Великий запой. Эссе и заметки
Шрифт:
В-третьих, между субъектом и объектом существует любовная связь, которая основывается на утверждении их принципиальной идентичностивопреки их разделению.
Если ты соизволишь об этом поразмышлять, прислушайся к моему совету: будь осторожен, переходя с микрокосмического уровня на макрокосмический и наоборот; другими словами, от аскетического порядка к порядку метафизическому и наоборот. Одно будет часто казаться тебе перевернутым отражением другого, ибо по отношению к макрокосму микрокосм — это субъект. Повторяю, это опасный момент; но вообще-то никто не заставляет тебя думать
Абсурдно быть заключенным
в малейший из бесчисленных пузырьков,
вызванных, званых, измысленных,—
НЕТ произносится как Я,
а Я смотрит:
Всему этому Я причина, если я — НЕТ,
Всего этого Я знаток, если я — НЕТ,
Всего этого Я любовник, если я — НЕТ.
Быть абсурдно, не быть — НЕТ, абсурдна свобода,
абсурдна истина, абсурдна любовь
такой я есть — такой я не есть — таким я
становлюсь.
Я воспринимаю акт осознания как отрицание, но это отрицание должно быть своевременно и мгновенно абсолютным.
Это противоречие между моим понятием абсолютного существа и моим условием ограниченного индивида разрешается согласно первой подвижной триаде Диалектики: «Бытие, Не-бытие, Становление», в необходимости продвижения моей ограниченной природы к абсолютному бытию.
Акт сознания, через его обновление, превращается в длительность. А времялишь схема осознания, ознакомления, которая реализуется как длительность.
Я отрываюсь от себя самого, заходя за себя самого, и вижу в бурлящем Море все эти ДА, что стремятся к живым формам,
Под моим отвергающим взором образуется узел из пузырьков, он сплетается в сеть сходящихся круговых движений.
Так живое тело из материальных и нематериальных покровов уединяется в бурлящее Море, где сплетаются множества прочих тел,
и заявляет:
«я — твое».
В области форм противоречию совершенного, но не реализованного сознания соответствует производство из отрицаемой a prioriпервозданной Материи организованных существ, то есть ограниченных в пространстве созданий, которые в силу самцового и отрицающего жизненного принципа создают системы движений, сходящихся, дабы придать всей совокупности длительный характер. Это телесные движения аппетитов и их чувственные аспекты, желания.
Так организуется и сохраняется индивидуальное, которое пристает к сознанию столь крепко, что второе привыкает осмыслять первое как своеили даже как самое себя.
Ибо НЕТ, желая говорить универсально, снимает отвергаемые-являемые покровы, которые пристают к нему, и вот я уже Оно само в этой живой Тюрьме.
Обладаю формой, отвергнув всякую форму.
Зримый образ страдания — множество.
И ты освободишься от своих пределов, когда обдумаешь и сделаешь: эта индивидуальность — моя одежда, но это не я. Вместе с тем ты будешь воспринимать как объект и собственную индивидуальность, и окружающих тебя несметных индивидов, чья суть в том, чтобы быть множеством, быть толпой.
Индивид — это беспредельное, которое мыслит себя предельным, а значит, оно лишено себя самого и мучается в какой-то одной частной форме. Если ты это поймешь, то будешь отныне все время видеть жестокое зрелище: уйму зримых страданий в формах различных тел.
Я терплю все это, страдаю из-за Другого, мое НЕТ призвало все это и, меня отвергая, явило Другого;
у этого панциря несколько стыков для столь редких прорывов свободы — как правило, бескорыстных действий, игры сочленений.
Основное противоречие индивидуального сознания требует преодоления. Оно преодолевается самоотречением, которое в области действия имеет следствием бескорыстный акт: таким образом, я прекращаю принимать себя за одежду, имеющую самоцель. Другой Морали нет.
Я заперт в неведении, мое НЕТ созерцало все существование, познало Другого, увидело мудрость;
у этого панциря несколько стыков для столь редких прорывов чутья — как правило, пяти чувств, ограниченных щелями.
Ту же мгновенную аскетическую необходимость мы возьмем за основу истинной Науки, которая должна быть мгновенным познанием, то есть интуицией: интуиция обычного человека ограничена действием разных чувств, несовершенства которых, к счастью, хорошо известны.
И я говорю: Я! и ненависть отделяет меня, терзая НЕТ в моей сложной форме, мое НЕТ призвало все это, узрело все вещи как одну, Отверженную, перед НЕТ утвержденную, и соединило ее и его;
у этого панциря несколько стыков для столь редких прорывов любви — как правило, жестов боязни, радости и отчаяния, в обмен на стыки в панцире у
Другого.
Начиная с того же аскетического момента выстраивается диалектика любви. Присущее индивидуальному сознанию противоречие воспринимается здесь как чувство. Противоречие между индивидуальным и универсальным в действительности — то же самое, что и противоречие между удовлетворением собой и желанием себя преодолеть. Любящий субъект стремится идентифицировать себя с возлюбленным объектом; и, следовательно, сумеет познать его через интуицию, как сумел познать себя через восприятие.