Великое заклятие

Геммел Дэвид

Дирайс уже собрался отпустить тетиву, и тут над толпой вдруг взмыл, громко хлопая крыльями, белый голубь. Дирайс, вздрогнув, выстрелил слишком поспешно, и его стрела вонзилась в серебро. Победителем турнира стал Кебра.

Как ни странно, радости он не почувствовал. Толпа бурно ликовала, но он смотрел только на Ногусту. Чернокожий стоял, точно каменный, а Дирайс отвернулся и не стал поздравлять Кебру.

– Постой! – приказал Кебра, взяв его за локоть.

– Чего тебе? – огрызнулся вентриец.

– Я хочу, чтобы ты выстрелил еще раз.

Удивленный

Дирайс вместе с Кеброй вернулся к черте.

– В чем дело? – спросил один из судей.

– Голубя выпустили нарочно, и я прошу Дирайса повторить свой выстрел, – сказал Кебра.

– Ты не можешь просить его об этом. Последняя стрела уже пущена, – возразил судья. К ним подошел король, и судья объяснил ему, что происходит.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Кебру король, чье лицо из веселого и добродушного сделалось холодным. – Мне кажется, это неразумно.

– Я был первым стрелком пятнадцать лет, государь. Я побивал всех, кто стоял у черты вместе со мной. Побивал своим мастерством. Свист и улюлюканье, конечно, вещь неприятная, но настоящий стрелок должен быть выше этого. Голубь – дело иное. Такой шумный, внезапный взлет хоть кого собьет с цели. Его выпустили нарочно, чтобы помешать стрелку, и затея удалась. Я прошу вас, государь, позволить ему выстрелить повторно.

Сканда вдруг ухмыльнулся, снова став на миг прежним королем-мальчиком.

– Ладно, будь по-твоему. – Король вспрыгнул на ограждение и прокричал: – Победитель требует, чтобы его противнику дали пустить еще одну стрелу. И чтобы здесь было тихо, пока он стреляет. – Он соскочил наземь и сделал знак Дирайсу.

Вентриец натянул тетиву и послал стрелу прямехонько в золото.

У Кебры упало сердце. Он молча смотрел, как вентрийские солдаты, высыпав на поле, поднимают Дирайса на руки.

– Ох и дурак же ты, – шепнул, подойдя к нему, король. – Хотя и поступил благородно.

Сканда передал ему Серебряную Стрелу, и Кебра стал ждать, когда ликование противной стороны немного утихнет. Дирайса опустили на землю, и он, низко поклонившись Кебре, сказал:

– Этот день я буду помнить всю свою жизнь.

– Я тоже, – ответил Кебра, вручая ему стрелу.

– Я сожалею, что зрение тебя подвело, – с новым поклоном молвил вентриец.

Кебра отвернулся и зашагал прочь в полном одиночестве.

Растерянный, ошеломленный Зубр смотрел ему вслед.

– Зачем он это сделал? – спросил гигант, прижимая к пораненной щеке мокрую от крови тряпицу.

– Он человек чести, – ответил Ногуста. – Пошли зашьем твою рану.

– При чем тут честь? Мне долги платить надо!

– Слишком долго объяснять, – сказал Ногуста и повел Зубра к лекарской палатке. Позаимствовав там кривую иглу с ниткой, он стал зашивать Зубру щеку. Всего понадобилось десять швов, и кровь продолжала просачиваться между ними. Ссадины у Зубра на лбу, более мелкие, в штопке не нуждались и уже подсыхали понемногу.

– Здорово он меня подвел, –

ворчал Зубр. – Всех нас подвел.

– Ты несправедлив к нему, – мягко сказал молчавший до сих пор Дагориан. – Он прекрасно поступил. Вентрийца все время высмеивали, и кто-то выпустил голубя, чтобы ему навредить.

– Еще бы он не выпустил, – буркнул Зубр. – Я небось ему заплатил за это.

– Из-за тебя мне стало стыдно, что я дренай, – с внезапным холодом отрезал Дагориан и ушел.

– Чего это он? – удивился Зубр. – С ума, что ли, все посходили?

– Ты иногда бываешь непроходимым болваном, дружище. Ступай-ка лучше в казарму да отдохни.

– Нет, я хочу поглядеть на фокусы Калижкана. Вдруг дракон будет?

– Спроси его, будет ли дракон. – Ногуста показал на скамью, где сидел седобородый чародей, окруженный детьми.

– Да ну его. Не люблю колдунов. Пойду соберу свой выигрыш и напьюсь.

– А долги как же?

– На той неделе мы уезжаем, – засмеялся Зубр. – Пусть ищут меня в Дренане, коли охота.

– Значит, слово «честь» для тебя пустой звук? Ведь люди поверили тебе на слово. Ты пообещал им расплатиться, а теперь хочешь стать мошенником, которому веры быть не может.

– С чего это ты так раскипятился?

– Все равно не поймешь, хоть на лбу тебе вырежь! – рявкнул Ногуста. – Иди и напейся. Всякий должен делать то, что у него лучше всего получается. – Он оставил Зубра и пошел через луг. У королевского павильона его перехватил Антикас Кариос.

– Здорово, служивый. Хитро ты подловил Цереза, хвалю. Я часто предупреждал его, чтобы не слишком заносился – теперь уж больше не придется.

Ногуста хотел пройти дальше, но вентриец заступил ему дорогу.

– Король желает, чтобы ты развлек его гостей перед скачками.

Сканда, увидев, что Ногуста идет к павильону, улыбнулся ему и сказал что-то Маликаде.

– Примите мои поздравления по случаю дня вашего рождения, государь, – с низким поклоном произнес Ногуста.

Сканда подался вперед.

– Я рассказывал принцу Маликаде, как искусно ты бросаешь ножи – но он, боюсь, сомневается в моих словах.

– Как можно, ваше величество! – вознегодовал Маликада.

Король хлопнул его по плечу и встал.

– Ну, что ты покажешь нам сегодня, приятель?

Ногуста попросил принести мишень для стрельбы из лука. Вокруг него уже собирался народ. Ногуста достал из ножен на перевязи пять метательных ножей и взял их в левую руку.

– Она достаточно велика для тебя? – спросил Маликада, когда мишень шестифутовой высоты поставили в десяти футах от Ногусты. Вентрийские офицеры засмеялись над его шуткой.

– Сейчас мы уменьшим ее, ваше высочество. Не угодно ли вам стать перед ней?

Улыбка застыла на лице Маликады, и он бросил взгляд на короля.

– Либо вы, либо я, мой друг, – сказал Сканда.

Тогда Маликада сошел вниз и стал перед мишенью, не сводя темных глаз с Ногусты.

– Не шевелитесь, ваше высочество, – предупредил тот.