Великий врачеватель
Шрифт:
Была большая выгода городу от своего храма. К храму ходили на поклон многие племена, называли его «запретным домом га». А город, в котором храм находился, считали священным, запретным для войн, хотя жизнь кругом была неспокойной. Храм стоял рядом с базарной площадью и имел форму игральной кости — кубика. Он даже назывался «Каба», то есть «игральная кость». По сторонам храма торчали идолы — грубо вырубленные каменные боги. Самый большой идол помещался внутри храма над колодцем. В этот колодец обычно складывали приношения — жертвы. В стену храма был вделан небольшой черный камень в полторы ладони.
В Мекке родился пророк Мухаммад.
Но сначала он не был пророком, а был сиротой, бедным племянником небогатого купца Абу Талиба. Потом он женился на зажиточной вдове Хадидже. Они прожили вместе двадцать лет, у них было несколько детей. Особенно известной стала дочь Мухаммада Фатима. Могила жены Мухаммада, Хадиджи, находится на кладбище к северу от Мекки, она сохранилась и считается у мусульман священной.
В городе не было никаких законов. Если кто-то хотел сообщить горожанам важное, он забирался на скалу около площади и громко кричал. На крик сходились люди, выслушивали. Человека охранял не закон, не город, а род. Если тебя обижали, то вступались в защиту родственники. За убийство они мстили убийством, за обиду — обидой. В то время город в Аравии отличался от деревни лишь по размерам. А жизнь в них была одинаковая.
Род Мухаммада был знаменит только бедностью. Мухаммад не знал грамоты. В юности он не прочитал ни одной книги. О жизни других стран и племен он помнил лишь понаслышке от приезжих людей. Он не думал, что до него были уже мудрейшие философы, были республики и империи. Вокруг себя в своем городе он видел толпы полунищих, оборванных бедняков и богатых людей, обвешивающих и обмеривающих, грешащих каждую секунду жизни своей.
«Ну как они могут жить так жестоко, в беззаконии и грехе?» — думал Мухаммад, страдая за своих соплеменников.
Часто в Мекку заезжали купцы — евреи и христиане. От них Мухаммад узнал о боге. Бог был всемогущ. Он карал всякого, кто дурно жил на земле, и отсылал в рай для блаженства верующих.
«Так вот почему они грешат, мои соплеменники, — они не знают о боге едином! Надо им обязательно внушить, рассказать о боге, чтобы они одумались и зажили по добрым законам. Иначе всех их ждут адские мучения. Но как? Как им рассказать? Кто поверит мне! — мучился Мухаммад. — Как сделать, чтобы мои соплеменники узнали о боге?»
Не раз Мухаммад просыпался со стоном. Жаркое солнце не прогоняло его страданий. Кто поверит ему, простому человеку?!
Но однажды сомнениям пришел конец.
В ту ночь он особенно долго думал о несчастьях своего народа, не знающего про бога, единого и всемогущего. Он вышел из дому. От земли поднимался густой пар. Плоская луна маячила в небе. И вдруг показалось Мухаммаду, что там, на высоте небосклона, появилась огромная тень. Вот эта тень стала приближаться, вот она совсем близко, на расстоянии двух выстрелов.
«Да это же дух! Сам дух спустился ко мне!» — вздрогнул Мухаммад. И подумал еще Мухаммад, что, значит, не простой он смертный, раз отмечен он «духом», посланным самим богом — аллахом.
«Я сделаюсь пророком, — понял Мухаммад, — так повелел мне аллах. Пророками были Моисей и Иисус, а теперь буду я».
Он рассказал о своем видении жене Хадидже, и жена поверила ему. Он рассказал племяннику Хадиджи. И племянник тоже поверил. И двоюродный брат Мухаммада, Али, поверил в видение.
Мухаммад решил обратиться ко всем жителям Мекки.
Ранним утром он поднялся на скалу Сафа, находившуюся у восточного конца базарной площади, напротив Кабы, и начал созывать народ.
— О утро! — кричал Мухаммад.
Этим криком предупреждали горожан о готовящейся опасности.
Постепенно собралась небольшая толпа.
И тогда Мухаммад стал призывать ее к справедливой, праведной жизни.
— За ваши грехи вам грозят наказания и муки после смерти! — говорил он.
Как захохотала толпа! Какими словами она обругала своего будущего предводителя! Как разозлились все эти люди за то, что Мухаммад оторвал их от дела из-за пустяков!
И этот неграмотный парень, который совсем недавно бродил по улицам оборванцем, который бегал без штанов сопливым мальчишкой мимо наших домов, который и разбогател-то, женившись на пожилой женщине, он смеет мнить себя пророком и говорить от имени бога! Он уверяет всех, что бог един, а на самом деле богов столько, сколько камней в храме, и они хороший доход приносят городу.
Но Мухаммад не успокоился. Он продолжал собирать бедных, рассказывал им о своем видении, о том, как он понимает бога.
Родные, даже те, которые не верили в Мухаммада как в пророка, считали позором не защитить своего родственника. Но позднее, когда умер дядя Абу Талиб, Мухаммада со дня на день могли просто убить.
Кому это нужно, чтобы по городу бродил свой же парень, отрывал людей от торгового дела, сыновей от отцов, проповедовал о едином боге, о равенстве людей перед этим богом, призывал защищать бедных и сирот?
На расстоянии пятнадцати переходов от Мекки было другое поселение — Ятриб, которое Мухаммад потом переименует в Медину (Город пророка). В этом селении жили земледельцы. Им требовался законодатель и судья. В Медине жило несколько племен: язычники, христиане, евреи. Постоянно они враждовали. И когда язычники побеждали, христиане и евреи грозили им новым пророком — Мессией, который скоро придет на землю и расправится со всеми неверными. Тогда язычники из Медины решили перехитрить христиан и евреев. Они узнали, что в запретной для войн Мешке уже появился какой-то пророк.
— Надо нам пригласить его быстрее на свою сторону, пока не пронюхали о нем евреи и христиане, — решили они.
И однажды Мухаммад вместе со своими друзьями-единоверцами тайно бежал в Медину. Это случилось в 622 году. С этого года, со времени побега — хиджры, — начинается мусульманское летосчисление. Мусульманские страны и сейчас считают годы по хиджре.
Совсем недавно Мухаммад говорил, что всюду власть в руках грешников и что с властью надо бороться.
Теперь он сам стал главой города, властью. Сам стал вводить законы о послушании. Первые законы были просты. По первым законам мединцы были обязаны называть его уважительно, а не так, как звали они друг друга. А если они приходили к нему с делом, то должны были ждать, когда он к ним выйдет сам, а не вызывать его громкими криками из внутренних комнат.