Великодушный деспот
Шрифт:
— Да, мы с ним то сходимся, то расходимся, так уж всегда бывает у людей нашей профессии, — беспечно бросила Виола, уже горько сожалея, что, стремясь поразить аудиторию, залезла в такие подробности. — Но по-настоящему мы сблизились только в последние годы. Я все еще надеюсь убедить его поехать в Голливуд. Нам там предлагали совместное участие в картине, и, когда он отказался, мы страшно поссорились — собственно, мы только недавно помирились.
Так вот почему Энтони был совсем не рад, увидев ее. Значит, отношения восстановились только во время обеда, решила про себя Полина.
— А про что фильм «Гранатовые страсти»? — спросил Майкл. — Я лично люблю только вестерны.
Виола весело рассмеялась.
—
Полина резко отодвинула тарелку.
— Простите, мне пора идти, — пробормотала она.
Никто не обратил внимания на ее уход, все слишком увлеклись рассказами Виолы, которые казались им такими захватывающе интересными. Но Полина испытывала лишь отвращение. Ее уже и так расстроило то, что Энтони связан с миром шоу-бизнеса; что он один из тех как будто скользких, чересчур хорошо одетых молодых людей, которые фланируют от одного любовного приключения к другому в искусственном лабиринте целлулоидного экрана. Эти типы вызывали у нее только омерзение; правда, Энтони уже покончил с этим, но Виола почему-то была очень уверена, что под ее давлением он вернется к актерской карьере. Как может человек, привыкший всю жизнь изображать синтетические эмоции выдуманных героев, быть искренним в жизни? Она не осознавала, что смешивает экранный образ Энтони с живым человеком. Полина так прониклась к нему за волшебную неделю отпуска, казалось, он искренне увлечен местами, где они бывали, и — она вынуждена была в этом признаться — был очарователен, хотя и по-прежнему деспотичен с ней. Но это было заученное очарование, профессиональный прием, и ему, верно, доставляло удовольствие испытывать на ней свои неотразимые чары, разбудить ответное чувство. Девушка вспыхнула, вспомнив, как с разбегу влетела прямо в его объятия тогда, в Данвиче, на что он, собственно, и рассчитывал. В ушах ее все еще звучали откровения Виолы; она, Полина, была для Энтони всего лишь «пасторальным развлечением», искренние же его чувства, если он вообще был на них способен, предназначались только Виоле. Какой же наивной деревенской дурочкой он, наверное, ее считает! В эту минуту Полина от всего сердца надеялась, что никогда больше не увидится с ним. Единственным утешением было то, что, во всяком случае, в ближайшее время ей это не грозит.
Виола приезжала каждый день и частенько после урока оставалась обедать. Она заявила, что чрезвычайно благодарна Геральдам за их гостеприимство, потому что обожает домашнюю кухню, и что ресторанная стряпня ей порядком надоела. Полина не знала, насколько продвигается ее мастерство наездницы, но то, что вся семья в восторге от общества Виолы, было совершенно очевидно. Она держалась изысканно вежливо с мисс Торн, приручила Линетт, сделав ее своей любимицей, а уж Майкл был просто по уши влюблен. И только Полина терпеть ее не могла и очень беспокоилась за брата.
После приезда Джоша Энтони прекратил свои ежедневные звонки. Полине частенько бывало одиноко; даже Пегаса у нее отобрали. Иногда заглядывал Джордж, но ей казалось нечестным поощрять его ухаживания. Бартон, похоже, был рад, что явилась Виола и восстановила свои права на Энтони, потому что уже начинали одолевать сомнения, стоило ли вообще привозить сюда друга. Но, на взгляд Джорджа, Виола гораздо больше подходила его школьному приятелю, чем Полина, которую он наверняка все еще принимал за ребенка. Девушка теперь проводила много времени, наблюдая, как Джош учит Пегаса преодолевать барьеры, которые он построил в загоне, причем старательно пряталась за изгородью: Джош предупредил ее, что она будет отвлекать своего любимца, если тот учует присутствие хозяйки. Джо, когда был свободен, иногда тоже смотрел вместе с Полиной на тренировки и поверял ей свои мечты стать настоящим жокеем. Учитывая его невысокую и легкую фигуру, это было вполне вероятно.
Прошло две недели. Становилось все очевиднее, что отдых Виолы затянулся. По выходным она возвращалась в город, и каждый раз Майкл просто не находил себе места, без конца задавая один и тот же вопрос:
— Как думаешь, она вернется?
На что Полина невозмутимо отвечала:
— Она же заказала урок на следующую неделю, разве не так?
— Да, но в кругу своих красивых и умных знакомых она может взять и передумать.
Да, красивые, умные люди были ведь и коллегами Энтони! Полина иногда задавалась вопросом, позволяет ли себе Виола по отношению к ним такие же остроумные и весьма колкие замечания, какими она прохаживалась насчет поместья и его обитателей!
Когда Виола вернулась после второго уик-энда, Полина надеялась, что за обедом она скажет что-нибудь про Энтони, но та даже не вспомнила о нем, пока Линетт робко не спросила:
— А вы видели мистера Марша? Он очень занят?
— Забыл обо всем на свете, — коротко ответила Виола. — Занят новыми планами. Теперь вы увидите его не скоро, даже после того, как я вернусь в город.
«И тогда — тоже едва ли», — добавила она про себя.
Но Виола ошибалась. В следующую пятницу, вечером, когда Полина, ни о чем не подозревая, взяла трубку зазвонившего телефона, она услышала Энтони. От неожиданности и звука его голоса сердце девушки заколотилось, но ей удалось равнодушно и даже довольно небрежно ответить на вопрос о том, как у них дела:
— О, вроде бы все в порядке.
— По твоему голосу этого не скажешь. — Голос Марша звучал встревоженно. — Что случилось с моей маленькой злючкой?
Она вспылила:
— Я же не могу беспрестанно взрываться, как «шутиха», чтобы вам угодить!
Он засмеялся:
— Вот это уже больше похоже на тебя! А Виола все еще в Мэлфорде?
Полина ответила, что да.
— Она развлекает нас рассказами о начале вашей карьеры, — добавила она ядовито и была очень довольна, услышав на другом конце провода мычание.
— И что же она вам рассказывала?
— Ну, например, подробности про картину «Гранатовые страсти». — Это название, произнесенное ею, прозвучало чудовищно пошло.
— А, эта дрянь?! — воскликнул Энтони. — О, как я жалею, что позволил себя втянуть в эту бездарную постановку! Но в те времена я был очень молод и еще не мог позволить себе выбирать.
— Тетя Марион видела этот фильм.
— Боже, какой ужас! Лина, — он впервые назвал ее так, — я не могу бросить свою профессию, это моя работа, но когда выпадает шанс, я стараюсь сделать что-нибудь стоящее.
Полина удивилась: Энтони явно старался оправдать себя, словно ему было не безразлично, как она относится к тому, чем он занят и почему.
— Позволю себе заметить, — девушка постаралась говорить как можно равнодушнее, — это совершенно меня не касается.
Энтони помолчал, а потом сказал веселым голосом:
— Знаешь, не говори так уверенно, потому что мне почти уже удалось добиться согласия на постановку пьесы про этого Спринга. И если получится, съемочная группа приедет в Саффолк, а тогда все твои лошади могут нам пригодиться. А может быть, и ты сама тоже. Нам нужны будут статисты-наездники.
— Спасибо, у меня нет желания конкурировать с мисс Сильвестер.
— А ты и не сможешь, — жестоко отпарировал Энтони, и Полина подумала, что это во многих отношениях правда. — Я заеду к вам ненадолго в воскресенье, если смогу вырваться.
Все деланное равнодушие Полины мигом испарилось.
— В воскресенье? Но вы же говорили, что теперь вообще неизвестно когда приедете, и мисс Сильвестер сказала то же самое.
— Я не могу больше откладывать приезд, я должен быть у вас.