриваются как «область войны», «дар-эль-гарб» в противоположность «области ислама» – «дар-эль-ислам». И «дар-эль-гарб» для правоверных – это перманентный театр военных действий, начало которых может последовать в любой удобный момент.
Поскольку «профессор Темиров» умер в 1997 году, то вряд ли можно сомневаться в том, что он был не только ведущим «идеологом» современной Чеченской войны, но и одним из прямых организаторов и тайных координаторов этого мини-«газзавата».
Так что уж у кого, у кого, а у этого «профессора» руки точно в людской крови по плечи. И сегодня чеченские «лидеры» всего лишь пытаются реализовать давние его идеи (точнее, конечно, идеи его хозяев). Утверждения же «БРЭ» о том, что Авторханов что-то там «выдвинул» и что-то там «полагал», звучат даже как-то забавно… Фигуры типа Авторханова (как, впрочем, и многие нынешние «россиянские» «энциклопедисты») сами «полагать» ничего не могут, ибо их самих полагают и располагаютв любой удобной для работодателя позиции.
В этом смысле показательно то, как представила публике Авторханова редакция академического журнала «Вопросы истории» в № 1 за недоброй памяти 1991 год. Сообщив, что Абдурахман Геназович Авторханов родился в 1908 году в ауле Лаха-Неври Терской области Кавказского края, редакционная справка продолжала далее:
«По национальности он чеченец, окончил пятиклассную русскую школу, потом поступил в медресе, но вскоре был исключен за чтение запрещенной литературы и затем воспитывался в грозненском детском доме, где окончил два класса школы второй ступени. В 1924 г. был зачислен в чеченскую областную партийную школу, принят в ряды ВКП(б), учился в Грозном на Рабочем факультете, подготовительном отделении Института Красной профессуры и химическом факультете Грозненского нефтяного института, работал заведующим орготделом и отделом печати Чеченского обкома…
…С 1932 года Авторханов работает директором Чеченского отделения Партиздата и учится на редакторском отделении курсов марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б), в Институте красной профессуры и читает лекции… в Московском педагогическом институте имени Бубнова. В 1937 г. был арестован по фальшивому обвинению, в 1940 г. освобождён, вскоре вновь арестован и в 1942 г. опять освобождён.
После оккупации Северного Кавказа фашистами Авторханов был депортирован в начале 1943 года в Берлин. Там до весны 1945 г. он сотрудничал в печатных органах российской эмиграции, а по окончании войны остался в Западной Германии. С 1949 по 1979 г. преподавал политические науки в Русском институте Американской армии, стал доктором политических наук…» и т. д.
По сравнению со статьей в «БРЭ» здесь ещё вполне подробно освещён «советский» период жизни Авторханова, и видно, что способного чеченского мальчишку, «потолком» которого в царской России было бы положение сельского учителя, новая Россия подняла до высот серьёзного высшего образования. В «Россиянии» эти детали предпочли не подчеркивать. Зато в «Вопросах истории» были скромно обойдены, как излишние, те подробности жизни «депортированного» экс-марксиста во время войны, которые в январе 1991 года могли бы многих в СССР и удержать от восхищения идеями Авторханова.